Кейт Лаумер - След памяти [сборник]

Когда в воздухе зазвучали их проклятия, Керанс на цыпочках пересек улицу и углубился в лабиринт университетского квартала.

Через полчаса он занял позицию на верхнем этаже пятидесятиэтажного здания, составлявшего часть периметра лагуны. Узкий балкон проходил вдоль всего корпуса и оканчивался у пожарной лестницы, которая спускалась по ту сторону осушенной лагуны к воде, последние ступени лестницы были покрыты илом. На пластиковом полу разлились небольшие лужи, сконденсировавшиеся из полуденных испарений, и, взобравшись по центральной лестнице, Керанс лег на пол и погрузил лицо и руки в прохладную жидкость, медленно успокаивающую боль.

Его не искали. Не желая признавать своего поражения — а это было единственное истолкование, которое экипаж мог дать исчезновению Керанса, — Стренджмен, очевидно, решил принять его исчезновение, как свершившийся факт, и забыть о нем, будучи уверенным, что Керанс блуждает где-то в южных лагунах, морякам же он объявил о смерти биолога. Ночью отряд грабителей продолжал блуждать по улицам, каждый их успех отмечался вспышками ракет.

Роберт отдыхал до рассвета, лежа в луже, позволив воде пропитать клочья его изодранного пиджака и смыть запах водорослей и ила. За час до рассвета он встал на ноги, сорвал пиджак и шорты и сунул их в трещину стены. Отвинтив стеклянный плафон бра, каким-то чудом сохранившийся неразбитым, он заботливо собрал в него воду из одной чистой лужи. К восходу солнца он набрал около кварты воды. Спустившись на два этажа, он поймал в ванной маленькую ящерицу и убил ее кирпичом. Воспользовавшись осколками стекла как линзой, он разжег костер из сухого прогнившего дерева и жарил темное волокнистое мясо, пока оно не стало мягким. Поев и восстановив силы, он вновь взобрался на верхний этаж и нашел небольшое служебное помещение рядом с лифтом. Заклинив изнутри дверь обломком перил, он сел в углу и принялся ждать вечера.

Косые солнечные лучи падали на воду, когда Керанс на маленьком плоту греб под листьями папоротников, выраставших прямо из воды; кровавые лучи солнца превратились в огромную воронку из сапфира и жемчуга, фантастические завитки коралловых облаков обрамляли солнце. Медленные маслянистые волны катились по поверхности лагуны, вода прикасалась к листьям папоротника, как непрозрачный воск. В ста ярдах она лениво плескалась у разрушенного причала отеля Риц, качая несколько кусков дерева. Все еще удерживаемые сетью причальных тросов, пятидесятигаллоновые барабаны покачивались рядом на воде, как спины горбатых аллигаторов. К счастью, настоящие аллигаторы, которых Стренджмен разогнал по соседним лагунам, находились в своих гнездах в зданиях или рассеялись в поисках пищи по окружающим заливам, так как игуаны разбежались при их появлении.

Керанс остановился, прежде чем пересечь открытое водное пространство, примыкающее к Риду, и внимательно осмотрел береговую линию и ближайшие протоки в поисках часовых Стренджмена. Усилие, необходимое для постройки плота из двух пустых металлических баков для воды, утомило его, и он вынужден был долго отдыхать, прежде чем пуститься в путь. Приблизившись к причалу, он увидел, что необходимые ему тросы перепутаны, а деревянная рама пристани разбита каким-то тяжелым судном, скорее всего, гидропланом Стренджмена.

Поставив плот так, что его скрывали плавающие обломки, Керанс взобрался на балкон и через окно вошел в отель. Он быстро поднялся по лестнице. На плесени, покрывавшей ковер, были видны отпечатки чьих-то огромных ног.

Навес был сорван. Когда он открыл дверь, ведущую в помещения, к его ногам упали остатки воздушного насоса. Кто-то пронесся по комнатам в припадке бешеной ярости, старательно разбивая все, что попадало в поле его зрения. Мебель в стиле Людовика XV была разломана на куски, оторванные ножки и ручки кресел кто-то швырял во внутреннюю стеклянную стену. Ковер, покрывавший пол, разрезали на множество узких полос и перепутали их друг с другом. Письменный стол с отломанными ножками разбили на две части, а крокодиловую кожу с его поверхности полностью срезали. Книги разбросали повсюду, а многие из них разорвали на части. Дождь ударов обрушился на камин, чем-то тяжелым разрушив его края, на зеркалах виднелись следы ударов, похожие на замерзшие взрывы.

Ступая по обломкам, Керанс прошел на террасу: проволочная сетка от насекомых была разорвана, пляжные кресла, в которых он провел столько времени, разбиты и изломаны.

Как он и ожидал, фальшивый сейф возле письменного стола был вскрыт и пуст. Керанс прошел в спальню: слабая улыбка тронула его губы, когда он понял, что головорезы Стренджмена не нашли настоящий сейф, спрятанной за секретером у кровати. Мятый корпус медного компаса, бесцельно украденный им на базе, лежал на полу вместе с осколками небольшого зеркала. Осколки сложились в узор, напоминающий снежинку, а стрелка прибора по-прежнему неизменно указывала на юг. Керанс осторожно повернул резную раму в стиле барокко, освободил шарнир и повернул его, открыв нетронутый циферблат сейфа.

Потемнело, длинные тени лагуны легли на пол, когда Керанс дотронулся до циферблата. Затаив дыхание, он набрал шифр, открыл дверцу и быстро извлек тяжелый кольт сорок пятого калибра и коробку патронов. Он сел на поломанную кровать, наполнил магазин и взвесил тяжелое оружие в руке. Опустошив коробку и наполнив карманы патронами, он надел пояс и вышел в гостиную.

Осматривая комнату, он понял, что не испытывает злобы к Стренджмену за это разрушение. В определенном смысле они вместе с осушением лагуны лишь подчеркнули то, что он молчаливо игнорировал последнее время. Но прибытие мародера Стренджмена и все, за этим последовавшее, лишь прояснило то, что подсознательно давно понимал Керанс, — необходимость оставить лагуну и двигаться на юг. Его пребывание здесь изжило себя, и оборудованные кондиционерами помещения с постоянной температурой и влажностью, с запасами горючего и продуктов стали теперь всего лишь застывшей формой его прежнего окружения, из которого он выбрался, как выбирается птенец из яйца. Разрушенная скорлупа означала отброшенные сомнения, означала прояснение его подсознательного стремления к действию, к выходу наружу его яркого внутреннего археофизического солнца. Его прошлое, в котором были Риггс и этот разорванный. навес, больше не имело никакой ценности. Сомнения и колебания, измучившие его, кончились, его стремление к неизвестному будущему стало абсолютным.

В темноте гладкий круглый корпус парохода казался бархатным животом выброшенного на берег кита. Керанс припал к земле так, что его сухощавое бронзовое тело слилось с ней. Он спрятался в узком промежутке между двумя лопастями колеса из клепаной стали, каждая из которых была пятнадцати футов длиной и четырех шириной. Только что наступила полночь, и последние партии грабителей подходили к трапу. Матросы, держа в одной руке бутылку, в другой мачете, брели через площадь, булыжники которой были усеяны раскиданными диванными подушками и барабанами, костями и различными отбросами, превратившимися в одно месиво.