Роберт Шекли - На суше и на море 1963

Рабат встречает нас сверкающей на солнце белизной своих построек, яркой зеленью садов. Покинув автобус, идем погулять по столице. Проходим старый город с его узкими улочками, где идёт бойкая торговля местными изделиями из кожи, меди, дерева. Проходим по длинному бульвару, тянущемуся вдоль стены старого города.

С другой его стороны кладбище бедняков — огромное, окруженное низкой стеной пространство, которое я сначала принял за пустырь. И лишь внимательно приглядевшись, я заметил среди выжженных трав и ржавых кустиков небольшие, торчащие кое-где в полном беспорядке камни. Это были надгробия.

Заходим освежиться в небольшое кафе. За стойкой бойкая торговля пивом, вином… А над стойкой под стеклом надпись: «Согласно указу короля продажа алкогольных напитков мусульманам категорически запрещена».

Я задаю вопрос бармену — веселому, смуглому, усатому:

— Скажите, а как вы узнаете, кто мусульманин, а кто нет?

— Очень просто, — отвечает он, пряча улыбку, — я спрашиваю.

— А если соврут? — настаиваю я.

— А вот тогда уж это не мой грех! — и бармен радостно подмигивает.

Погуляв, мы возвращаемся в автобус и после недолгой езды подкатываем к одной из достопримечательностей марокканской столицы — башне Хасана. Башня Хасана, шедевр испано-мавританского искусства XII века, — это недостроенная мечеть. Высота ее метров сорок. Она имеет форму прямоугольника с толстыми стенами. Внутри вместо лестницы подъем осуществляется по довольно пологому каменному пандусу, идущему винтом, но под прямыми углами.

Когда, наконец, выходишь на венчающую башню площадку без перил, то вокруг открывается чудесный вид. С одной стороны, похожие на зубья гигантской перевернутой бороны, виднеются колонны примыкающего к башне молельного. двора. Теперь двор зарос, он усеян битым кирпичом, кучками сухой, занесенной ветром травы, камнями, бумажками.

А если обратить взгляд в другую сторону, то глазам предстает Рабат и Сале, по существу один город. Отделенная рекой, видна старая часть города ослепительно белое беспорядочное скопище слепых домов, крепко стянутое древними, геометрически прямыми стенами. Когда-то здесь было гнездо пиратов, наводивших ужас на все побережье. После очередных набегов, захватив богатую добычу, они приставали здесь, у подножия башни, и там, где сейчас стоит наш бело-синий автобус, гремел цепями, взрывался душераздирающими криками, хлопал бичами невольничий рынок… Рабства, разумеется, в Марокко давно нет, но потомки бывших рабов по сию пору продолжают жить в качестве прислуги и приживальщиков во многих богатых семьях.

Есть здесь и иные, необычные для нас, следы минувшего. Так, например, законом легализировано многоженство. Можно иметь одновременно до четырех жен, при условии, что предшествующая или предшествующие жены согласны. Закон охраняет интересы супруг — муж, если он истратил хоть копейку на одну из жен, обязан немедленно истратить столько же на остальных. И хотя есть еще много семей, где на мужа приходится по три-четыре жены, но все это относится к старому поколению. Современное поколение довольствуется одной.

Во время пребывания в Рабате мы посмотрели церемонию, которая так же, как развод караулов у Букингемского дворца в Лондоне, собирает неизменную толпу туристов из самых различных стран. Церемония эта — молебствие короля, и происходит она каждую пятницу в мечети, расположенной метрах в пятистах от главного въезда в королевский дворец, — группы невысоких белых зданий, полускрытых высокой стеной.

Весь путь, по которому проследует кортеж, оцеплен королевской гвардией. Служба в гвардии потомственная. Гвардейцев набирают всегда из одних и тех же племен на юге страны. Король помогает детям этих гвардейцев учиться, дает деньги на их воспитание, а когда они становятся взрослыми, то сменяют постаревших на королевской службе и уходящих на покой отцов. Так, из поколения в поколение, служат они всю жизнь.

Очень черные, одетые в белые шаровары и мундиры, с красными поясами, вооруженные довольно древними винтовками и пиками, застыли на своих великолепных арабских скакунах гвардейцы. Ожидание длится довольно долго.

Наконец гремят пеший и конный оркестры. Из ворот показывается отряд всадников. Медленно проходит он перед нами. За ним движется цепочка слуг в белых бурнусах и красных фесках. Далее в золоченой карете следует король Хасан II. Он в белом, голова закрыта, видна только часть лица. Король машет рукой, а из толпы несутся беспорядочные приветственные крики: «Ю-ю-ю-ю!» Их издают только женщины особым движением языка, подражая крику слонов.

Карету окружают генералы и министры, кто в чем — в бурнусах, в европейских костюмах, в военной форме. Кортеж замыкает конный отряд.

Молебствие длится недолго и передается через репродукторы, установленные на башне мечети, а также по радио по всей стране. На башне, сменяясь, кричат три муэдзина. Через полчаса король следует обратно, на этот раз верхом на белом скакуне. Один из слуг держит над ним гигантский зонтик.

Такова традиция: если в мечеть король проследовал в карете, то обратно он поедет на коне, если путь туда был совершен на коне, то обратно его проделывают в карете. Это важное правило соблюдается с большой строгостью.

Осмотр Рабата закончился посещением загородной королевской резиденции «Дар Эс Салем» («Приют спокойствия»). Трудно было придумать более удачное название.

Проехав по пыльным и шумным дорогам, мы въезжаем в ворота и останавливаем машину в тенистой роще пробкового дуба. По широкой тропинке направляемся к дворцу. Казалось, и сто метров не отделяют нас от резных ворот, а воздух совершенно изменился. Полной грудью я вдыхаю его — свежий, бодрящий, ароматный. Куда ни посмотришь, уходят вдаль изумрудные лужайки, живописные рощи пробкового дуба, пылающие цветники. Еле слышно журчит вода, бьющая из проложенных повсюду невидимых оросительных труб. Лишь кое-где легкой, радужной в лучах солнца пеленой трепещет над сверкающей травой водяная россыпь.

Тишину парка нарушает мелодичное пение птиц, шелест каких-то жучков, журчание фонтанов. Кое-где под деревьями вдоль аллей неподвижно застыли часовые. Парк занимает 100 гектаров. Его планировали и разбивали под непосредственным руководством умершего в 1961 году отца нынешнего короля — Мохаммеда V. Мы минуем «дворец» — большую белую виллу весьма современного стиля, и проходим к павильонам, где обычно устраиваются приемы и банкеты, сопровождаемые фейерверками.

Одноэтажные павильоны с салонами и гостиными окаймляют выложенный плитами двор с бассейном и цветниками. Каменная ограда выложена чудесной мозаикой. Двор покрыт плитами. Все изящно, все красиво. Во время банкетов здесь, прямо вдоль ограды, расставляют серебряные блюда с угощениями и кувшины с напитками, звучит музыка, взлетают в ночное звездное небо фейерверочные ракеты, опадая на землю золотым дождем.