Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством. Дальше [СИ]

Она старалась делать только аккуратные движения, чтобы ни одна капелька отравленной алкоголем крови не упала на ее снежное облачение. Очень мешала продолжавшая двигаться тушка «шкафа»: пришлось исправлять его траекторию на «лбом об дерево».

«Ты осторожнее давай, еще убьешь раньше времени, — помогало Альтер Эго.

Да не сс… не мешай, короче! — отмахнулась Танька.

Нам они нужны для ритуала, не забудь.

Нам они и на… Ты меня не отвлекай! Я чуть не капнула на платье!

Все, молчу, — пронеслось в голове.»

— Почему она не вошла в вихрь? — встревожился оператор.

— Без понятия. А что там рассказывал об этом Огонь? — проявил завидную сообразительность техник.

— Не Огонь, а Агний. Впрочем, какая разница?

Таня была очень довольна собой: платье осталось чистым, а пыль на сандаликах не считалась. Клинок был напоен свежей кровью. Безмозглые твари, лишенные кусочков мизинцев, остановились в ожидании приказа. Все благопристойно и красиво. Единственное «но» стояло за спиной с разинутым ртом и банками тушенки в руках.

— У тебя нож есть? Банки открыть. Или мы на них просто посмотрим? Ты, может, и поел дома, а я вот голодная, — очень быстро выдала для Дакси информацию и снова повернулась к трезвеющим на глазах незнакомцам. — Сюда больше ни ногой! О случившемся помните: то, чего лишились, — ваша плата дьяволу. Брысь! — притопнула ножкой добрая Танечка.

«Нет! Зачем ты их отпустила?! Нам может не хватить одной жертвы! — вскричало подсознание.

Не прикидывайся, посмотри в соседнем полушарии, — мысленно скривилась Танька.

А что там?

Умные мысли. Впрочем, не ходи туда, тебе не понравится.

Чего это?

Там все по полочкам разложено!»

— Нет! Зачем?! Она упускает уже вторую возможность! — едва не рвал на себе волосы техник.

— Уже вечереет, ей отдохнуть хочется. И поесть нормально, — вздохнул оператор, задумчиво перебирая пустые тарелки и пакеты от чипсов.

«Вечно я без дела сижу, — ворчал Лютый, ловко спрыгивая с дерева на спинку скамейки. — Хоть бы раз котику дали порезвиться!»

«Ты мой хороший, иди сюда, — плюхаясь на застеленную скамейку, позвала Танька.

Самый славный котик, — разглаживала длинную шерсть питомца.

Заботливый, ласковый, — в такт мыслям проводила рукой по шерстке.

Еще красивый и нежный. Нельзя тебе об такую грязь пачкаться.»

«Тогда — ладно, тогда котика можно покормить, — хитрая морда при этом перевернула свое пушистое тело на спину, подставляя живот.»

— Ну, ты долго будешь на меня таращиться? — понежив животинку, вслух обратилась к Дакси. — Ясно, начнем с простого: подбери нижнюю челюсть и захлопни рот. Потом аккуратно поставь банки и сядь, — раскомандовалась и вздохнула. — Вот что мне теперь с тобой делать?

Парень выполнял все команды без принуждения, а Танька на него старалась не давить. Ситуацию осложняли ее руки: отпустив Лютого, они машинально вытерли от крови лезвие припасенной чистой тряпочкой и заботливо вложили его в ножны.

— Это что за меч такой? Можно посмотреть? — у Дакси первым в себя пришел интерес.

— Просто так вынимать его из ножен и не напоить кровью нельзя, теряется боевая ярость. Да и не меч это, а нож. И не дам я его в чужие руки, уж извини, — отказала Танька.

— А точить как? — разочаровался мальчик.

— Вот так, — протянула к нему левую, покрытую шрамами, ладонь.

— Она что, не умеет залечивать без следов? — удивился техник.

— Очень хорошо умеет, почти мгновенно. Но это не рубцы, это поцелуи друга, — загадочно пояснил оператор.

Разгулявшийся после легкого приключения аппетит разорил Таньку еще на две банки мяса и одну — вареной сгущенки. Со стороны было заметно, что так вкусно ее новый кавалер ест совсем не часто. К его чести, он вызвался и принес своей пассии большую бутыль чистой воды для умывания, полотенце и подушку.

Танька с огромным сожалением переоделась в свою повседневную одежду. Платья было жалко, но все, кто могли, наряд уже оценили. Очень хотелось оставить его себе, иногда красоваться перед зеркалом или даже выйти в нем на прогулку. Только и выходить было неоткуда, и зеркала не было. В конце концов, решилась и бережно упаковала вышитую красоту в маленький сверток, пристроив в сумке багажника. Места там хватало.

«Мало ли? Может и не помнется.

Или я его аккуратненько разглажу. Где-нибудь, — думала Танька.

Да! Вдруг на бал, а я без феи? — весело уговаривало Второе Я.»

— Ты когда на вопрос собираешься отвечать? — напомнила в постепенно проявившихся сумерках.

Разводить костер не стала, какой-никакой, а парк. Но никто не запретил убавить яркость фонарика до подобия тусклого очага и вооружиться прутиками.

— На какой? — Дакси казалось, что знакомы уже давно.

— Не странные — они какие? Забыл?

— Кто? А! — сразу погрустнел в ответ. — Скучные. Зануды с надутыми губами.

— Странные нравятся больше? — склонив голову, посмотрела на сидящего рядом тощего пацана.

— Не знаю. Ты вот — нравишься, просто с тобой. И спокойно.

— Что так? Защитить могу? — усмехнулась, ковыряя веточкой землю.

— Нет! — замотал головой, но не перестал колупать своим прутиком возле Танькиного. — Ты не предашь, это сразу видно. А защитить? — он пожал плечами. — Можно и убежать, если что…

— Эх ты, чудо чудное, — весело потрепала шевелюру парня. — Хочешь, я тебе смелости дам? Просто так, в подарок.

— Своей?

— Нет, конечно! Твоей, она спит пока.

— А за что? Я же даже не пытался что-то сделать, от страха замер…

— Раньше сделал, когда знакомиться подошел. Ой, и нелегко храбрым быть! Видел бы ты себя!

— Разве так можно? — растерянно посмотрел на Таньку.

— Это легко. Просто скажу несколько слов и ты изменишься. Хочешь? — она снова склонила голову набок и смотрела очень хитро.

— А каких?

— Страшно? — ее улыбка была доброй. — Простых, не дрейфь, — отложила веточку и посмотрела в его глаза. — Понравилось быть честным, когда подошел ко мне?

— Да…

— Вспомни, что тогда чувствовал.

Дакси не просто вспомнил, к нему вернулся ураган радости и счастья. Все, что нахлынуло тогда, в момент нечаянной отваги. Танька хорошо видела его эмоции: эйфория от откровения и уверенность в собственной правоте.

— Запомни теперь, что искренность — самый прекрасный момент в твоей жизни. Понял?

— Нет, — честно признался мальчик.

— Когда страшно — будь правдивым с собой. Все.

— Так просто? А если мне хочется кого-то убить? Когда обижают? И в этом тоже признаться?

— Себе. А противник увидит это в твоем взгляде и испугается.