Кейт Лаумер - След памяти [сборник]

На протяжении следующих нескольких дней загадка оставалась неразрешенной. Был ли этот затонувший мир и удивительное бегство на юг Хардмана проявлением бессознательной логики вырождения, возвращения в прошлое? Стараясь решить эту проблему и выяснить роль, которую сыграл в его деле Стренджмен, Керанс напрягал память. А Беатриса и Бодкин отказывались говорить об этом случае, как будто их тоже занимали какие-то многочисленные загадки, решению которых он, Керанс, мешал.

— Керанс!..

Разбуженный громом приближающегося гидроплана, Роберт испуганно вздрогнул, и его голова качнулась из стороны в сторону на изношенной подушке. Он остановил взгляд на ярко-зеленых параллелограммах, покрывавших потолок, — отражениях венецианских стекол, — слушая, как снаружи усиливается и затихает рев турбин, затем с усилием встал с постели. Было уже семь тридцать, на час позже, чем он обычно вставал, и бриллиантовый свет, отражаясь от поверхности лагуны, уже просунул свои пальцы в затененную комнату, как хищное золотое чудовище.

С внезапным приступом раздражения он заметил, что забыл перед сном выключить стоявший у постели вентилятор. В последние дни он засыпал неожиданно в самые неподходящие моменты, например, сидя на кровати и снимая башмаки. Стремясь сэкономить горючее, он отказался от особой спальни и переместил тяжелую кровать в гостиную, но там ему так плохо спалось, что вскоре он вынужден был вернуть кровать обратно.

— Керанс!..

В коридоре раздался голос Стренджмена. Роберт лениво направился в ванную, намереваясь сполоснуть лицо, прежде чем гость успеет подняться наверх.

Бросив шлем на пол, вошедший извлек из сумки графин с горячим черным кофе и сушеные орешки, позеленевшие от возраста.

— Подарок для вас. — Он с дружелюбной улыбкой посмотрел в тусклые глаза биолога. — Как дела в далеком прошлом?

Керанс сел на край постели, ожидая, пока утихнет барабанный бой призрачных джунглей в его мозгу. Тени снов пронизывали реальность вокруг него.

— Что привело вас сюда? — равнодушно спросил он.

Лицо капитана приобрело выражение глубокой иронии.

— Керанс, вы мне нравитесь. Вы все забыли. — Он снял с кондиционера какую-то книгу, улыбаясь хозяину дома. — Конечно, у меня есть причины — я хочу пригласить вас поужинать со мной сегодня вечером. Не трясите головой. Я пришел к вам, и вы должны ответить мне визитом на визит. Беатриса и старый Бодкин тоже будут, мы отлично проведем время — фейерверк, угощение и — сюрприз.

— Какой сюрприз?

— Увидите. Нечто действительно захватывающее, поверьте мне, я никогда не делаю ничего наполовину. Если мне понадобится, я заставлю крокодилов танцевать на кончиках своих хвостов. — Он торжественно кивнул. — Керанс, вы выглядите подавленным. Для вас будет полезным отвлечься, это остановит вашу безумную машину времени. — Настроение его изменилось, он стал глубокомысленным и рассеянным: — Я не собираюсь подшучивать над вами, Роберт, я не выдержал бы и десятой доли ответственности, которую вы несете на своих плечах. Взять хотя бы это трагическое одиночество в триасовых болотах. — Он раскрыл книгу — это были стихи Денна — и наугад прочел строку: «Мир в этом мире, где каждый — остров, в самом себе плывущий сквозь океаны…»

Наполовину убежденный, что его дурачат, Керанс спросил:

— Как идут поиски сокровищ? Нашли что-нибудь новенькое?

— Не очень хорошо. Город находится слишком далеко на севере, чтобы в нем оставили что-нибудь ценное. Но несколько интересных вещей мы обнаружили. Увидите вечером.

Керанс колебался, сомневаясь, хватит ли у него энергии для разговора с Беатрисой и доктором Бодкиным — он не видел их с момента своего неудачного погружения, хотя знал, что каждый вечер Стренджмен на своем гидроплане направляется к дому Беатрисы (какого успеха он добился, Керанс мог лишь гадать, но его замечания типа «женщины похожи на пауков, которые поджидают вас, и ткут свою паутину» или «она предпочитала говорить о вас, Роберт» убеждали его, что Стренджмен ничего не достиг).

Однако теперь особое выражение его лица и необычные интонации свидетельствовали о том, что присутствие Керанса было обязательным и что отказаться ему не позволят. Капитан следил за ним, ожидая ответа.

— Слишком краткое объяснение, Стренджмен.

— Мне очень жаль, Керанс, но если бы мы знали друг друга лучше, я уверен, что вы бы не колебались. А сейчас положитесь на мою маниакально-депрессивную личность. Мне нравятся необычные поступки.

Хозяин дома разыскал две позолоченные фарфоровые чашки и наполнил их из графина. «Знали друг друга лучше, — повторил он про себя иронически. — Будь я проклят, если я вообще о вас знаю что-нибудь, Стренджмен». Блуждающий по лагунам, как преступный дух затонувшего города, апофеоз его бессмысленной жестокости и грубости, капитан одновременно был и полуграбителем, и полудьяволом. Однако он играл определенную положительную роль, держа перед Керансом предупреждающее зеркало и сообщая ему, какую жизнь он выбирает. Это и что-то еще привязывало их друг к другу, иначе Роберт давно оставил бы лагуну и отправился куда-нибудь на юг.

— Я полагаю, что это не прощальный праздник? — спросил он капитана. — Вы не собираетесь покинуть нас?

— Конечно, конечно, нет, — возразил гость. — Мы еще только прибыли. Ибо, — глубокомысленно добавил он, — куда же нам идти? Ведь больше ничего не осталось. Иногда, должен вам признаться, я чувствую себя, как финикийский мореплаватель на краю света. Вероятно, это и есть наша настоящая роль, не правда ли?

Посетитель продолжал надоедать Керансу, пока тот не принял приглашения, а затем, торжествуя, удалился. Роберт прикончил кофе в графине и принялся закрывать венецианские стекла, в которые било яркое солнце.

Снаружи, в его кресле на веранде, уселся белый ворон и смотрел на него каменными глазами, ожидая, что произойдет.

Плывя по лагуне вечером к пароходу, Керанс размышлял над тем, что за сюрприз приготовил ему Стренджмен. Он надеялся, что это не будет искусно подготовленный розыгрыш. Усилия, которые понадобились ему для бритья и надевания белого обеденного пиджака, очень утомили его.

По всей лагуне были заметны следы приготовлений. Пароход стоял на якоре в пятидесяти ярдах от берега и был украшен новыми навесами и цветными лампами, а два катера методично прочесывали лагуну, выгоняя из нее аллигаторов.

Керанс указал на большого каймана, боровшегося с людьми, вооруженными множеством багров, и спросил Великого Цезаря: