Сергей Барк - Трансформер [СИ]

— И чего ты такой нервный? — шумно выдохнул Лекс, закатывая глаза и выхватывая зачетку. — Удовлетворительно, — тройке радоваться не приходилось.

— Зато сдал, — захлопнул он книжечку и сунул во все еще трясущиеся руки.

Марк все еще тяжело дышал, когда почувствовал вкус летней сладости и обернулся.

— Привет, — возник перед ним Родион. Рядом с ним шел Филипп.

— При-привет.

— Все в порядке? — видя состояние омеги, нахмурился Сокольников.

— Да. Экзамен сдавал.

— Удачно?

«Удовлетворительно.»

— Нормально, — ответил Марк, отведя взгляд.

— А у меня отлично, — довольно промурлыкал Лекс сбоку. Родион на него едва глянул:

— Ладно, увидимся. У нас сдача через десять минут.

Марк кивнул и выдавил улыбку, чувствуя, как что-то оттаивает в груди.

Альфа подмигнул ему и двинулся дальше, собирая завистливые взгляды вокруг.

Марк не мог оторваться от созерцания совершенной фигуры. Взгляд вдруг зацепился за бледно-зеленый обрывок ткани, выглядывавший из кармана безупречного костюма.

Марк перевел взгляд на шею Лекса.

Расстегнутый ворот рубахи оголял впадинку выше ключиц. Платка не было. А сам Лекс, так же как и он секунду назад, смотрел вслед Родиону с мечтательной улыбкой на губах.

Ludovico Einaudi — Experience — слушать сейчас.

Ватные ноги с трудом донесли до комнаты. Голова гудела, пока сердце глухо ухало в груди, отдаваясь болезненными ударами во всем теле.

Вокруг словно бы упала температура, и омега никак не мог справиться с непослушными конечностями.

Мысли застыли.

Ничего не происходило. Он вообще не понимал, что творится вокруг.

Адам, который говорит, что Лекс трахался с профессором. Профессор, чуть не раздвинувший ему ноги прямо посреди экзамена. Платок…

Платок Лекса?

Но как? Каким образом он мог оказаться в кармане у Родиона?

Не будь наивным, Марк.

Марк. Марк! Марк!!!

Открой глаза!

Омегу затрясло.

Сердце сжала стальная хватка обманутого доверия. Кровь отравило горечью, медленно разнося огненный яд в каждую клеточку.

Он предал его.

Предал.

Господи, почему, ну почему он поверил, что альфа принадлежит только ему? С чего эта мысль вообще появилась в глупой пустой голове. Неужели он не знал, как жестоки и бездушны могут быть люди? Неужели трансформер забыл, что с такими как он можно безнаказанно творить все что угодно?

С чего ему приснилось, что альфа только его?

Разве он не говорил ему, что он глупый?

Наивный идиот! Бестолочь!

Разве Марк не видел то ничтожество, что грустно смотрело на него из зеркала день за днем?

Когда ему пришла в голову мысль, что альфа его?

Да, Родион проводил с ним время.

Но ведь он просто хотел, чтобы Марк использовал свои силы на благо альфе, обменял возможность сохранить свою жизнь на шанс свободы для себя. Ведь Сокольников мог легко позволить себе это благодаря безграничным возможностям власти и денег.

Разве Родион действительно хотел его?

Внутри что-то гадко треснуло.

«Нет.»

Это Марк поставил ему то нелепое условие — не прикасаться к другим омегам.

И Родион согласился.

Разве он не говорил ему, что не важно кого трахать…

И даже нормального секса у них не было.

Все упиралось в необходимость провернуть тот фокус с аварией… Но в него ли?

Возможно, альфа просто играл с ним, желая обзавестись преданным до мозга костей телохранителем, который, не раздумывая, отдаст жизнь за альфу. Такого не купишь ни за какие деньги.

Может, в действительности ему было плевать на жалкую блоху, случайно проникшую под одежду? Может, то, что он с ним делал, было всего лишь неприятной необходимостью, когда на самом деле он чувствовал омерзение, касаясь костлявого непривлекательного тела?

Смог бы сделать Родион то, чего не хотел, зная что так нужно?

Противный треск снова прозвучал в пустоте.

Где-то в глубине.

Там, где коркой льда покрывался израненный ошметок мяса.

«Мог.»

Родион мог все.

Этот холодный совершенный альфа не имел пределов, заданных обычным людям…

С чего бы он так легко поверил в то, что омега его пара? С чего бы он поверил, когда однажды его уже обманули? Кто такой Марк? Трансформер-младшеклассник, о существовании которого он узнал не так давно?

Силы покидали тело так быстро. Онемение разливалось тяжелой волной. Если бы начался пожар, омега не нашел бы сил подняться, он бы не смог даже помолиться перед смертью.

Наверное потому, что уже умер…

Родион никогда не испытывал к нему и половины того рабского обожания, которое переполняло Марка изо дня в день. Просыпаясь — первая мысль омеги была о нем. Засыпая, он видел его безупречное лицо.

Если альфа хотел преданного слугу, то мог просто попросить об этом, ведь Марк не смог бы даже дерзко поднять глаза, не то чтобы отказаться или гордо уйти. Он бы спросил, в каком углу может спать.

Зачем ему Марк, когда все омеги вокруг жаждут его внимания? Зачем ему Марк, когда любой красавчик спустит брюки, стоит Сокольникову щелкнуть пальцами?

Алексей так красив. Идеальный омега. Прелестный, очаровательный, искушающий.

Альфы только что слюни по паркету не размазывают, стоит омеге проплыть мимо. И Марк на его фоне…

Разве удивительно, что Родион захотел его, а не жалкого недоросля, с трудом запоминающего простейшие формулы?

Сейчас Марк ненавидел себя.

Не-на-ви-дел.

Почему он родился таким?

Маленький безмозглый трансформер, возомнивший, что лягушка может покорить принца! И не обмануть, не схитрить, а влюбить в себя! Склонить гордого идеального альфу на колени!

Перед кем? Перед ним?

Смешно!

Марку было смешно, когда он сжался комком на кровати, мечтая, чтобы его собственная сила разорвала его на кусочки. Тогда бы наступил покой. Не было бы ни Лекса, ни его самого, ни опостылого доверчивого сердца…

И не было бы Родиона.

Когда Марк пришел в себя, за окном было темно. Раннее утро еще не окрасило теплыми красками голые деревья. Посидев немного, омега принялся собираться; душ, гардеробная. После он сел на стул, положил перед собой тетрадь с конспектами — сегодня его ожидал другой зачет. И стал ждать.

Взошло солнце, размазывая едва греющие лучи по щеке омеги. За дверью стало шумно — студенты спешили по своим делам. Марк продолжал ровно сидеть на стуле.

В дверь постучали.

Он не знал, как долго он слушал нетерпеливый рваный такт о сухое дерево, пока дверь не распахнулась сама.

— Илья, — прозвенел знакомый голос, — ты чего не открываешь? Мы же опоздаем. Пошли! — Лекс схватил его за рукав и потащил за собой.

Легкий, почти прозрачный аромат клубники вплетался в пряную корицу душистых волос. Запах был едва ощутим для постороннего, но не для Марка, знающего каждую нотку любимого как свою собственную.