Роберт Блох - Отцы-основатели

Без труда пробрались с торцов внутрь.

И выполнили грязную работу.

Ни один из тех предметов, что лежали в заготовленной в будущем сумке Мыслителя Коцвинкла — хлороформ, лоскуты ткани, веревка, дубинка из обрезка трубы, набор отмычек, — не остался без работы.

Четыре тела простерлись на полу. Кто-то еще трепыхался, но Мэш работал своей дубинкой споро, и вскоре все это движение и трепыхание улеглось. Использовать ее порекомендовал, опять же, Мыслитель — сославшись на то, что выстрелы в ночи, да еще и в обители отцов-основателей, могут привлечь нежелательное внимание.

Они облачились в загодя снятые с них одежды и парики. Втиснули ноги в старомодную неудобную обувь.

— Ну дела, — выдохнул Мэш, закончив свое переоблачение. — Я своими руками шлепнул старика Франклина. Эх, видели бы меня сейчас мамка с папкой… А говорили еще — ни на что не сгожусь…

— Потом собой погордишься, — одернул его Мыслитель. — Сейчас надо готовиться к парадному выходу.

И они засели за подготовку.

Изменение текста Декларации было идеей Мыслителя.

— Кое-что в этой бумажке явно стоит улучшить, — сообщил он. — Например, я планирую совершенно точно оговорить порядок нашего общего казначейства. Интересно, проф там, у себя, почувствует изменения? Или все-таки он со своим настоящим останется в первозданном виде? Пока я что-то не вижу отличий этого прошлого от нашего с вами.

— Кто знает, — пожал плечами Сэмми. — Надеюсь, золотка-то нам завезут.

— Ты, кстати, тренируй свой кашель. У тебя ларингит, не забыл?

— Не забыл, спокойно. Сколько у нас еще времени? — Он глянул на часы. — Уже за восемь, по идее, так какого черта… Эй! Мыслитель! Они почему-то встали. — Сэмми повернул часы циферблатом к будущим отцам-основателям. — Вот, видите. Говорят — полвосьмого. Но быть такого не может. Я еще когда на них глянул, помнишь? Они столько же показывали.

— Ну-ка, дай я выгляну на улицу. — Мыслитель прошел к окну. — Толпа потихоньку должна уже собираться… погодите-ка. Это еще кто? — Он подозвал Сэмми к себе. — Видишь этих солдат?

— Вижу. Те, что в высоких шапках и красных мундирах?

— Красные мундиры — это же британские войска.

— Британские?

Мыслитель не ответил. Он выбежал через зал в коридор, распахнул двери. Два гренадера в алой форме предстали перед ним. Серебристая сталь штыков хищно поблескивала в утреннем свете.

— Стоять! — вскричат тот, что был повыше. — Именем Его Величества!

— Его Величества? — ошалело переспросил Мыслитель Коцвинкл.

— Да, Его Величества — вы, бесцеремонный бунтовщик!

— Что за ерунда? — схватился за голову Сэмми.

— Не ерунда, — пробормотал Мыслитель. — Коббет ведь говорил… Кажется, сам факт нашего прибытия сюда изменил прошлое. В этом прошлом англичане заняли Филадельфию.

— Хватит болтовни! — прикрикнул на него гренадер. — Все ваши протесты приберегите для генерала Бэргойна. Когда он войдет сегодня в город, вы и ваши соратники-бунтовщики предстанут пред трибуналом!

Мыслитель побледнел.

— История изменилась, — прошептал он. — Бэргойн победил. Съезд не состоится. Те четверо… отцы-основатели… они никого тут не ждали. Они готовились бежать… а мы остались. И вот теперь мы под арестом.

— Ну уж нет! — Сэмми выхватил ствол, наставил на солдата и нажал на спуск. Тот отшатнулся и прикрыл лицо руками. Но ничего не произошло — раздался еле слышный щелчок.

Второй солдат уже шел в наступление, выставив перед собой штык, но Мыслитель успел захлопнуть дверь перед самым его носом. Навалился всем телом на засов. С той стороны в дверь забарабанили. Потом — принялись бить штыком.

Сэмми прицелился.

— Да опусти ты эту игрушку! — выдохнул Мыслитель. — Она тут не работает.

— Быть такого не может! — Нунцио выхватил револьвер из рук Сэмми, оттянул барабан. — Заклинило, наверное. — Он нацелил оружие на стену, спустил курок… ничего. Все тот же беспомощный щелчок.

— Может, вернемся к машине времени? — неуверенно предложил Мэш. — Мало ли, что этот проф нам наплел…

— Можно не пробовать, — выдохнул Мыслитель Коцвинкл. — Профессор Коббет был прав. Наше будущее из этой точки не вычислить. Это прошлое — теперь наше настоящее, и мы, скорее всего, наплодили в нем аномалий. Да и к тому же, если часы и револьверы здесь не работают, тут и физика — не совсем такая, как у нас. Если не работает простое, вряд ли мы запустим такую сложную штуку, как коббетовская машина времени.

— Но даже в тысяча семьсот семьдесят шестом огнестрел, часы и прочее — все это работало, разве не так? — вознадеялся Сэмми.

— В нашем семьсот семьдесят шестом, — сказал Мыслитель. — В прошлом, что было у нас . Но мы нарушили фундаментальный закон, сделав прошлое настоящим. Ну, или хотя бы попытались. Ведь фундаментальные законы, по сути, не могут быть нарушены.

— Но мы же здесь.

— Да, здесь. Вот только это не наше прошлое, как ты не поймешь? Никак не может им быть. Это прошлое происходит откуда-то еще.

— Откуда же еще ему браться? — захотел узнать Мэш.

— Из мира, в котором современные механизмы не работают, подчиняясь другим законам природы. Из мира, в котором англичане разгромили силы восстания и захватили отцов-основателей. Из мира, существующего в альтернативной вселенной.

— Альтернативной вселенной?

Мыслитель спешно и сбивчиво поведал им концепцию, но тут подоспели еще солдаты. Дверь пала под их ударами, и приятелей грубо растащили по сторонам.

— Помяните слова Франклина! — кричал Мыслитель.

Но в этом мире Франклин — и Мыслитель, раз уж на то пошло, — ошибся.

Всем им пришлось болтаться на виселице поодиночке.

Фрэнк Ллойд Райт (1867–1959) — американский архитектор-новатор. Проектировщик знаменитого «Дома над водопадом» в Пенсильвании.