Кейт Лаумер - След памяти [сборник]

— Что в сегодняшнем меню — жареные аллигаторы?

Гигантский горбатый мулат, стоявший на носу катера, неопределенно пожал плечами.

— Капитан дает сегодня вечером большое представление, мистер Керанс, действительно большое. Увидите.

Роберт встал со своего сидения и подошел к борту.

— Великий Цезарь, давно ли вы его знаете?

— Очень давно, мистер Керанс. Лет десять, может, двенадцать.

— Он очень странный человек, — продолжал биолог, — его настроение меняется так быстро. Должно быть, вы и сами заметили это. Иногда он пугает меня.

Огромный мулат улыбнулся.

— Вы правы, мистер Керанс, — заметил он с хихиканьем. — Вы совершенно правы.

Но прежде чем Керанс смог задать следующий вопрос, их окликнули в мегафон с борта парохода.

Стренджмен встречал каждого из гостей по мере их прибытия на верхних ступеньках трапа. Он был в хорошем настроении и одобрительными восклицаниями встретил появление Беатрисы. Сейчас на ней было длинное парчовое синее бальное платье, а лазурная краска вокруг глаз делала ее похожей на необычную райскую птицу. Даже Бодкин сделал уступку этикету, подравняв свою косматую бороду, надев старый респектабельный жакет и повязав вокруг шеи платок вместо галстука. Но, как и Керанс, он казался погруженным в себя и участвовал в разговоре за ужином совершенно автоматически.

Стренджмен, казалось, не замечал этого, или, если и заметил, то никак не отреагировал, ибо был очень занят. Какими бы ни были его мотивы, он пошел на значительные хлопоты для устройства этого приема. Над палубой натянули белый навес, похожий на парус: он легко поднимался, давая возможность хорошо разглядеть лагуну и берег. Большой круглый обеденный стол поставили у перил, вокруг него разместив низкие диваны в египетском стиле, отделанные позолотой и слоновой костью. На яркую скатерть выставили множество непарных, но ярких золотых и серебряных тарелок, среди которых расставили бокалы из золоченой бронзы.

В припадке расточительности Стренджмен опустошил свой склад — несколько почерневших бронзовых статуй стояли у стола, держа подносы с фруктами и цветами, а к трубе была прислонена огромная картина школы Тинторетто. Называлась она «Свадьба Эсфири и царя Ксеркса». Написанная на фоне венецианских каналов и дворцов, вместе с украшениями и костюмами шестнадцатого века она казалась более похожей на «Свадьбу Нептуна и Минервы», и было ясно, на что намекал капитан, поместив ее сюда. Царь Ксеркс, хитрый пожилой венецианский дож с клювообразным носом, казался полностью прирученным скромной черноволосой Эсфирью, которая имела отдаленное, но несомненное сходство с Беатрисой. Рассматривая картину, на которой были изображены сотни гостей, приглашенных на свадьбу, Керанс внезапно заметил знакомый профиль — резкое жесткое лицо Стренджмена в наряде члена совета Девяти, но, когда он подошел ближе, сходство исчезло.

Свадебная церемония проходила на борту корабля, пришвартованного к дворцу дожей. Кроме сходства обстановки, подчеркнутого двумя лагунами и выступающими из воды зданиями, похожи были и персонажи — команда Стренджмена, казалось, только что спустилась с картины, на которой хватало драгоценностей, рабов и гондольеро.

Прихлебывая коктейль, Керанс сказал Беатрисе:

— Видите себя на картине, Беа? Очевидно, Стренджмен надеется, что вы поступите с Нептуном так же, как Эсфирь с Ксерксом.

— Верно, Керанс! — К ним подошел капитан. — Вы угадали точно. — Он поклонился Беатрисе. — Я надеюсь, вы принимаете этот комплимент, дорогая?

— Я польщена, Стренджмен. — Беатриса подошла к картине, затем повернулась, сверкнув парчой платья, и встала у перил, глядя в воду. — Но я не уверена, что хочу видеть себя в этой роли.

— Но вы будете в ней, мисс Далл, неизбежно. — Капитан жестом указал стюарду на Бодкина, сидевшего в задумчивости в углу, потом схватил Керанса за плечо. — Верьте мне, доктор, скоро вы увидите мой сюрприз…

— Хорошо. Но хватит ли мне терпения, Стренджмен?

— Неужели после тридцати миллионов лет ожидания вы не сможете подождать пяти минут? Я скоро верну вас в настоящее.

В продолжение ужина хозяин вечера наблюдал за последовательностью смены вин, время от времени совещаясь о чем-то с Адмиралом. Когда принесли последнюю порцию бренди, Стренджмен сел со всеми за стол и подмигнул Керансу. Два катера в это время отплыли в дальний конец лагуны и там скрылись в узком заливе, а третий занял позицию в центре, и с его палубы взлетели огни фейерверка.

Последние солнечные лучи еще лежали на поверхности воды, но их превосходили яркостью залпы салюта: огненные колеса и букеты были как бы выгравированы на слегка окрашенном сумеречном небе. Улыбка на лице Стренджмена становилась шире и шире, он откинулся на своем диване и чему-то улыбался. Яркие огни фейерверка подчеркивали его сходство с сатиром.

Керанс наклонился к нему, чтобы узнать, когда же они увидят сюрприз, но капитан опередил его.

— Вы ничего не заметили? — Он осмотрел всех за столом. — Беатриса? Доктор Бодкин? Вы трое слишком медлительны. Вынырните из своего древнего времени хоть на мгновение!

Необычное молчание повисло над кораблем, и Керанс прислонился к перилам, чтобы обезопасить себя на случай какой-нибудь неосторожной затеи Стренджмена.

Случайно взглянув на нижнюю палубу, он вдруг заметил, что двадцать или тридцать членов экипажа неподвижно уставились на поверхность лагуны. Их эбонитовые лица и белые фуфайки странно мерцали при свете фейерверка, как у команды призрачного корабля.

Удивленный, Керанс осмотрел небо и лагуну. Сумерки наступили скорее, чем он ожидал, стены зданий, окружавших водоем, исчезли в тени. В то же время крыши и верхушки растений были ярко освещены.

Откуда-то послышались низкие звуки — это работали насосы. До сих пор их работа заглушалась звуками фейерверка. Теперь вода вокруг парохода стала странно вязкой и неподвижной, низкие волны, которые обычно волновали ее, исчезли. Раздумывая, не решил ли Стренджмен организовать выступление дрессированных крокодилов, Керанс посмотрел вниз, на воду.

— Алан! Во имя неба, взгляните! Беатриса, вы видите? — Керанс вскочил со своего кресла и подбежал к перилам, в изумлении указывая на воду. — Уровень понижается.

В темной поверхности воды внизу теперь неясно вырисовывались прямоугольники крыш затонувших зданий, их окна, похожие на глазницы огромного черепа. Они возникали из-под воды, как затонувшая Атлантида. Вначале стали видны десять, затем двадцать зданий, их карнизы и пожарные лестницы все яснее вырисовывались сквозь утончавшийся слой прозрачной воды. Большинство из них имело всего пять этажей — часть района небольших магазинов и учреждений, окруженных более высокими зданиями, составлявшими границы лагуны.