Юрий Самусь - «Приключения, фантастика» 1994 № 01

Я с гневом отбросил эту мысль. Абсурд! Нелепица! Смерть не может быть привлекательной. Если так рассуждать — значит возжелать смерти. Что ж, хитрый ход, но и на этот раз провести меня не удасться.

— Я ненавижу тебя! — твердили мои губы.

— Я не хочу видеть тебя! — трепетал разум.

— Ты прекрасна!!! — кричало подсознание.

Я чувствовал, как раздваивается мое естество, рассыпается в прах нечто, звавшееся когда‑то Сайрисом Глендоном.

И тогда явилась она. Или, быть может, мне это только приснилось?

— Не делай этого, Глендон, — задрожал воздух возле моих ушей. — Ты должен умереть. Я обязана совершить это. Забудь мой облик, забудь о нашей встрече, помни лишь о цели.

— Я НЕ МОГУ, НЕ МОГУ, НЕ МОГУ ЭТО СДЕЛАТЬ!

— Глупец. Но теперь ты сам сделал выбор. Реальность изменилась, и с этой минуты уже не от тебя зависит жизнь твоя. Берегись, ибо последний час твой стал намного ближе.

Я рассмеялся.

— Я не боюсь смерти!

И в тот же миг меня затрясло, боль вцепилась в плечо и начала терзать его, разрывая на куски. Я вскрикнул и открыл глаза. Надо мной склонился Маркус.

— Ну ты и спишь, — улыбнулся он. — Сном праведника. Вставай, Делоран собирает всех.

Я с трудом поднялся с охапки соломы, служившей мне ложем, и поплелся вслед за лейтенантом к выходу из барака.

Делоран стоял посреди поляны, окруженный десятком головорезов, вооруженных бластерами. Перед ним в немом ожидании застыла разношерстная толпа гладиаторов. Мы отыскали Хэма и остановились рядом.

— Похоже, завтра нас ждут неприятности, — успел прошептать он, прежде чем Делоран заговорил.

— Сегодня вам выдадут оружие без боезапаса. Проверьте его, почистите, завтра оно вам пригодится. А пока я зачитаю список, кто с кем будет в паре…

Он подцепил на свой мясистый нос очки и монотонно забубнил.

Хэм нервно переминался с ноги на ногу, рассыпая проклятия, Маркус, закрыв глаза, шептал молитву. А я размышлял над последними словами, сказанными Смертью.

Что означала ее фраза об изменении реальности? Неужели моя глупая восхищенность перед всеми смазливыми женщинами изменила мою судьбу? Нет, не перед всеми. Только перед Ней. О, боже, но тогда завтра меня ждет неминуемая гибель. Проклятье, Она добилась своего!..

— Одвинталь, Земля — Маркус, Земля.

Три человека одновременно вздрогнули. Делоран продолжал монотонно бубнить. Хэм угрюмо посмотрел на лейтенанта.

— Что же, парень, я вынужден буду тебя завтра убить.

— Это мы еще посмотрим, — недобро сверкнул глазами Маркус.

— Она, ЭТО ОНА! — закричал я, хотя не вымолвил ни слова.

Я сам того не желая, все же сблизился с ними, и теперь Смерть заберет их. Но ведь… Я застонал. Мерзавец! Какой же я мерзавец! Я должен был давно умереть, еще в Нью–Йорке, еще там в особняке на Вертсайд–стрит. Но я не желал этого, скрывая под маской бесстрашия свою подлость, свое безмерное себялюбие…

— Глендон, Земля — Хильд, Мицар.

Вот и все. Хрономет против атомной пращи… Я дождался своего часа. Ты победила. Смерть.

И в тот же миг я понял, что ошибаюсь. Человек создан для жизни, ибо весь мир существует ради этого. Я не мерзавец, я такой же как все — живое существо из крови н плоти, мечтающее о свежем глотке воздуха, о здоровой пище, об утолении плотских желаний. Это не я погубил своих друзей и близких, это она — Смерть. И все потому, что ею прежде всего движет обыкновенный страх. Страх порожденный энергией моей души. Ты подлая, Смерть, и я ненавижу тебя. Слышишь?!

Сжавшись в комок, я забился в узкую расщелину н менял батарею на хрономете. Где‑то над головой парил телеглаз, следя за каждым моим движением и передавая изображение на экраны видексов. Тысячи бездельников Вилгурии сейчас следили за ходом поединка, делая ставки на смерть.

Торгуя жизнью гладиаторов, Делоран зарабатывал огромные деньги. Сколько же несправедливости в этом мире! Невероятно, но он все еще существует, хотя давно должен был рассыпаться на атомы от горя и ненависти, страданий и крови существ, порожденных им.

Я вставил батарею в гнездо и задвинул ее до упора. Оставаться и дальше в расщелине было опасно. Мицарец в любой момент мог обнаружить мое местопребывание, я же из‑за ограниченности обзора этого сделать не мог.

Я осторожно выглянул наружу. Нагромождение скал, тянувшееся с запада на восток, неподалеку обрывалось. Дальше шли холмы, а за ними — лес. Через него проходили один за другим все три силовых барьера.

Перекинув через шею хрономет, я выбрался из расщелины и соскочил на каменистый откос, полого спускавшийся на дно ущелья. Но этот путь я отверг, понимая, что там я буду виден, как на ладони. Надо было выбираться наверх. По крайней мере, радиус обзора там был намного шире.

Минут десять у меня ушло на то, чтобы взобраться на верхушку скалы. Тяжело дыша, я опустился на горячий камень, ноги дрожали от усталости. По–прежнему было тихо. Теплые лучи ласкали кожу,

Трепетал нагретый воздух, прозрачный и упругий, как родниковая вода. Хм… А бывает ли родниковая вода теплой? Наверное, бывает… И я на миг забыл, где нахожусь, забыл, что кто‑то желает испепелить меня в атомном взрыве. Жизнь была прекрасной, и я наслаждался ею.

Однако именно этот миг, как ни парадоксально, едва не стал для меня последним. Что‑то громыхнуло, совсем рядом, и я увидел рвущийся из ущелья ядерный гриб. Волна раскаленного воздуха обожгла мое лицо, руки. Издав громкий вопль, я бросился прочь, не разбирая дороги. Мне было больно, мне было страшно, но я понимал, что потеряв рассудок, я потеряю жизнь…

Я сумел справиться с собой, на секунду остановился и увидел второй телеглаз, висевший над соседней скалой. О, боже, как все просто!

Я спустился со скалы и побежал вдоль ее, прижимаясь к камням. При всем желании, мицарец не мог меня обнаружить, так как скальный монолит надежно скрывал его глаз. Хотя… Я резко остановился, поднял голову и увидел, висевший прямо надо мной телеглаз.

Делоран! Он сделал все, чтобы гладиаторы могли легко обнаружить друг друга. Подняв хрономет, я нажал на курок. Телеглаз испарился, превратившись в облако элементарных частиц, размазанных по спирали времени. За это Делоран сдерет с меня шкуру, впрочем, если останется что сдирать…

Между двумя соседними скалами был узкий проход. Я с трудом протиснулся в него и, обдирая кожаные доспехи, выданные перед поединком, медленно стал продвигаться вперед.

Если бы мицарец обнаружил меня в эти минуты, растянувшиеся в вечность, от моего тела наверняка осталась бы лишь горстка радиоактивного пепла. Но мне повезло, я выбрался из прохода и, оказавшись под гигантским гранитным уступом, остановился. Необходимо было оглядеться, чтобы начать движение к смерти. Чужой смерти… Как ни странно, но я по–прежнему верил в свою неуязвимость.