Сергей Барк - Трансформер [СИ]

— Ты не прав.

— Ты бы все решил на мой счет и ушел. А я, дурак, сам помог Лексу…

Марк не закончил. Ему было стыдно за тот поцелуй с Адамом, а что могло случиться позже, он и вовсе не хотел думать. Все же иногда он терял рассудок… всегда, когда дело касалось Сокольникова.

Сильные руки неожиданно приподняли его, словно он ничего не весил и встряхнули.

— Если тебе хоть однажды пришла в голову мысль, что ты можешь уйти от меня — забудь, — зло прохрипел Родион.

— Ты… ты бы сам ушел.

— Если бы я ушел, то тебя поволок бы следом, тебе ясно?! — всполохи гнева плясали на дне голубых глаз, и даже если бы Марк хотел ответить «нет», он бы все равно сказал «да».

— Ясно, — тихонечко согласился он, чувствуя сильные ладони на своих ребрах. Сдави альфа чуть сильнее, и Марка расплющит пополам, но он терпел. Он желал, чтобы Родион видел его покорность, он хотел продемонстрировать своему альфе, какой он послушный мальчик. Лучше чем Лекс.

Он был обязан быть лучше хоть в чем-либо.

Пусть Марк говорил все те обидные вещи, стараясь укусить в ответ, но он бы никогда не посмел всерьез противиться своему альфе. И в душе он понимал, что это был не страх, но желание быть правильной омегой. Нужной. Любимой. Не самой замечательной… но это было выше его сил.

Несмотря на рассказы Родиона о других альфах, ему было сложно в это поверить. Может, и была парочка ребят… Лекс говорил, что девственники более привлекательны, но в большее омега не был готов поверить.

Никто не знает, что он трансформер, но изгой из сущности Марка никуда не исчез — чувствовать себя хуже других было так естественно.

— Марк, — привлек его внимание альфа. — Хочу спросить… — слова давались Родиону с трудом. — Ты так легко стал сомневаться во мне. Почему? Да, ты видел волос и его платок, но неужели этого было достаточно?

Говорить о тех мыслях, что терзали его в сомнениях не хотелось.

— Расскажи мне. Я должен знать.

Родиону все труднее становилось с замкнутостью омеги. Тот никогда не говорил о том, что думал или чувствовал. Марк никогда не говорил, что любит его… Альфа тоже… но ведь омеги другие существа.

Отчего-то ему казалось, что признания в чувствах давались слабому полу легко, по крайней мере об этом говорил весь его предыдущий опыт. Так почему же Марк молчал? Тем более если они пара, это должно быть намного легче.

И даже несмотря на то, что альфа чувствовал и видел, как относится к нему Марк, ему хотелось услышать эти дурацкие, так часто ничего не значащие слова.

Просто услышать.

Получить от омеги все до последней крохи, словно завоевать каждый клочок покорённой территории.

Особенно остро это ощущалось теперь, когда количество поклонников Марка поднялось от нуля до половины альфьего населения университета, как минимум. Родион нарочно приуменьшил масштабы катастрофы, не говоря, насколько популярен стал Марк.

К Сокольникову не просто приходили, у него спрашивали разрешения одногруппники, подходили в коридоре старшекурсники со всевозможных факультетов, писали сообщения, раздобыв номер. Наиболее настойчивых приходилось в прямом смысле успокаивать.

Поэтому тот факт, что Марк все еще оставался девственником, все больше тревожил Родиона.

Слишком красив был его мальчик. Такой хрупкий и ранимый, он взывал к инстинктам самцов всем своим видом. Беспомощный взгляд, тонкая фигурка, невинные глаза. А то, что его запах чувствовал каждый, но не он сам, просто сводило с ума.

Потому альфа все настойчивее ощущал необходимость закрепить свои права, и для этого был лишь один способ.

Омега протяжно выдохнул — Родион, наверное, никогда его не поймет.

— Обещай выслушать до конца и не перебивать, хорошо?

— Обещаешь?

Альфе ничего не оставалось, как кивнуть.

Марк зашевелился в руках, и Родион позволил ему выскользнуть, готовый последовать за ним, если потребуется — отпускать парнишку от себя не было никакого желания. Его необходимость в омеге превращалась в одержимость…

Но Марк не собирался никуда уходить. Он развернулся боком, устраиваясь между ног Родиона, и прильнул к груди альфы.

Он скажет ему, если Родион этого хочет, но сделать это, глядя в любимые глаза, было слишком тяжело.

— Я… я очень боюсь… Боюсь, что все это мне только снится, — осторожно начал Марк. — Мне кажется, что вот-вот я проснусь, и все окажется сном. Вернусь в гимназию и буду снова смотреть на тебя издалека, зная, что живу за стеклом. Знаешь, за таким как в кино — ты видишь, а тебя нет…

Рука альфы обхватила выступающую косточку плеча.

— Я смотрел на тебя изо дня в день, но ты всегда проплывал мимо, не замечая. Сначала я решил, что ты брезгуешь признать, что такой как я твоя пара, а потом появился Арсений, и я решил, что, наверное, ошибся… природа ошиблась. Ведь она же сделала меня за что-то уродом, так почему не получить в пару того, кто уже занят. Такие как я, не должны существовать… не должны размножаться…

Марк тяжело дышал, сердце срывалось в рваный ритм. То, о чем он иногда думал и ни разу не произносил вслух, страшно рождалось в маленькой комнатке, оживляя страхи, делая их реальными.

— Марк…

— Нет! — оборвал омега, цепляясь маленькими кулачками за рубашку. — Нет, молчи. Живя призраком всю свою жизнь, я ни в чем не сомневался, зная, что так будет всегда. Все чего я хотел — спокойно учиться и не доставлять неприятности родителям, болтать с Антоном и ходить в кино… и еще читать истории о любви… Я ведь понимал, что ни один альфа никогда не посмотрит в мою сторону. И я был готов…

Омега заерзал, тяжело выдохнул, щекоча волосами подбородок Родиона.

— А потом случилось то, что случилось, и ты меня увидел. Наконец-то увидел по-настоящему, — голос Марка дрожал. — Ты вступился за меня и не выдал директору. Пусть ты и хотел сделать из меня телохранителя, не важно, ты смотрел на меня, называл по имени, приходил ко мне в дом. И не боялся. Не отшатывался как от чумы. Ты позволял находиться рядом и доверил свою жизнь…

Сердце Родиона глухо стучало в груди — Марк слушал.

— И ты поверил, что мы пара, признал меня своим. Поверил, что я твой, даже не зная, так ли это, даже не чувствуя мой запах…

Марк крепче обнял своего альфу. Родион не удержался и чмокнул омегу в лоб.

— Ты отказался от других омег, чтобы позволить мне жить как все. На твоих плечах столько всего, что я даже боюсь думать, как ты со всем справляешься и все успеваешь. А еще я с миллионом проблем…

— Марк, послушай…

— Ты обещал, — мягко, но с нажимом остановил его омега. Если не сейчас, то возможно он уже не сможет сказать все то, что крутится в голове.

Сделав над собой усилие, Родион все же послушался.

— И потому все кажется сном. Ты можешь жить полной жизнью, заниматься своими делами, осуществлять свои фантазии. У твоих ног целый мир. Все омеги на свете готовы исполнить любое твое желание, а ты мучаешься со мной. Поэтому мне так просто сомневаться, когда тебя нет рядом, — Марк взглянул в глаза Родиона. — Пойми, дело не в тебе, а в том, кто ты есть. Когда ты рядом, я чувствую, что все это правда, что ты не лжешь, что ты мой… но стоит тебе отойти на шаг, и в голову сами собой лезут все эти мысли, все эти вопросы. Ты Родион Сокольников, мечта во плоти, совершенный человек, а я? Я всеми ненавидимый изгой. Я трансформер. Всего лишь жалкий трансформер… Я не такой умный и сильный, как ты, — упавшим голосом произнес омега, опуская взгляд. — Мне страшно, что ты однажды рассмотришь, какое я… ничтожество, — как же больно далось это отвратительное слово. — И ты уйдешь, а я… а я боюсь, что не смогу без тебя…