Сергей Барк - Второй урок. Сидерис [СИ]

Доктор погрузился в собственные размышления оставив ребят размышлять о сказанном.

— А что должно случиться в День Икс и что это за проект? — вернул его в действительность Кир после долгой паузы.

— Мы строим новую планету, — ответил Орвос, просто, как будто сообщал о строительстве нового моста через реку.

Кир с Азулом лишились дара речи. Они, конечно же, знали и слышали о многих чудесах инженерии и конструкторской мысли, но строительство целой планеты!

— Вы не ослышались, — решил подтвердить доктор собственные слова, видя вытянувшиеся лица парней. Он отлично понимал, что для каждого жителя Сидериса этот факт являлся непреложным и неоспоримым, но, судя по реакции ребят, новость их глубоко шокировала. Наверное, они и вправду ничего не помнят, решил он. — Мы строим новую планету, больше чем эта и намного удобнее. Мы решили построить для себя идеальный мир, собрав всё лучшее и наиболее ценное на собственной планете и привнеся те изменения, которые превратят нашу новую землю в обетованную.

— Но каким образом можно добиться такого результата? — сбивчиво встрял Азул. — Хотя бы то же самое ядро…

— Ты прав — это непросто, и, пожалуй, «сердце» — так мы обозначаем ядро планеты, является одним из самых сложных этапов. Главный инженер планирует поместить внутрь планеты часть огненной звезды. Она настолько большая и жаркая, что при заимствовании некоторого количества горящей породы не должно ничего случиться; затем мы разместим в её центре и, под действием собственного жара, она заплавит сама себя в оболочку, дав толчок новой жизни. По характеристикам новый мир будет близкой копией Сидериса, — доктор споткнулся и нахмурился, — вернее, копией планеты до Большой Стройки, до того, как мы развернули строительную площадку планетного масштаба и перекачали почти все имеющиеся здесь ресурсы. Сейчас Сидерис лишь жалкий призрак былой красоты, хотя когда я родился, он выглядел так же, как и сейчас, но деды передают от прадедов легенду о прекрасном Сидерисе… Именно её мы и стараемся воплотить всеми силами…

Ребята видели, с каким напряжением давались эти слова доктору.

— После того, как новое ядро будет помещено в конструкцию, предстоит столкнуть Сидерис с эллипса вращения вокруг нашей звезды и поместить на его место Мать…

— Мать? — непонимающе переспросил Кир. Свободным ухом, там где не было наушника, ему послышалось нечто вроде «гея» или «зея».

— Да, — едва заметная улыбка коснулась уголков рта Орвоса, но так и не добралась до глаз. — Это название проекта и будущее имя нашей новой планеты — Мать.

Киру давно не приходилось слышать столько надежды в таком обыденном слове, что раздается на сотнях языках в тысячах мирах. Ему стало грустно и захотелось домой. На Азула Кир даже не смотрел, отчего-то он даже не сомневался, что имрахец думает о том же.

— Это кажется очень сложным, — осторожно заметил Азул.

— Ещё бы, — без колебаний согласился доктор, — день Икс, который случится через сорок три дня, вообще на грани фантастики, но мы все так долго к этому шли, что думаю, готовы. Мы с пеленок знакомимся с планом и работаем изо дня в день над его осуществлением. Гибель планеты вообще не самое легкое событие, — попытался иронизировать доктор, но шутка, и без того сомнительная, вяло упала между тремя находящимися в комнате, да так и осталась лежать у ног врача.

— Ладно, — поднялся Орвос, — думаю, на сегодня хватит. Завтра я отвечу на ваши вопросы, если таковые ещё останутся, а сегодня всё, отдыхайте. Видя умученный мыслью взгляд русоволосого доктор понял, что столько информации может только навредить еще не вернувшейся памяти; блондин выглядел лучше, но и его взгляд к окончанию речи доктора наполнила усталость.

«Бедные дети», — подумал про себя доктор, и имел он в виду не только двух странных мальчишек, временно занявших палату, но и всех детей Сидериса, которые никогда не узнают, что такое детство.

Как только ребенок обучался выполнять простые действия или поручения более или менее осмысленно, для него находилась работа, пусть самая элементарная и незначительная, но и ее кто-то должен был выполнять.

Кто-то должен был протирать пыль, разносить еду тем, кто не спускался в столовую, трудясь без отрыва от производства, доставлять сообщения, если телефонная линия выходила из строя из-за взрыва или других неполадок и еще много всего, что могли делать дети — помощь на кухне, в Научном отделе, канцелярии, везде, где требовался неквалифицированный труд.

Со временем, взрослея, становясь подростками, они занимали место с более тяжелыми задачами, рабочие часы удлинялись и нагрузка медленно, но верно выжигала юношескую энергию, энтузиазм и желание внести свой вклад в общее дело.

Сегодня доктор жалел этих мальчишек и тех, что были до него и, наверное, чуть-чуть, самую малость ему взгрустнулось о собственном, так и не прожитом детстве, таком как в книгах, где дети росли играли, посещали кино и театры, ходили в общеобразовательные школы, где могли научиться чему хотели, даже таким бесполезным в тяжелое время наукам как рисование, музыка, драматическое искусство. Они ездили в лагеря на море — Орвос слышал о море и видел картинки — ходили в клубы по интересам и играли…

Сердце, все еще молодое, но такое выжатое жизнью, напряженно сжалось, заставляя доктора остановиться и прислониться лбом, покрытым испариной к такой же теплой стене.

«Жарко».

Здесь, на нижних уровнях сталелитейного и рудодобывающего производства всегда было жарко и невыносимо душно. Доктор расстегнул верхние пуговицы рубашки, стараясь сделать вдох.

Он давно не питал иллюзий по поводу своего здоровья и будущего, но те, те кто придут после него, узнают, что такое жизнь из сказки что давным-давно была былью.

Эти новые дети и люди будут счастливы и Орвос отдал на жертвенный алтарь все силы и душу ради этой мечты, как до него это делали его деды и прадеды.

Но на следующий день Орвос не пришел, вместо него их еду принёс ассистент доктора, Зельдос. Парень был гораздо моложе Орвоса, и на их расспросы он лишь ответил, что доктор неважно себя чувствует и поэтому он сам позаботится о новом распределении ребят на рабочие места.

Мальчишки внешне никак не отреагировали на это сообщение, но каждый глубоко задумался.

Уже через день новый знакомый отвел их все теми же бесконечными железными коридорами в один из отсеков третьего цеха. Пока он разговаривал с мастером — так обозначался их непосредственный начальник, подростки огляделись.

Перед ними снова предстала насыщенно-оранжевая чаща бурлящего котлована, знакомые по первому дню вагонетки, доверху наполненные породой, неспешно тащились по рельсам высоко над головами.