Кейт Лаумер - След памяти [сборник]

Стоя на помосте, он смотрел на сплошные ряды сидений, окружавшие его, и размышлял, какой же невообразимо древний обряд совершается здесь. Давление воздуха в шлеме резко усилилось, как только на палубе утратили с ним телефонную связь. Клапаны по бокам шлема теперь глухо забарабанили), а серебряные пузыри воздуха срывались и улетали прочь, как привидения.

Постепенно, по мере того как проходили минуты, наблюдение за этими странными созвездиями, возможно, глядевшими на Землю триасовой эпохи, стало казаться Керансу самым важным делом. Чтобы продлить удовольствие, он спустился с навеса и отправился обратно в контрольное помещение, таща за собой воздушный шланг. Дойдя до двери, он взял его в руки и с внезапным приступом гнева связал петлей и закрепил на ручке. Немного подождав, сделал вторую петлю, обеспечив себе радиус перемещения в двенадцать футов, а затем он вновь направился вниз и остановился на полпути к помосту, откинув назад голову и решив прочнее запечатлеть очертания созвездий в своей памяти. Теперь они показались ему более привычными и знакомыми, чем те, что он видел на небе всегда.

Почувствовав резкую боль в барабанной перепонке, он начал судорожно глотать воздух. Внезапно он понял, что внутренний клапан не действует. Хотя слабый свист раздавался регулярно через каждые десять секунд, давление в скафандре стремительно падало. Чувствуя головокружение, он взобрался наверх и попытался отвязать воздушный шланг от ручки двери. Он был уверен теперь, что Стренджмен воспользовался случаем, чтобы организовать несчастный случай. Тяжело дыша, он споткнулся на ступеньке, поднялся и неуклюже упал на сиденье в контрольной комнате.

Его лампа в последний раз осветила потолок аудитории — этот огромный свод кошмарного чрева. Керанс почувствовал приступ тошноты. Он откинулся навзничь, распластался на ступенях, оцепенело вцепившись в петлю на дверной ручке. Внешнее давление воды смяло его водолазный костюм, казалось, перегородки между его кровеносными сосудами и теплой морской водой больше не существует. Глубокая иловая колыбель мягко приняла его, как огромная плацента, мягче, чем любая самая мягкая постель, какую он когда-либо знал. Сознание угасало. Высоко над собой он видел древние туманности и галактики, светящиеся сквозь тьму ночи, но постепенно даже их свет слабел, и теперь он видел лишь слабый отблеск, доходивший из укромнейших уголков его мозга. Он спокойно приближался к этому свету, медленно плывя к центру купола, а этот слабый маяк все отступал и удалялся по мере его приближения. И вот он совсем погас, и Керанс поплыл в полной темноте, как слепая рыба в бесконечном море, побуждаемый двигаться вперед, причем он не мог понять истоков этого побуждения…

Проходили эпохи. Гигантские волны, необыкновенно медлительные, ударялись о бессолнечные берега моря времени и опадали. Он плыл из одного бассейна в другой, из одного лимба вечности в следующий, тысячи его собственных отражений дергались в зеркале поверхности. В его легких, казалось, вспыхнуло гигантское внутреннее озеро, и его грудная клетка взорвалась, как у кита, проглотившего целый океан.

— Керанс…

Он увидел ярко освещенную палубу, где бриллиантовые доспехи света сомкнулись над ним и осветили полное ожидания лицо Адмирала, сидевшего перед ним на согнутых ногах и сжимавшего его грудь своими огромными руками.

— Стренджмен, он…

Подавившись водой, Керанс откинулся на горячую палубу. На него внимательно смотрели все — Беатриса со встревоженными глазами, серьезно нахмурившийся Бодкин, коричневые малознакомые лица под фуражками цвета хаки. Внезапно среди них появилось единственное белое лицо.

— Стренджмен, вы…

Хмурое выражение на лице Стренджмена сменилось улыбкой.

— Нет, не я, Керанс. Не вините в этом меня. Доктор Бодкин поручится вам в этом. — Он помахал пальцем перед очнувшимся биологом. — Я предупреждал, что вам не следует погружаться слишком глубоко.

Адмирал встал, удовлетворенный тем, что Керанс пришел в себя. Палуба, казалось, была сделана из раскаленного железа, и Керанс, опираясь на локоть, сел в луже воды. В нескольких футах от него лежал водолазный костюм, похожий на изуродованный труп.

Беатриса прорвалась сквозь кольцо зрителей и присела рядом с ним.

— Роберт, расслабьтесь, не думайте об этом сейчас.

Она обняла его за плечи и выжидательно взглянула на капитана. Тот стоял рядом, улыбаясь и уперев руки в бока.

— Не стало воздуха… — В голове у Керанса прояснилось, но легкие напоминали два сожженных цветка. Он постарался охладить их глубоким вдохом. — Прекратилось накачивание. Разве вы не перестали качать?..

Подошел Бодкин с курткой Керанса и набросил ее ему на плечи.

— Спокойно, Роберт, теперь это не имеет значения. Я убежден, что вины Стренджмена тут нет. Он разговаривал со мной и Беатрисой, когда это произошло. Ваш шланг зацепился за какое-то препятствие, похоже, что это просто несчастный случай.

— Но это не так, доктор, — прервал его капитан. — Не увековечивайте миф, Керанс будет вам больше благодарен за правду. Он сам замотал этот шланг, совершенно добровольно. Почему? — Тут Стренджмен сделал величественный жест. — Потому, что хотел стать частью этого затонувшего мира. — Он опять засмеялся и продолжал весело, пока Керанс слабо ковылял к креслу. — Но потеха заключается в том, что он никогда так и не узнает, правду ли я говорю или нет. Понимаете, Бодкин? Посмотрите на него, он искренне не уверен ни в чем. Боже, какая насмешка!

— Стренджмен! — сердито выкрикнула Беатриса, победив свой страх. — Прекратите! Это был несчастный случай!

Но тот лишь пожал плечами.

— Пусть так. Это был несчастный случай! — повторил он. — Согласимся с этим. Тогда становится еще интереснее, особенно для Керанса. Пытался ли он убить себя? — вот вопрос, гораздо более значительный, чем «быть или не быть?». — И он покровительственно улыбнулся биологу, сидевшему в кресле и прихлебывавшему шампанское, которое принесла ему Беатриса. — Керанс, желаю вам решить эту задачу — если вы только сумеете.

Тот слабо улыбнулся. По тому, как медленно он приходил в себя, он понял, что едва не утонул. Члены экипажа вернулись к своим обязанностям, больше не интересуясь им.

— Спасибо, Стренджмен. Я дам вам знать, когда получу ответ.

На обратном пути в Риц Керанс молчаливо сидел на корме катера, вспоминая огромную, похожую на чрево, аудиторию планетария, связанные с нею причудливые ассоциации и пытаясь стереть из памяти «пытался ли я убить себя?» — вопрос, навязанный ему капитаном. Действительно ли он сам перекрыл доступ воздуха в шланге или это был несчастный случай? А может, и Стренджмен приложил к этому руку? Он должен найти ответ. К тому же для него не совсем ясным оставалось желание положиться на милосердие капитана, своего возможного убийцы.