Борис Штерн - Ледяная скорлупа

Сомнений не было: на отражателях была маркировка — название корабля и порядковый номер, близкий к номеру последнего отражателя, выставленного «Кальмаром». Медуза заблудилась! Уйдя перпендикулярно «Кальмару» она умудрилась описать огромную петлю и выйти ему наперерез в пяти тысячах свистов от старта.

Но как они сбились с пути? И если заломили такую петлю, то как оказались здесь раньше? Шли на форсированном ходу? А почему номера отражателей почти такие же? Или это мы заблудились? — подкралась предательская мысль.

— Поправку на течение делали? — допрашивал штурмана Гуан Лькан.

— А как же?! Да и течений сильных не было.

— При определении створа не могли ошибаться?

— Ошибка измерена многократно: пять размахов на шаг в двадцать свистов. Но эта ошибка случайная — она не суммируется.

— Может, систематика какая-то невыявленная?

— А почему тогда на испытаниях шли прямо?

Никак не получалось объяснить такое отклонение. Ну не должны были заблудиться! Мистика! Что же делать? Прошли половину пути до разворота… Как что делать?! — Идти дальше, до конца! Кто бы ни заблудился — мы или «Медуза», — дойдем до конца, повернем назад и вернемся домой по цепи отражателей. Кем мы станем в глазах народа, если развернемся на полпути?

И пошли дальше — за неизвестные хребты и равнины, испытывая сомнения по поводу направления пути, но в твердой уверенности, что надо идти туда, куда диктует тщательно выставленный створ маяков.

«Медуза» продолжала свой прямой путь без тени сомнений. Перед ней раскрывались новые звучные ландшафты, пока не начался плавный подъем, который не кончался и не кончался — бесконечный тягун. На высоте десяти свистов подступил высотный ужас.

Амел Глан распорядился выдать по дозе высотного стимулятора, прессонола. А подъем всё продолжался. На двадцати свистах пришлось включить обогрев рубки и кают. На тридцати свистах, почти на одной трети расстояния до льда, появились опасения, что прессонола не хватит, что твердь достигнет ледяного неба и путь будет прегражден, что экспедиция на этом закончится.

Амел Глан запер ровно половину прессонола в сейфе — на обратный путь, — приказал экипажу сжаться в комки и забиться по углам, а прессонол принимать только дежурным и сменным монтажникам маяков. На 33 свистах подъем кончился. Потянулось вулканическое плато — совершенно безжизненное и холодное. Пологие лавовые потоки, широкий кратер, через который пролег курс «Медузы», — и ни одной живой твари, ни худосочного коралла, ни чахлого растения. К высотному ужасу примешался вполне рациональный страх: запасы прессонола подходили к концу, и если скоро не начнется спуск, то они сойдут с ума и погибнут. Либо придется повернуть назад, распечатав неприкосновенный запас, но тогда уже назад окончательно и с позором.

Весь оставшийся прессонол пришелся на долю сменного командира — хоть один член экипажа должен находиться в нормальном состоянии. Маяки устанавливали удвоенным составом — если кому-то совсем скручивало мозги, напарник поправлял.

Спасительный спуск начался, когда осталось всего две дозы.

Спуск между 20 и 10 свистами преодолели вообще без прессонола, команда выглядела и двигалась, как толпа зомби, но линию створов выдержала. Дальше пошел обычный ландшафт, хотя и не без сюрпризов. Лес обелисков — конусообразных скал. Пересекающиеся квадратно-гнездовые разломы. Цепь гейзерных струй, где огромную «Медузу» затрясло и подбросило вверх. А еще в этой невероятной дали они обнаружили цивилизацию!

Когда экспедиция прошла 8 тысяч свистов и оставалось уже не так много до поворота назад, дежурный ворвался к капитану:

— Капитан, у нас странный сигнал с антенны! Там впереди будто что-то гудит, будто искусственное, будто маяк.

Капитан поспешил на мостик, куда транслировался сигнал с антенны. Гул был неравномерным — длинные гудки чередовались с короткими. Штурман с Помощником были уже на месте — оба покрытые темными пятнами, выдававшими состояние стресса от пугающей неопределенности.

— Что за жморово ялдабродье?! — медленно и членораздельно произнес Амгел Глан. Пятна на Штурмане и Помощнике побледнели, будто неопределенность уменьшилась.

— Если бы мы не были в семи тысячах свистов от границы Цивилизации, — продолжил капитан, — я бы сказал, что это самый настоящий стационарный навигационный маяк. Никак мы наткнулись на другую цивилизацию?!

Все, кто был на мостике, уставились на капитана. Рефлекторное беспорядочное свечение членов команды демонстрировало сильные противоречивые эмоции — от страха до восторга.

— Просканируйте горизонт! — приказал Амгел Глан.

— Кажется, еще один, потише; третий — совсем тихо… Всё, больше ничего не слышно.

— Ци-ви-ли-за-ци-я… — протянул Штурман.

— Он как будто каким-то кодом гудит, прямо, как наши маяки, — заметил Помощник.

— А если предположить, что это код Рауз Мзора, что получится?

Штурман прислушался:

— Сорок семь. Число сорок семь.

— Что за ерунда, как они могут пользоваться нашим кодом? Они что, шпионили за нами?

— Быстро, быстро, наводите на второй маяк, — приказал капитан. — Кто разбирает код, что там?

— Там семьдесят три, ответил Помощник.

— Ну-ка быстро навигационную карту всей Цивилизации! — гаркнул Амгел Глан?

— Нашей? — переспросил Штурман, тут же осознав весь идиотизм вопроса.

— Если есть карта другой, давай ее.

Все присутствующие покрылись легкими полосками от нехорошего предчувствия.

— Может, это какой-то фантом наших маяков? Мы же не знаем, как устроен Мир…

— Вот, сорок седьмой маяк в третьем квадранте, а вот — семьдесят третий. А мы — вот здесь, — Амгел Глан ткнул когтем в край карты. — Это не новая цивилизация. Это не фантомы. Это мы — старые дураки.

— Ты хочешь сказать, что мы плутанули и прошли кругом?

— У тебя есть другая версия? Мы ушли в середину первого квадранта — вон туда, — капитан провел когтем от центра карты вверх. — А сейчас мы приходим отсюда — с противоположной стороны. Маяки на своих местах, и номера у них соответствуют. Ты можешь предположить что-то еще?

— Да что тут еще предположишь?! Выходит, плутанули. Хорошо еще, что не промахнулись мимо, а то бы пошли назад по петле. Да ладно, главное — вернулись!

— Я же полжизни положил на навигацию. И всё в сарсынь! Все эти автономные маячки, ювелирная установка створа, отработка рельефа, поправки на течение и градиент — всё в сарсынь! Плутанули! Тебе легко говорить, а я на склоне лет потерпел фиаско. Кто я теперь?!

— Да ладно, ты теперь герой! Теперь тебя до конца жизни будут осаждать журналисты и поклонники.

— Кончай издеваться. Понимаешь, я даже не могу сказать, в какую сторону мы дали кругаля, откуда пришли — справа или слева.