Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством. Дальше [СИ]

Зажмурься и пусть ветер ласкает лицо… — блаженствовало Второе Я.

И откуда та бабка знала о реальностях?

Классно в тени! Давай не этой скамеечке присядем, здесь цветы красивые…

А как гадалка увидела? Я и не смотрела на нее почти.

Есть хочу и Лют голодный, а там мороженое продают…

Я на эту пыль не сяду. Что? — очнулась от размышлений девочка.

Голодная, говорю! Давай привал сделаем? — подсказало подсознание.

Красиво получится: в белом платье, с ножом и банкой тушенки в руках. Охренеть, картинка!

Да, тогда лучше кашу открыть…

И ножом ее, ножом!!!»

В этот день найти тихое место было сложно. Давно шедший следом за Танькой паренек наконец-то осмелел и решился познакомиться.

— Привет. У тебя красивый кот, — приблизившийся мальчишка не сразу совладал с застенчивым языком.

«Олух! Я вообще-то леопард, — рыкнул Лютый.»

Танька хихикнула: «Ты мне так всех ухажеров распугаешь!»

«У тебя есть я!»

«Ты единственный и неповторимый, мой защитник!»

— Спасибо, — ответила, не поворачиваясь, — ему нравится, когда хвалят.

— Прям так и сказал? И ничего не добавил?

— Добавил, но это только для меня, — она все еще не смотрела в сторону собеседника, просто вела своего коня, придерживая одной рукой за вынос руля, и загадочно улыбалась: летний день способен украсить любую реальность.

— У него намордник потерялся. Наверное, недавно. Поискать? Ты по какой улице ехала? — осмелевший юнец пошел, наконец, рядом с Танькой.

— Почему недавно?

— Тебя бы задержали уже. Странная ты, — он все пытался словить ее взгляд.

— А не странные — они какие? — посмотрела, наконец, на него девочка, откидывая свободной рукой расшалившиеся волосы. И остановилась, уже с интересом рассматривая нового знакомца.

«Ну, как он тебе? — интересовалось Альтер Эго.

Средней паршивости, но время скоротать можно.

Чего это? Хороший мальчик, вежливый… Смущается так прикольно!

Сама глянь: росточком с меня, совсем хлюпик. Веснушки на лице, подстрижен неаккуратно. И одет он так себе, — надменно накручивала себя Танька.

Совсем от этого платья сдурела?! Давно принцессой заделалась?! Или на солнце перегрелась?!»

Солнце действительно припекало все сильнее.

— Давай в тень уйдем? — как будто почувствовав чужие мысли, предложил мальчонка. Он даже повернул всего себя лицом к собеседнице и остановился. — Здесь есть секретная скамейка, рядом совсем. И кот не будет в глаза бросаться, — он положил одну руку на руль педального транспорта.

Танюша вопросительно подняла одну бровку и хитро прищурилась, одновременно слегка наклонив голову:

— А на вопрос ответить? Слабо?

— Там спросишь. Ты ведь не здешняя? Идем, это близко, — призывно мотнул головой.

— Ладно, показывай…

— Он и будет жертвой? — напряженное ожидание надоело технику.

— Теперь — не знаю. Не хотелось бы, — с сомнением произнес оператор.

Какая из стоящих одна напротив другой скамеечек была более таинственной и загадочной, Танька не смогла понять. От жары густая естественная ограда из успевшего отцвести жасмина и незнакомых широколистных кустов была укрыта старыми платанами. Особой чистоты на этом пятачке прохлады не наблюдалось, было много окурков и бумажек, рядом валялись емкости от напитков.

«Классное место! Вот бы здесь переночевать…

А в жертву мы его разве не принесем?

Зачем? — удивилась Танька.

Мы уходить собираемся или где?! Сколько еще я за двоих буду думать? — опешило Второе Я.

О, ты — и думать?! У меня научилась, признавайся!

Так, да? А я — красивее, раз ты вредина!

Думала, между прочим, я, — рассудила саму себя Танька. — Ты в это время стояла на стрёме и теперь меня ругаешь.

Извини. И что? Когда пойдем?

Завтра. Выспимся — и пойдем. Я в платье хочу походить еще…»

— Да сдалось ей это платье! Чего она тянет?

— Ничего ты не понимаешь в смысле жизни, — улыбнулся оператор. — Она — девочка, ей покрасоваться нужно. Почувствовать себя на вершине успеха!

— Какого успеха? — вытянулся лицом техник.

— Ай, отстань! — отмахнулся от него оператор.

— Правда, здесь здорово? — мальчишка обвел всю заводь тенистой тишины жестом хозяина.

Лютый с напускной ленью полез на дерево, велосипед встал сбоку, и появилась видимость комфорта.

— Хорошее место, — кивнула Танька. — Как думаешь, здесь можно переночевать?

— Нет, — сразу огорченно замотал головой. — Вечером здесь типы разные собираются…

— Типы чего?

— Чего? — не понял паренек.

— Понятно, типы человека, — кивнула вредная девочка. — Ой, не парься: это я умничаю некстати. Тебя как звать?

— Д а кси. А тебя?

— Таня. Танька, Танечка или Танюша, но не Татьяна. С какого языка переводить твое имя?

— А ты на многих знаешь?

— Твое — только на двух. Думаю, для родителей ты…

— Да, только не говори никому, ладно? Ты откуда такая умная?

— С неба упала, — ощущалась какая-то неправильность происходящего. Танька раскатала сверток с палаткой на одной из скамеек, сверху постелила спальник. — Чего стоишь? У вас гостей принято кормить или как? Вот, вскрывай сухомятину, — сунула Дакси консервы, — запивать водой придется.

— Погоди. Если тебе жить негде, давай я с родителями поговорю, они добрые…

— Нет и нет! — не захотела лишаться свободы даже на одну ночь Танька. — Чего стоишь? Раскупоривай, сейчас пировать будем! — достала пластиковую скатерку для второй скамейки.

— Брысь отсюда, шпана малолетняя! Люди отдыхать пришли, — раздалось за спиной. Смрад появившихся немытых тел и грязной одежды соревновался в силе с душком от перегара. Через скамейку полезли бесстыдные ноги.

«Ну что? Уходим? — заволновалось Второе Я.

Нет, мы еще не…

Никто же не увидит: идеальное место и куча жертв! Давай, быстрее!

Нет! Уйдем, когда захотим! А этих…

Что? Отпустим?!

На все восемь сторон света, — Танька закончила мысль, доставая кукри.»

— Давно себя нюхал, гомо не совсем эректус? — повернулась к нахлынувшей компании Танечка. Откинутые резким поворотом головы волосы, развевающееся белое платье, воинственные сандалии, странный меч в руках синеглазой не произвели на полутрезвую кодлу никакого впечатления.

— Это кто гомик, тварь! — у большого шкафа, который прервал рождение уюта, инертность оказалась что надо. И инерция движения — тоже.

Он лишь почувствовал сильный удар по пальцу. Отсеченная ногтевая фаланга его мизинца упала как раз под грязный башмак. Для остальных хватило всего одного Танечкиного подшага [8] Подшаг — один из способов передвижения в бою, без изменения основной стойки. и четырех взмахов крыла сокола.