Сергей Барк - Второй урок. Сидерис [СИ]

Кир придвинул кружку, отпил немного, наблюдая за остальными. У напитка был прохладный горьковатый вкус, весьма освежающий в чаде спертых стен. Азул не спешил следовать его примеру, аккуратно принюхиваясь и стараясь, чтобы этого никто не заметил.

Спор о работе тем временем продолжался, набирая обороты с каждой новой кружкой. Пиво заказывалось снова и снова, но, помня совет Сивила, Кир не торопился осушать свою тару, внимательно прислушиваясь к разговору.

— Не-е-ет, — протянул парень по имени Фотин, мотая сальной рыжей шевелюрой, непослушно топорщившейся во все стороны, — говорю тебе, что третий цех выполняет основную работу. И не важно, в каком отделе ты работаешь, мы пашем по десять часов, а то и поболя. Я позавчера ваще двенадцать отпахал, а эти?

— Так у них другие заботы, — не согласился его товарищ с узким вытянутым лицом и почти черными глазами. — Они, я слышал, полезные деревья выращивают да над какими-то слоями от вредных лучей работают.

— Тоже мне — цвяточки содют, руки марать не хочут. Да любой из нас бы такой херней заниматься мог. Че там — воткнул ветку, полил водой, вот она и растет, — приподнял вверх очередную кружку рыжий, пытаясь показать, куда конкретно растет злосчастная ветка.

— Э, не скажи, — чуть заплетающимся языком, но еще в состоянии стояния покачал пальцем Сивил. — Было бы там легко, мы бы эти дурацкие тесты не завалили и не оказались бы здесь, да и физподготовка для нашей работы требуется. Они ж, умные, все сплошняком хиляки, из мышц один мозг, вот и делают что могут.

— Мозг не мышца, — покачал головой черноглазый.

— Так-то оно так, да только тоже тренировки требует, а если мясо на тебе не растет, так хоть головой работай.

На это никто ничего не возразил и все дружно стукнули кружками.

Из их болтовни Кир понял, что «они» — это Научный отдел, располагавшийся уровнями выше, помимо флоры, фауны и атмосферы, занимающийся медициной и химией, стремясь обеспечить проект нужными субстанциями и реакциями, доведя их до полного автоматизма, а для этого было необходимо продумать множество нюансов, начиная от размножения земноводных до регенерации витамина D при воздействии звездных лучей.

Так же он узнал, что род деятельности человека определяется какими-то тестами, и тех, кто показывал низкие результаты, отправляют в третий цех, оставляя во втором более умных.

— Если мы третий, а научники — второй, то кто первый? — негромко поинтересовался Кир у сидящего рядом Сивила, пока остальные обсуждали несправедливость распределения благ среди сидерианцев.

— Кто-кто — инженеры, — бросил захмелевший парень. — Они у нас элита, да и не так уж их и много. Каждый из них отвечает за часть конструкции Геи, несколько подразделений научного отдела, хотя там ему помогают младшие ассистенты, ну и за один отдельный котлован.

— А сколько всего котлованов?

— Около шестисот тысяч на всей поверхности, — задумчиво ответил новый знакомый, — но в последнее время число аварий растет и количество действующих котлованов уменьшается. Впрочем, — Сивил хлебнул из кружки, — осталось всего тридцать четыре дня до Дня Икс.

Кир хотел было спросить о том что конкретно произойдет в День Икс, но тут его отвлек спор между рыжим и Азулом.

— Ты поёшь отвратительно! — горячился Азул. Его щеки порозовели, и Кир понял, что имрахец успел нализаться в стельку, пока он был занят делом.

— Чё?! А не пошел бы ты! Тоже мне знаток! — икнул Фотин.

— Да, знаток!

— Ага, пойди расскажи кому другому!

— И расскажу! — упрямился захмелевший имрахец, сжимая кулаки.

Кир приготовился вмешаться, пока эти два придурка не развязали драку. Он отлично знал, чем кончается один-единственный удар в пьяном угаре — всеобщей потасовкой, этого он насмотрелся сполна на званых вечерах Альфы. Всегда находились те, кто задерживался и продолжал официальную часть неофициальным мордобоем. Как правило, это были лакеи и ассистенты высокородных, после того как те, откланявшись, расходились по каютам.

— Ну так, сыграй нам чё-нибудь, — вмешался Сивил, слегка улыбаясь, он привык к своему дружку и не воспринимал происходящее всерьез. Да, похоже, Кира с Азулом угораздило затесаться в компанию балагуров.

— На чем? — Чуть пришел в себя Азул, удивленный таким предложением.

— Да вон пианина в углу.

Все перевели взгляды в направлении, указанном Сивилом.

— Сколько тут околачиваемся — она там. Ни разу не слышал, чтоб играла. Но старики говорят, красиво.

Азул звучно икнул, вытер рот и, пошатываясь, пошел к заброшенному темному углу.

«Вот же идиот», — подумал про себя Кир, качнув головой.

Азул достиг своей цели. Потрогал инструмент, словно удостоверившись, что он ему не снится, откинул крышку, нажал клавишу. Инструмент пискнул, Азул почесал затылок и, посмотрев по сторонам, нашел табуретку, затем сел и начал давить на клавиши и странно подергивать ногой.

Гул бубнивших голосов разбавили хаотичные ноты пианино, звучавшие с перерывами. Многие повернулись в сторону имрахца, прерывая нестройную грубую речь, но меньше чем через минуту посетители вернулись к своим делам, потеряв всякий интерес. Кто-то посмеивался, другие показывали жестом, что парень перебрал, а Азул продолжал глупо тыкать в клавиши.

— Тоже мне музыкант! — победно бросил рыжий, поворачиваясь к имрахцу спиной.

Несмотря на то, что Киру было абсолютно плевать на этого тупого принца, его все же немного задели слова Фотина. Он, конечно, согласен, что тот играть не умеет, но парень выпил, зачем издеваться?

Кира впервые кольнуло странное чувство сопричастности к тому, что происходит с ним. И если его помощь во время аварии, скорее, была инстинктивной, то сейчас он решил, что почему-то происходящее его касается. Возможно, все дело было в том, что в этом непонятном, новом для них мире они остались вдвоем, и этот бледный заносчивый высокородный дворянин был единственным живым существом, что связывало его с домом.

Кир сделал последний глоток из кружки, громко бухнул ею о стол и решительно поднялся, намереваясь утащить придурка в барак. Нечего позориться перед этими.

Он обогнул последний столик и вышел на крохотную площадку, что разделяла его и сидящего к нему спиной имрахца, продолжающего издеваться над ушами посетителей. И уже набрал в грудь воздуха, чтобы окликнуть Азула, как вдруг — совершенно неожиданно, непредсказуемо — невнятные потуги выстроились в плавно текущую цепочку стройных нот.

Музыка сделала оборот над пианино и медленно потекла по залу, совершая легкие, размашистые витки. Скользя по грязным столам и замаранным кружкам, касаясь потрепанного плеча и грубого уха. Шум зала стал потухать, словно внезапный летний дождик остудил тлеющее пламя и успокоил. Заставил слушать ритмичные ноты, гулявшие среди застывших предметов, отталкиваясь от стен и перепрыгивая через проходы.