Роберт Шекли - На суше и на море 1963

СТРАНА В СЕРДЦЕ ЕВРОПЫ

Главы из книги

Перевод с немецкого В. Шарапова

Рис. B. Карандашова

В кои-то веки было в здешнем краю болото. И беднякам, жившим поблизости, очень хотелось осушить его. Часто выезжали они на болото, чтобы попытать свое счастье, но всякий раз возвращались домой уставшие и разочарованные. Силы их были слишком малы. Трясина снова и снова поглощала те небольшие участки, которые крестьянам удавалось отвоевать на короткое время у болота. Они по-прежнему жили в нищете и только горевали: «Ах, бедная ты земля, лежишь ты столетиями под водой и спишь. Как было бы хорошо пробудить тебя к жизни — ты б. щедро одарила нас за это».

…Может быть, так будет начинаться когда-нибудь одна из сказок, которая сейчас еще не написана и никем не рассказывается. Но пройдет время, и народ создаст эту сказку.

Такие мысли пришли мне в голову теплым августовским вечером, когда при свете полной луны я проезжала по территории Schüttinsel. Ландшафт напоминал мне скорее Украину, чем Чехословакию: равнина, равнина без конца… Лишь кое-где увидишь деревню или несколько деревьев и маленький крестьянский домик под их сенью. Иногда до слуха доносились звуки скрипки, и их мелодия напоминала, что недалеко Венгрия. Луна светила совсем не так, как это бывает в холмистых или в горных местностях: яркий свет придавал всему слегка оранжевый оттенок. В тот вечер одна молодая крестьянка рассказала мне историю, о которой я хочу поведать всем.

«Мы тоже любим такие вечера, — тихо начала она, обращаясь ко мне. — Но когда мы пришли сюда, к Малому Дунаю, то по вечерам слышали лишь кваканье лягушек. Вокруг господствовало только болото. Местные крестьяне — их здесь было совсем немного — свыклись с мыслью о своей несчастной доле и даже думать перестали о том, чтобы освоить заболоченные луга и озера. Нас. членов Союза молодежи, прямо-таки злило их скептическое отношение к предложению осушить болото. Но вот 4 апреля 1949 года мы приступили к делу.

Нас было восемнадцать человек. Я еще хорошо помню, как мы в первый раз увидели болото и по длинному настилу без перил сбежали с берега к небольшому холмику, неожиданно открывшемуся перед нами. Полуразрушенный пастушеский домик да старый открытый сарай стали нашим пристанищем. Домик был очень тесный, и кое-кто в первую ночь пытался спать на улице, однако комары быстро напомнили, куда мы попали.

Так мы начали осушать болото. С самого начала мы основали кооператив. Но никто ничего не внес: ведь кроме добрых намерений и собственных рук у нас ничего не было. Поэтому соседний госхоз стал нашим шефом. Он дал нам семена и удобрения и производил у нас машинные работы. Мы обещали рассчитаться за все первым урожаем.

Речной сторож, живший у слияния Вага и Малого Дуная, стал продавать нам хлеб и молоко. Но разве мог он прокормить восемнадцать юношей и девушек, работающих на свежем воздухе? И вскоре мы вынуждены были попросить взаймы у госхоза продовольствия и 2000 крон до первого урожая. Но и этого оказалось мало. Тогда госхоз дал нам в долг еще и корову. Это было уже богатство! А потом помог Союз молодежи.

На первом клочке отвоеванной земли мы посадили овощи для собственной кухни. А кухню соорудили тут же, под деревьями. Помню, как мы были счастливы, когда в начале мая у нас в горшке появилась первая зелень!

На помощь нашему небольшому коллективу приходили местные жители. Мы вместе рыли каналы, прокладывали дороги, пахали. Мы быстро пошли в гору. Какие это были чудесные радостные летние вечера у костра!

Хорошими были и результаты. Уже в первую весну нам удалось поднять 72 гектара целины и возделать на них 12 гектаров ячменя, 15 гектаров овса, 25 гектаров кукурузы, 12 гектаров льна, 8 гектаров картофеля.

Урожай получился хороший. Мы смогли расплатиться с долгами и выдать каждому еще что-нибудь на руки. И с поголовьем крупного рогатого скота дела стали налаживаться. Весной нам в долг не хотели много давать, ведь никто точно не знал, как у нас пойдут дела. А теперь, когда мы получили хороший урожай, госхоз дал нам под будущий урожай десять коров, двести сорок овец, три лошади. А телегу мы купили сами. Было у нас еще четырнадцать голов молодняка. Это прирост от коров, которые отдавали нам на выпас местные крестьяне. Весь молодняк будет нашим — так мы договаривались об оплате за выпас. А вот тринадцать поросят, которых мы приобрели за проданные овощи, у нас погибли. Зато к десяти купленным уткам мы прикупили еще — и это наша гордость — пятьсот кур и двадцать кроликов.

Вот каким было начало. Из тех жителей, кто приходил к нам на помощь, кое-кто остался с нами. Осенью в нашей деревне насчитывалось уже шестьдесят жителей, но не было еще ни Одного дома. А в палатках долго не протянуть. Вечерами мы все время заглядывали в будущее и строили планы: «Вон там за кукурузой будет скотный двор. Мы построим его в форме креста, это очень удобно. Рассчитан он будет по меньшей мере на пятьсот голов. Наверху будут помещения для фуража, ведь все должно быть механизировано. Напротив мы построим здание правления и хозяйственные постройки. За ними расположатся две улицы с жилыми домами, утопающими в цветах. Соорудим прекрасный магазин и уютную столовую, а позднее, может быть, и Дом культуры. А где будет машинный парк? Направо за скотными дворами. Он должен быть скоро построен, чтобы машины не мокли под дождем…»

Такими вечерами мы еще и веселились, так как подсознательно понимали, что если не хочешь сдаваться, так и не хнычь.

Но скоро нам стало не до песен. Рано зачастили осенние дожди, земля превратилась в жижу, и мы ходили по колено в грязи, негде было обогреться и обсушиться. А что будет зимой со скотом? Мы давно уже должны были строить, но обещанные проекты не пришли, а начинать с времянок нам не хотелось. Времени оставалось в обрез, когда нас охватила еще одна тревога: поднялись грунтовые воды, а главный канал не был еще готов. Неужели все у нас снова заболотится? Мы уже больше ни о чем не думали, а только работали, работали до изнеможения. В конце октября закончили строительство канала и четырех больших курятников, которые мы могли строить без проекта. Наш немногочисленный скот теперь можно было разместить в двух курятниках, два других занять самим. Наконец-то у нас появилась прочная крыша над головой и сухая земля под ногами. Можно отоспаться и обогреться, не беда, что окон еще не было. Правда, не все из нас могли остаться, некоторые вынуждены были искать на зиму убежище у матерей. Кое-кто, впрочем, больше не вернулся.