Сергей Барк - Трансформер [СИ]

Марк никогда не мог продержаться долго, и когда Родион одним пальцем коснулся припухшего влажного отверстия и пощекотал немного, так и не входя, омега не выдержал, выпуская горячую струйку в чужой рот.

Он не пытался отстраниться, зная, что Родион не даст, а еще разозлится, потому что он любил делать все только так, как он хотел, и от этого омега получал другую порцию кайфа, отдаваясь не только физически, но и морально, позволяя не только пользоваться своим телом, но и духом, покоряясь альфе во всем — демонстрируя свою принадлежность, признавая чужое главенство.

А затем Родион поднялся выше, находя губы Марка, и накрыл их разом.

Омега этого ждал, он знал, что будет так. Его собственное теплое семя опустилось в рот горечью и запретной сладостью. Марк глотнул, позволяя альфе наблюдать. Позволяя ему сходить с ума вместе с ним.

— Я тоже хочу, — прошептал, отдышавшись, Марк, чувствуя на собственных припухших губах влагу.

Родион долго смотрел в его глаза, будто между ними все началось снова, затем откинулся на изголовье кровати, садясь между подушек и разводя ноги в стороны.

Он никогда не помогал Марку, позволяя расстегивать собственный ремень, затем ширинку… И он никогда не позволял Марку одеться или прикрыться…

На следующий день Марк встал как обычно рано, тщательно привел себя в порядок, желая не только скрыть любые следы присутствия прежнего себя, но и хорошо выглядеть. Учебники были собраны со вчерашнего дня, и омега, подмигнув себе, отправился на занятия. Настроение было лучше некуда, и парнишка совсем не замечал заинтересованных взглядов альф и настороженных шипящих взоров омег.

Он почти дошел до нужного кабинета, где у него должно было состояться первое занятие по зарубежной литературе, как на его пути вырос высокий парень-омега.

— Привет, — вяло поздоровался крашеный блондин с рваным ежиком на голове. — Послушай, ты с Сокольниковым?

Марк опешил от такой наглости и не сразу ответил. А вокруг уже настороженно прислушивались.

— Я? Нет.

— Что это тогда было? — требовательным тоном спросил незнакомец, складывая руки на груди.

— Мне кажется, это не ваше дело, — твердо произнес омега.

Марку совсем не нравился тон этого старшекурсника-омеги, да и то, что он «тыкал» ему, будучи с ним абсолютно незнакомым, раздражало.

— Послушай, козявка, — скривился омега, — советую быть повежливей, когда разговариваешь со старшими. И о Сокольникове забудь, ты ему не ровня.

Марк покраснел от гнева, закипевшего в тесной груди:

— Вот вы ему и скажите, что его брат ему не ровня.

— Брат? — запал наглеца разом исчез, словно и не было. — Ладно, живи, насекомое. Но не забывайся. — И не обращая больше внимания на раздраженного омегу, старшекурсник удалился, задрав напудренный нос.

Марк плохо помнил, как дошел до нужной аудитории и оказался внутри. Он снова и снова прокручивал диалог с этим уродом, возмущаясь, как у кого-то наглости хватило вот так подойти и чего-то требовать у совершенно незнакомого человека!

— Илья! — окликнули его.

Он тут же отыскал Лекса, активно машущего ему и скоро поднялся к другу.

— Ты чего такой… злой? — определил настроение Марка тот.

Трансформер поджал губу. Ниже по ряду, в пол-оборота сидел Адам. Кажется, они с Лексом разговаривали, пока не появился Марк.

Заметив сомнения друга, Лекс перевел взгляд на альфу.

— Это Адам. А это Илья, — представил он их друг другу. — Не переживай, он классный парень. Рассказывал мне, как правильно кататься на лыжах, а то я вечно падаю.

— Спасибо за щедрую оценку, — презрительно фыркнул брюнет, хотя по его лицу было видно, что ему польстили слова омеги.

— Так что случилось? — напомнил Лекс.

Желание поделиться досадным случаем пересилило настороженность, и Марк рассказал, что случилось пару минут назад.

— Нахал! — возмутился друг.

— Придурок, — поправил Марк.

— Ничего удивительного, — прокомментировал альфа, разом завладев вниманием парочки. — В универе только и разговоров, что о вчерашних событиях. Подумаешь, Сокольников положил на кого-то глаз. Тоже мне новость! — с презрением закончил одногруппник.

Слова альфы задели Марка.

— Ни на кого он глаз не положил! — взвился он. — Я же говорю — я его брат. Пусть и троюродный.

— Чего ты кипятишься, — одернул его Адам. — У меня вообще нет к тебе претензий. Я сам не понимаю, с чего столько шума. Вся эта ерунда яйца выеденного не стоит.

— Давайте не ссориться, — вмешался Лекс. — Тем более мы все согласны, что ничего особенного не случилось. А то, что эта новость взволновала местных омег, оно понятно. Кто не хочет составить пару Сокольникову?

— По-моему, у некоторых опилки вместо мозгов, — с досадой отозвался Адам. — Ну Сокольников, ну с деньгами. Что особенного? — С искренним непониманием и возмущением спросил альфа у ребят.

Те поморгали.

Сказать, что особенного в Сокольникове, не составит труда ни для одной омеги в радиусе сотни километров, но ребята вовремя поняли, что именно раздражает Адама — популярность другого самца, а с этим спорить было бесполезно.

Поэтому оба растерянно пожали плечами, когда прозвенел звонок и спас их от неудобной темы.

К несчастью, Марк расслабился слишком быстро, потому как весь оставшийся день к нему то и дело подходили омеги, пытаясь выяснить, есть ли что-нибудь между ним и Сокольниковым. Некоторые вели себя вызывающе и не стеснялись грубить. Те, что были помладше, вели себя сдержанно и вежливо, впрочем и им не удалось скрыть враждебности, красными буквами написанной на лбу.

Сдерживаясь поначалу из последних сил, Марк вскоре устал, встречая всех и каждого угрюмым взглядом и повторяя фразу, которая уже тысячу раз слетела с его языка за прошедший день.

«Я троюродный брат Сокольникова. Между нами ничего и нет. А если и было бы — не ваше дело!» — последнюю фразу он буквально кричал у себя в голове, но ему никогда бы не хватило смелости произнести такое вслух.

— Илюш, не злись. Скоро они разберутся и перестанут лезть, — пытался утешить его Лекс. Им оставалась одна пара, но видимо омега почувствовал, что Марку до истерики оставалось не больше. «И чего так психовать из-за такой ерунды?» — думал он, но не смел сказать, видя мрачность омеги. — Вот увидишь, не пройдет и двух дней, как они оставят тебя в покое.

Марк ничего не говорил. Скорее всего, друг был прав, но как объяснить ему, что эта не единственная причина его нервозности. Попробовал бы он сам раз за разом отказываться от своей пары, прикрываясь братскими отношениями!

Гадость!

Мерзкая гадость!

Родион принадлежит только ему, и пусть они только попробуют протянуть свои мерзкие ручонки к его альфе!