Елена Клещенко - Веревка повешенного

IT-специалист службы ритуальных услуг — не то чтобы работа мечты. Многие доброжелатели, узнав, что Лева вместе с Питером тащит до машины носилки с застегнутым мешком, пока Антон заполняет регистрационную карточку, распечатывает ее в четырех экземплярах и рассылает по списку, принимались Леву жалеть и учить, как ему строить отношения в коллективе. Сам Лева из двух опций — заниматься бюрократией или нести жмура — от души предпочитал вторую. Но сегодняшний выезд выпадал из ряда, скажем так.

— Масальский, это кто? — спросил Питер. Он правда не знал.

— Теперь никто, — сказал Лева. Его малость потряхивало от нервов, и он не хотел, чтобы Питер это заметил. — А при жизни был артистом.

— Арты, значит, рисовал?

— Молодец.

— Плохо рисовал? Бабла не стало на девок и вещества?

Питера на самом деле звали Серегой. Его предки были родом из Санкт-Петербурга, и об этом знали все, кто общался с Серегой более получаса. Он даже однажды съездил на побережье, арендовал подводный катер и долго потом болтал о площадях с колоннами и о каких-то атлантах (то, что Атлантиды отродясь не бывало в Балтийском море, ни у античных классиков, ни в фильмах, его, похоже, не смущало). Хвастался, что когда город будут поднимать и снова сделают столицей, поедет туда волонтером и возьмет участок задешево. А Масальского мог бы знать, потомок атлантов.

— Вряд ли. Рисовал он хорошо.

— Ну, значит, батарея съехала. Или, может, заразился. Давай костюмы наденем, прежде чем идти туда. Мало ли. И мешок возьмем импортный.

Питер вырулил на эстакаду и уважительно выругался, глядя, как с казенного счета потекли денежки за пользование ВИП-трассой. Георгий Масальский жил и умер в Весна-Сити. Жил красиво и умер красиво — на зеленой крыше, засаженной травой с лазурными, алыми и желтыми цветочками, навзничь на газоне, мять который наверняка запрещалось даже ему, но он плевал на запреты. Лежал, раскинув руки и ноги крестом, уставив рыжеватую эспаньолку в небесный купол.

Этот кадр — мертвый артист в зеленой траве — уже снял дрон какого-то инфоблогера, кадр полетел по сетям, и собратья-артисты тут же начали его перерисовывать кто во что горазд. Пока доехали, картинок появилось с десяток. На некоторых лежащий в траве Масальский был явно живым и счастливым, хохочущим в небо. Его любили, вопреки всему плохому, что было о нем известно.

Накладок за ушами у покойника уже не было. Менты закончили с импом, протоколы заполнили. Чистейший случай: стимуляция эндогенного диметилтрипа плюс кое-что дополнительное на мозг. Должно быть, в его последний час под небесным куполом летали птицы и дирижабли, драконы сражались с самолетами, клубились дождевые облака. И ни малейших сомнений в том, что уход из жизни был добровольным. Хотя его отсроченный пост в Снизере: «если вы читаете это значит все получилось я сдох сделайте там что надо» — пожалуй, был перебором.

Когда кто-то внезапно умирает, остаются вещи и файлы. Отпечаток человека в мире, упрямый тихий призрак. Брошенная футболка на спинке стула, пароли в хранилище. Крем для бритья и зубная щетка, истории поисков в Сети. Машина, самокат, коллекция ссылок на любимые порноролики. Музыкальный узел, архив писем за сорок пять лет. С вещами разберутся родные, или прислуга, или будущие жильцы, которые въедут в пустую квартиру. А виртуальный след — это по части Левы.

Всё, за вычетом особо упомянутого покойным, а также перечисленного в разделе 3.3, должно быть стерто в течение сорока восьми часов после оформления свидетельства о смерти, в соответствии с Законом о персональных данных. Аккаунты переведены в мемориальный статус и соответственно помечены. Ничего сложного, когда у тебя есть допуск и внутренний код свидетельства о смерти. Да, работа не из тех, которыми можно хвастаться, но с хорошими бонусами: отсрочка от призыва, стаж работы с импами и плюс двадцать баллов. Колтеховской приемной комиссии без разницы, что Левина работа с импами состоит из стандартных действий аж по двум протоколам. Плюс двадцать баллов — практически гарантированное поступление.

…Если бы это был кто-то другой, не Георгий Масальский. Не тот самый человек, чьи арты Лева разглядывал, словно Алиса волшебный сад за маленькой дверкой, а потом спохватывался, что куда-то улетел час времени. Если бы это была любая другая богатая знаменитость, он, конечно, сделал бы все как полагается.

Импы редко встречаются, у большинства граждан обычные секретари. Но, вопреки распространенному мнению, в импах нет ничего особенного. Ну как: по первым разам, конечно, глазки горят. Все равно что ходить по чужой квартире, пока хозяев нет. Чужое — оно всегда интереснее своего, спросите хоть ребенка, плачущего по игрушке в руках у незнакомой девочки. А потом понимаешь, что все люди по сути своей одинаковы и с этой стороны, и стыдно станет рыться в их грошовых тайнах… Но это был имп Масальского. Он мог хранить эскизы или какие-нибудь памятки о последних днях. И Лева сел за его стол. Ну то есть запросил импа от имени пользователя и вывел ответ на очки. Это не то чтобы запрещалось, просто не рекомендовалось из соображений этики.

Импы и люди существуют в разных временных масштабах, но Леве показалось, что буквы IMP, код идентификации и приветствие выскочили с замедлением, на мельчайшую долю секунды позже, чем следовало. Будто, прежде чем ответить, искин просчитывал варианты.

— Привет, — настучал Лева. Со стороны все прилично — компьютерщик похоронной команды в рабочих очках стучит по клавиатуре, расстеленной на бетонном ограждении, делает свое дело. — Лев Егоров, служба ритуальных услуг.

Георгий Масальский умер?

— Умер. Ты же знаешь.

Да.

И следующим пакетом:

Я сделал все, что следовало. (ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ) (ОТВРАЩЕНИЕ К СМЕРТИ) (АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ СЦЕНАРИЙ). Он не реагировал. Вышел из зоны стабильности.

Ничто так не помогает машине пройти тест Тьюринга, как ее собеседник-человек. Весь его опыт, все миллионы лет эволюции речи кричат о том, что на вопросы отвечает индивид, маленький демон, спрятанный в пластиковой коробочке. Но это заблуждение. В коробочке нет никого. Все это знают.

— Ты мог этого не допустить?

Мог. (СМОТРЕТЬ ВЕРОЯТНОСТИ) Я не допускал этого ранее минимум семь раз.

— Мое мнение — ты не совершил ошибки.

Спасибо.

Еще один распространенный миф — что искинов не интересуют умозаключения людей. Непрактично пренебрегать соображениями того, у кого есть глаза, уши и возможность гулять, где он хочет, даже если за соображение у этого существа отвечает ненадежный органический субстрат. Мы ненадежные, да. Виноват ли водитель, что не уберег машину без тормозов?..