Генри Каттнер - Земля обетованная

Дикий хохот и прыжок Пака через его плечо стер его полусформировавшиеся мысли, и тут в лесу пронзительно зазвенел телефонный звонок. Секунду Сильвере пребывал в каком-то подвешенном состоянии. Он прекрасно помнил, что в прошлый раз звонок не звонил до того, пока Титания не легла спать на берегу, где густо рос чабрец. Но лес вдруг исчез. Сильверс ошалело уставился в студию, столь внезапно выросшую вместо знаменитой поляны волшебной страны, и увидел замерших в изумлении, ошеломленных людей.

— Вас к телефону, Эйб, — голос О’Бирна окончательно рассеял туман грез, все еще окутывавший его.

Сильверс смущенно усмехнулся и спустился с помоста.

— Шеф, шеф! — забормотал из трубки чей-то голос, пронзительный, перекрывающий возрастающий позади Сильверса гул голосов. — Энн Актон лежит без чувств в Гроуве!

— Она что, пьяна?

— Не думаю... но так наверняка напишут в газетах! Она... секундочку. .. О, она приходит в себя! Так что нам делать?

— Отвезите ее домой, — вздохнул Сильверс. — Я немедленно займусь газетами. Ну, что за жизнь пошла!

Он повернулся к О’Бирну и пожал плечами. — Актон снова падала в обморок, — сердито пробормотал он. — Ну, ладно, но если она опять скуксится посреди «Только не завтра», мы лишимся последних рубашек. Я поеду сейчас за врачом...

— Эйб, — прервал его О’Бирн так тихо, что Сильверс, уже собиравшийся уйти, удивленно повернулся к нему. — Эйб, вы понимаете, что Энн Актон падает в обморок каждый раз, как мы начинаем показывать эту пьесу? Интересно, как обстоит дело с другими актерами?

— Что вы имеете в виду? Почему они?.. Блэр, не сходите с ума!

Голос Сильверса звучал уверенно, хотя у него в голове прозвенел звоночек тревоги. Филип Грейвс, который играл Оберона, тоже терял сознание в прошлый раз. И... да, разве он не заметил газетную заметку в рубрике светской хроники, что Фиби Темплтон упала в обморок во время чаепития в Нью-Йорке? Было ли это в тот же день? Скорее всего, да, с ужасом подумал Сильверс. Конечно, все это было лишь скандальной сенсацией, но теперь он должен приложить все силы, чтобы уберечь Актон от газет. Она никогда не искала любви репортеров, и Сильверс понимал, что они постараются максимально раздуть эту историю. Они... Опять зазвонил телефон.

— Только что пришла телеграмма от помощника Филипа Грейвса, — встревоженно раздался в трубке голос его жены. — Филипп, находящийся на борту корабля, внезапно заболел. Его помощник сообщает, что это появится завтра во всех газетах, и спрашивает вашего совета.

Сильверс с тревогой пригладил рукой волосы.

— Спасибо, — чуть упавшим голосом пробормотал он. — Я позабочусь об этом. Домой вернусь поздно.

Он подошел к людям, все еще толпившимся возле помостов и что-то восхищенно обсуждавшим. Они не слышали его разговоры по телефону в дальнем конце студии.

— У нас же уже есть контракт с этим человеком, не так ли? — с тревогой спросил кто-то у его локтя. — Нужно немедленно начать производство. Это самое грандиозное, что вообще когда-либо происходило...

— Да... контракт, считайте, у нас в кармане, — расплывчато ответил Сильверс. — Блэр, сколько времени понадобится на производство первой сотни таких помостов? Мы должны организовать большой показ как можно быстрее.

— Сто пятьдесят будет готово примерно через неделю, — нехотя признал О’Бирн. — Но, Эйб... Эйб, вы же не думаете, что мы должны сделать это?

Сильверс оттащил его в сторону.

— Послушайте, Блэр, — тихо сказал он. — Держите свое воображение под контролем. Какая может быть связь между показом фильма и тем фактом, что у перегруженных работой, темпераментных людей временами бывают обмороки? Я признаю, что это действительно странное совпадение, но давайте мыслить разумно. Мы не можем позволить себе упустить самую грандиозную революцию, когда-либо свершившуюся в киноиндустрии, только потому, что какая-то впечатлительная актриса несколько раз падала в обморок.

О’Бирн слегка пожал плечами.

— Интересно, — пробормотал он, словно размышлял вслух, — сколько уже времени люди пытаются создать жизнь. И всякий раз что-то мешает... никто еще не добился успеха. Мое изобретение, конечно, не жизнь, но слишком близко к ней, чтобы я мог оставаться спокойным. Мне кажется, за присвоение власти Бога всегда следует расплата... даже просто за приближение к ней. Я боюсь, Эйб...

— Блэр, вы можете сделать мне одолжение? — спросил Сильверс. — Отправляйтесь сейчас спать и забудьте обо всем до утра. Завтра мы встретимся, а сейчас у меня по горло других проблем.

На губах О’Бирна появилась бледная тень улыбки.

— Ладно, — сказал он...

ТЕМПЛТОН—ФРЕДЕРИКС!

ТАЙНОЕ БЕГСТВО ЛЮБОВНИКОВ!

Такой заголовок выкрикивали разносчики газет, когда Сильверс вылез из машины на следующее утро. Он дважды просмотрел заголовок, чтобы убедиться в этом, потому что все журналы, посвященные кино, последние полгода освещали и обсуждали роман Фиби Темплтон с Манфилдом Дрейком, а вовсе не с Биллом Фредериксом. На этой неделе должна была состояться их свадьба, но... Он торопливо купил газету, а в голове засела одна дикая мысль. Темплтон и Фредерикс играли любовников в телефильме О’Бирна!

«Мы с Биллом знали друг друга уже полгода, — были процитированы в газете слова Фиби Темплтон, — но не понимали вплоть до прошлой ночи, как много мы значим друг для друга. Это было просто чудо. Я поехала на Запад, а Билл остался в Голливуде. И внезапно в Денвере меня осенило, что я должна немедленно поговорить с ним. Я позвонила... а дальше все было словно в тумане. Я только смутно припоминаю, что зафрахтовала самолет, мы встретились в Юме и уже нынче утром поженились. Конечно, я понимаю, что нехорошо поступила с Манфилдом, но это было сильнее меня. В десять часов вечера мы с Биллом внезапно поняли, что предназначены друг для друга...»

Сильверс закрыл газету и впился зубами в сигару. Именно в десять вечера они смотрели сцену, в которой Гермия и Лизанд, — а играли их именно Темплтон и Фредерикс, — бормотали в лунном свете слова страстной любви. На мгновение фантастическая мысль пришла ему в голову.

— Я, наверное, схожу с ума, — пробормотал Сильверс.

Неделю спустя сто пятьдесят человек собрались на предварительный просмотр «Сна в летнюю ночь» О’Бирна. Платформы были установлены в большой студии, которая первая должна была увидеть удивительную иллюзию. Студия была уже полна переговаривающимися со скептическими лицами чиновниками и директорами «Метро-космик», а также их разволнованных жен. Странное беспокойство овладело Сильверсом, когда он нашел О’Бирна в углу студии, у пульта управления. О’Бирн сидел на тяжелом табурете перед своей аппаратурой, и его лицо, когда он повернулся к подошедшему другу, буквально дышало странной, напряженной силой.