Роберт Шекли - На суше и на море 1963

Сев в автобус, в котором ехали женщины, с покрытыми платками лицами и закутанные в белые, серые, черные джеллаба, бедуины в фесках и длинных бурнусах, мы после пятнадцати минут быстрой езды прибыли на берег океана. Здесь, на юге от города, расположен Айн-Диаб — район пляжей. Вдоль побережья на несколько километров протянулись пляжи — «Кон-Тики», «Таити», «Майами», «Лидо». Они несколько своеобразны. Люди купаются не столько в океане, сколько в бассейнах и купальнях, выкопанных в песке, вырубленных в прибрежных скалах. Дело в том, что здесь исключительно сильные приливы. Вода приливает и отливает два раза в сутки, огромные, грохочущие, пенные волны достигают порой высоты в четыре метра!

С шумом налетают они на невысокие скалы, почти сплошь покрывающие берег, и, перелетев через них, обрушиваются соленой пенной метелью на искусно вписанные в скалы бассейны. В этих условиях выплывать в океан, даже очень хорошему пловцу, равносильно смертельному риску. Не удивительно, что в Касабланке жертвами океана становятся до полутораста человек ежегодно.

В океан уходят живописно выточенные молы с лесенками, ступеньками, террасами, через которые перекатываются волны во время прилива. То и дело можно встретить надписи: «За границей этого места наблюдение за купающимися не осуществляется». Хозяин пляжа объяснил нам, что эти надписи ограждают его от ответственности перед судом…

Пляж оборудован кабинками, соляриями, волейбольными площадками, тентами, на нем есть кафе и бар, играет музыка. Вход на пляж довольно дорог. Беднякам сюда не пройти — для них существует, муниципальный пляж, где нет входной платы, но нет и никаких удобств.

Впрочем, беднякам не до купания. Они бродят вдоль берега и с помощью короткой палки с огромным трезубцем на конце ловят крабов. Крабы не очень большие, быстрые, спасаются в щелях между скал, но острый трезубец настигает их и там. По следам отлива бредут с корзинами в руках собиратели устриц. Иногда можно увидеть рыбаков, терпеливо восседающих с удочками в руках. Улов бывает тощ — несколько плоских и круглых, похожих на камбалу рыбешек.

Мы были на пляже 15 октября — последний официальный день купания. Кроме нас, почти никого не было. После этого пляжи закрываются. А жаль. Температура воды больше 20 градусов, воздуха — 25 градусов. Яркими красками поражает пейзаж. Сине-зеленые волны разлетаются белой пеной над черными скалами. Впечатление такое, словно над побережьем стоит молочный туман. Сверкает желтый песок, слепит синее небо, вдоль набережной кивают в такт порывам ветра густозеленые листья волосатых пальм.

В один из дней пребывания в Касабланке, которую в Марокко, между прочим, никто не называет иначе чем Каза, мы совершили поездку по городу в сопровождении одного из наших местных друзей. Он показал нам мечети. Такие мечети строил каждый новый султан. Они сильно отличаются от тех огромных сооружений с куполообразными крышами и высоченными стрельчатыми минаретами, какие мне доводилось видеть в Турции. Марокканские мечети прямоугольных форм, массивные, но не очень большие.

В последнее время, чтобы как-то бороться с тяжелыми жилищными условиями населения, часть пожертвований мечетям идет на строительство домов для бедняков. Но все же с них взимается квартплата, и эти деньги берут на свое содержание мечети.

Прошли мы и торговые кварталы, где можно увидеть такие, например, непривычные для нас объявления: «Продажа тканей на вес — от 1500 до 2000 франков за килограмм». Продается много подержанных машин. Причем чем меньше машина, тем дороже она стоит. Оказывается, цена на бензин в Марокко стала весьма велика: 1 литр — 70 франков. Поэтому малолитражки пользуются особенным спросом. От больших рыдванов стараются отделаться.

Побывали мы и в знаменитой касабланкской французской католической церкви Сакре-Кёр. Внешне это огромное сооружение 60 на 30 метров, 57-метровой высоты, белоснежного цвета, без малейшего украшательства. Внутри все выдержано в стиле модерн. Серый железобетонный алтарь, деревянные коробки исповедален, белые, крытые известью стены. Церковь радиофицирована. Своеобразную необычную красоту придают этому суровому, однообразному и одноцветному интерьеру очень яркие многоцветные витражи, через которые врывается внутрь церкви неудержимое африканское солнце.

Наш друг счел долгом показать нам загородный отель «Панорамик» — очень современное, полукруглое, возвышающееся над океаном и окруженное зеленью здание, знаменитое тем, что в нем состоялась известная по истории второй мировой войны Касабланкская конференция союзников, в которой участвовал Президент США Рузвельт.

Экскурсию мы закончили осмотром здания Суда. Это громадный дом с внутренними садами и дворами. Вдоль садов, где журчат фонтаны, галереи, а вдоль галерей комнаты, где происходит суд. Народу много, часть сидит внутри на скамьях, часть толпится у входа. Кто эти люди с печальными взглядами, закутанные в паранджу женщины, завернувшиеся в белые бурнусы мужчины, какие-то босые старики в лохмотьях, юноши в узких грязных брючках и кожаных куртках? Свидетели? Жертвы? Обвиняемые? Родственники тех, кого судят, там, в комнатах с инкрустированными каменными потолками, важные судьи в фесках и зеленых мантиях?

Трудно ответить. Но поражает абсолютная, просто поразительная для такого места тишина…

На следующий день большой автобус увозил нас в Рабат, с аэродромом которого мы уже познакомились на пути в Касабланку.

Дорога длиной километров в сто однообразна. Поля и поля, степи, вдалеке негустые перелески, кое-где, словно кучки камней, рассыпаны белые домики, низкие, без видимых окон. Слева набегает, потрясая пенными лохмотьями, шумливый океан.

Дорога отличная — широкое, ровное асфальтовое шоссе. Через каждые пять-десять километров бензостанции всех, наверное, существующих компаний: американских, английских, итальянских… В город въезжаем через величественные древние ворота. Кое-где уцелели и стены.

Когда-то отсюда уходила в знойную даль шестисоткилометровая стена, соединявшая Рабат с Марракешем. Согласно легенде, ее построил некий добрый султан, дабы замолить свои бессчетные грехи. В те времена в Марокко, вообще, и в Рабате, в частности, было очень много слепых, а в Марракеше — исцелителей. И вот слепые шли в Марракеш пешком, а чтобы не сбиться с пути, держались руками за стену.