Алла Гореликова - Полукровка

Или настолько? Иначе откуда эта пустота в душе? Отец, отец…

– Катер в порядке? – спросила я.

– Катер после отлета с Нейтрала не использовался, – сообщил корабль.

– Значит, в порядке. Внешний обзор, сканирование.

– Чисто.

– Распоряжения капитана в силе. Пошли, Алик.

Алик отложил недоеденный салат. Спросил недовольно:

– Куда?

Ясно, устал… держался долго, а тут только присел…

– Здесь хороший медкомплекс, Алик. Понимаешь, я… может, успеем? Ясю и Марика.

– Эх, кошка, – вздохнул Алик. – Марика, наверное, сожгли уже. А Яся… Анке сказала, вопрос нескольких часов… вряд ли сутки.

– Алик! Я же сказала – хороший медкомплекс! Не стандартный! Полетели, Алик.

Я втолкнула его на пассажирское место, впрыгнула за пульт и взмыла в небо.

У отца на корабле хороший катер, я так и не завела себе такой же. С хамелеон-системой и режимом противодействия слежению. Смешно, я только сейчас поняла, насколько больше он подходит для шпионских поручений, чем для обычной работы свободного капитана. Странно, почему отец не воспользовался катером, собираясь на разведку?

Мы мчались к поселку, невидимые в ночном небе, и душа моя пела. Вопреки всему. Как же я соскучилась по полету! Соскучилась… да я ведь всё это время даже не помнила, как это – летать! Это не боль, вспомнила я дракона. Боль – не это. Да, вот боль: оказаться прикованным к грунту – и помнить, как когда-то мчался в свободном пространстве… что сделали они с тобой, друг мой дракон! Что сделали они со мной, с Ясей, с Аланом… со всеми, всеми, кто живет здесь прахом под ногами… с отцом!

– Где садиться?

– У Алана за домом сможешь?

Ну и вопрос! Обидеться впору. Ну да что с него взять.

Я вписалась как раз между сеновалом и кроличьей ямой, и Алик уважительно присвистнул. Что б ты понимал, тоскливо подумала я. Мне стало страшно. Очень.

– Я подожду здесь, – сказала я.

– Ты не против, если я еще Степаныча прихвачу и Алана?

– Конечно. Нам еще запись слушать.

– Какую запись? – Глаза Алика зажглись неуемным любопытством. И кто за язык тянул, выругала себя я. И ответила:

– Сама не знаю. Важную. Ты поскорее, ладно?

– Не боись, кошка, мигом слетаю!

Он, и правда, обернулся быстро. Яся оказалась еще жива. Я думаю, это здорово прибавило ему прыти. Я пристегнула Ясю к пассажирскому креслу, а остальных прогнала в грузовой отсек. И взлетела плавно и осторожно, даже дыхание, кажется, затаила. Яся очень плоха, и малейший толчок может завершить дело. Ничего… ничего, я довезу… не знаю, смогу ли потом посмотреть ей в глаза, но вытащить ее я смогу!

Обратный полет показался мне очень долгим. Пару раз чудилось, что Яся уже не дышит, и тогда я с трудом удерживалась от искушения дать полную скорость. Ничего. Дотянем. Перегрузки добьют ее вернее.

Мы дотянули. И только опустив Ясю в биогель и услышав жужжание сканера, я перевела дух. И вспомнила об остальных: грузовой отсек не открывается изнутри. Ладно. Не думаю, что они обидятся на задержку.

Я открыла грузовой люк и спросила:

– Завтрак?

– Яся, – резко ответил Алан.

В глаза мне он старался не смотреть. Ну, понятно…

– Ты имел когда-нибудь дело с медтехником?

– Нет. Но нас учили.

– Ладно, пойдем.

Степаныча и Алика я в медблок не пустила. Нечего им там делать, и двоим-то развернуться негде. Впрочем, они особо и не спорили. Я дала им по пайку и предложила размещаться в рубке – только не на капитанском месте.

А Алана я пропустила вперед. Хотя толку… он, наверное, давно забыл ту малость, которой их учили. Остановился у края ванны и смотрел, судорожно сглатывая. Побелел весь. Медтехник опустил Ясю почти на дно, и в прозрачной толще геля концентрировались питательные тяжи. Медтехник работал.

– Прогноз? – спросила я.

– Благоприятный. Реанимационный комплекс пройден успешно, на полное восстановление потребуется около пяти стандартных часов. Ожидаемый расход ресурса девятнадцать процентов.

Будь у меня на «Мурлыке» такой медкомллекс, мелькнула непрошеная мысль, я могла бы пройти игру до конца. Хотя ничего бы это не изменило…

– Останешься здесь? – спросила я.

– Понятно, – буркнул Алан.

Я принесла ему паек, вернулась в рубку и выдала прогноз Алику со Степанычем. Увидела облегчение на их лицах. И обрадовалась, что они обошлись без словесного выражения этого облегчения. Может быть, и у них мелькнула мучившая меня мысль: отведи они меня к дракону раньше… Хотя бы днем раньше! И все могло сложиться иначе.

– Алик говорил о какой-то записи, – чуть помявшись, сказал Степаныч. – Что за запись, Альо?

– Сама еще не знаю, – ответила я, доставая себе паек. – Запись, которая два года назад была горячей. – Настолько горячей, что из-за нее погиб отец. И, наверное, тот его друг с Иллувина.

Мне расхотелось есть. Я выбрала тюбик рыбного пюре, села на отцовское место и скомандовала: – Директория «Киберы», код записи «007».

Передо мной материализовалась проекция сенсорного коврика, дисплей замигал алым и потребовал пароль. «Альянс», – вывела я пальцем по призрачной красной поверхности.

Коврик исчез.

– Вывод записи начат, – сообщил корабль. Рубку заполнили чирикающие звуки «светлого ильвинга» – церемониального языка иллувинской элиты. Алик выругался.

– Не мешай, – буркнул Степаныч.

Я поморщилась, кинула Алику разговорник. Студент! Чему их учат? Хотя, конечно, светлый ильвинг… Я и сама понимаю с трудом. Но суть ухватывать успеваю.

Похоже на отчет о проделанной работе. Длинный и торжествующий перечень успехов, перемежаемый перспективами на будущее. Организация катастрофы у муравьев – и три подразделения штурмовиков, набранные из уцелевших. Миссия помощи на Ссс – и полный контроль над политикой ящеров. Результаты исследования внушаемости камнегрызов. Планы использования. Пути раскола традиционной идеологии драконов. Планы уничтожения. Акции невидимок на Земле, Триали и Элэммадине. Проникновение в биржевую сеть Нейтрала. Предварительные условия военного союза с ханнами. Перспективы. А напоследок – сведения о готовящемся эксперименте пещерников в системе Рахалт и предложения по его корректировке.

– Конец записи, – сообщил корабль.

– Да, это жжется, – после минутного молчания пробормотал Степаныч.

– Может быть, уже не очень, – через силу ответила я. – Два года прошло.

– Ты не понимаешь, – быстро возразил Степаныч. – Даже если все это уже известно. Все факты, я имею в виду! Все равно эта запись бесценна, потому что она имеет силу юридического доказательства. Альо, ты не представляешь, как сильно можно прижать Империю, выбрав удачный момент и подходящую аудиторию для ее обнародования!

– Если так, ее нужно доставить, – выдохнул Алик.