Сергей Барк - Трансформер [СИ]

У Марка закружилась голова.

Напористый, но осторожный поцелуй снова делал его своим. Сегодня Родион был другой, но не менее соблазнительный.

Тягучими, ритмичными движениями он овладевал маленьким ртом, пока его руки блуждали под просторной майкой. От напряжения омега вытянулся в струнку, позволяя гладить себя по изгибу спины крупной горячей ладонью.

Он нравился, и впервые так четко это осознавал. Как бы ни относился к нему Родион, он его хотел, даже несмотря на отсутствие нюха.

Альфа надавил на его грудь, заставив лечь, но не отпуская искусанных губ. Его рука властно прошлась от плеча, по груди опускаясь к паху. Марк приподнял бедра, потянувшись за лаской.

Трусы намокли от выделившейся смазки. Омегу совсем разморило, и он не сдержал протяжный стон, когда его коленки поочерёдно накрыла ладонь, разводя ноги в стороны и оглаживая набухший орган. Наверняка он выглядел очень пошло, но останавливаться не хотелось. Чужая ладонь скользнула в намокшее белье, огладила горящую огнем плоть и двинулась ниже.

Впервые омега почувствовал чужое присутствие там, где до сих пор его никто не мог коснуться кроме него самого.

Подушечка пальца не спеша потерлась о колечко, заставляя омегу напрячься от предвкушения. Новый сдавленный вздох растаял в голодной пасти альфы, поцелуй которого давно перерос в жесткое требование капитуляции. Но омега и не собирался сопротивляться. Палец вошел внутрь на две фаланги, и сердце омеги замерло в груди.

Дав мальчику немного привыкнуть, Родион огладил нежные стеночки, Марк чуть не прикусил ему язык.

— Прости!

Альфа не ответил. Его глаза почернели, грудь тяжело вздымалась.

Он ввел палец глубже, не отрываясь от взволнованного лица, наблюдая как сладко закатываются серые глаза от малейшего движения. Ощущение горячего нутра нетронутой омеги, принадлежащей ему целиком и полностью, заставило Родиона напрячься.

— Что-то не так? — взволнованно спросил Марк, поняв что альфа застыл.

— Дай мне несколько секунд, — взгляд он при этом опустил, словно борясь с самим собой, словно ведя тихий разговор… Но с кем?

А затем к первому пальцу присоединился второй, и Марк откинулся на покрывало от легкой боли, выгорающей в приторно-сладкое удовольствие, скручивающее нутро. Дырочка немного разошлась и альфа сделал несколько резких движений, скользя внутри и накрывая член другой рукой. Этого оказалось достаточно, чтобы омега вскрикнул и дернулся, брызгая на майку альфы.

Сладкое забытье нежно качало в объятьях, Марк раскинулся на животе, прижимаемый тяжелым телом к кровати. Сердце Родиона тяжело стучало в груди, пока глубокое неровное дыханье раздувало пшено волос.

«Но ведь он не дошел до конца», — мелькнула мысль в голове. — «И вчера тоже.»

Омега закопошился, выбираясь из под альфы, заглянул в любимое лицо. Следы напряжения никуда не исчезли.

— Что?

— А ты? — слетело с искусанных губ.

— Что я? — альфа словно был недоволен, и в этом не было ничего удивительного, но ведь он ему ничего не запрещал.

— Почему… — как правильно спросить, омега не знал, а растаявшие мозги никак не способствовали мыслительному процессу, и тогда Марк просто откровенно признался. — Я бы очень хотел…

И уткнулся носом в жилистую шею. Волосы на макушке раздуло от глубокого дыханья.

— И как ты появишься в своей школе?

Об этом Марк сейчас совсем не думал. Но Родион был прав. Если от простых ласк все же оставались следы, то что будет, если они пойдут до конца.

— Антон сегодня сказал, что от меня немного пахнет тобой, — грустно признался омега.

— И я о том же.

Сказать было нечего. С одной стороны Марк мог вздохнуть с облегчением, зная, что желанен и единственное, что сдерживает альфу, это последствия. Они ввязались в непростое дело и нужно было быть осторожными, не давая лишнего повода для подозрений. С другой стороны, было жутко обидно, что им было нельзя сделать то, что так хотелось.

— А я могу… — горло вмиг пересохло и мышцы свело, — как-нибудь тоже сделать тебе… приятно.

— Ты не обязан, — альфа сгреб его одной рукой и подтянул под бок, укладывая. Но омега вырвался и сел перед ним на коленки.

— Но я бы сам хотел. — От стыда и взгляда голубых глаз Марк был готов провалиться сквозь землю, но и тогда бы не взял своих слов обратно.

— Очень.

Часы мерно выбивали секунды, пока время для двоих замерло.

— Тогда иди сюда, — ответил Родион, не сводя пристального взгляда с пылающего лица.

Сердце Марка упало в пятки. Он осторожно подполз ближе к альфе и…

… и скромно примостился у его груди, пока Родион лежал на боку, опираясь на локоть.

Сомнений, что омега согласился на то, о чем совсем не подозревает, не было. А значит, небольшая помощь была не лишней, особенно учитывая, как огромные темные глаза с надеждой смотрят сверху вниз.

— Мне нравится, когда меня целуют, — спокойно произнес альфа, не сводя глаз с взволнованного лица.

Омега склонился и дрожа от внимательного взгляда, следящего за каждым его движением, оставил поцелуй-мотылек на щеке. Затем коснулся губами виска и, почувствовав дурманящий аромат, не смог противиться желанию и потянулся к волосам, зарываясь в них носом и глубоко вдыхая, словно пытаясь надышаться, насытиться, утолить жажду, потребность окутать себя тонким шлейфом, надеть на себя, словно чудесный наряд и упиваясь идти вперед, восхищаясь своей парой…

Голова закружилась. Как же божественно он пах! Просто сногсшибательно! В этот момент омега был готов забыть обо всем на свете, лишь бы получить возможность вечно дышать своим альфой.

Родион обхватил его за пояс и перекатившись на спину, притянул к себе, оставляя тонкое тело с еще по-мальчишески угловатыми чертами на своем.

— Я тяжелый, — неуверенно начал омега, помня как папа всегда говорил это, объясняя, что уже не может поднять сына и тому приходилось довольствоваться объятьями отца.

Альфа только хмыкнул.

— Ты отвлекся, — напомнил он, глядя на чуть приоткрытый рот. Омега сглотнул и снова потянулся к лицу Родиона, но теперь, чтобы до него достать, нужно было подтянуться.

Собираясь с духом несколько секунд, омега пополз выше, потеревшись об альфу и примостившись пахом, как раз там, где налитый орган мешал спокойно лежать.

Щеки покраснели.

— Продолжим, — альфа произнес это не так уверенно, как хотел бы, но сдерживать себя становилось все сложнее. Раньше его мало привлекали поцелуи, он был чаще настроен переходить сразу к делу, получать желаемое и в очередной раз забывать о естественной потребности, точно такой же, как еда или сон. Но сейчас Родиону нравилась жгучая ртуть, разливающаяся по венам, и собственный, почти болезненный интерес лишь подстегивал желание посмотреть, как это будет с этим несуразным мальчишкой, открывающим для него некоторые грани словно впервые. Может, именно это люди и назвали страстью?