Борис Штерн - Ледяная скорлупа

Барбан Драг, директор Института неба имени Хруам Мзеня, выплыл к заседанию Всемирного координационного комитета, где ему предстоял доклад, с большим запасом по времени.

Живя далеко за городом в своем доме на собственном участке, он ненавидел Столицу. Как можно обитать в такой тесноте, во всепроникающей бессмысленной иллюминации, в вечном шуме, жужжании навигационных пищалок и верещании горожан? Конечно, за спокойную жизнь в большом доме приходилось платить. Прежде всего долгой дорогой в этот ад, куда приходилось окунаться раз в каждые четыре смены.

Барбан Драг, повинуясь требованию навигационных автоматов, вывел свой катерок на двухсотый горизонт. Любая активная локация и сотовая связь по открытой воде были строжайше запрещены при движении над Столицей. Иначе звуковой фон превысил бы все мыслимые пределы. Впрочем, он и так их превысил — большинство, но еще не все. До порога, когда постоянный шум вызывает массовое нервное заболевание — пляску даргобага, оставалось еще четыре децибела.

Вот и Столица — она угадывается по синеватому свету, который сочится со всех сторон, будто из самой воды. И городской шум тут как тут — смесь гула и стрекота. Вокруг красноватые огоньки попутных катеров — двухсотый горизонт предназначен для маломерок. Пассажирские винтоходы к центру Столицы идут на сто сороковом, их еле видные подсвеченные туши напоминают ленивых круглобрюхов. Снизу на сто семидесятом несутся светлые пятна встречных маломерок. Время от времени то справа, то слева — вертикальные гирлянды, обозначающие окна всплытия и погружения на сороковой горизонт, где двигаться можно только вдоль световых полос. Но пока погружаться рано, до Дворца Комитета еще плыть и плыть.

Вот идиот! — катерок Барбан Драга слегка протрясло завихрениями от спортивного турбочоппера, петляющего на большой скорости в попутном потоке катеров. — Курдук даргобнутый! Кто их таких производит на нашу голову?! Хоть бы полицейские его сцапали!

Барбан Драг вернулся к своим мыслям. Обычно по дороге они были неторопливыми и о чем-нибудь приятном. Но сейчас Барбан Драгу было не до приятных расслабленных мыслей. Он находился в полупаническом напряжении перед докладом. Сделав за свою карьеру сотни разнообразных докладов — рутинных и важных, — он тем не менее волновался и прокручивал в голове ключевые места выступления. На этот раз ставка была очень высока, и второй возможности в обозримое время не будет. Проиграть на сей раз означало проиграть навсегда. Надо быть не просто убедительным.

Надо, чтобы их зацепило, пробрало, чтобы у них морщило затылки и покалывало в плечах от осознания важности проекта. Как на грех, не выспался. Впрочем, может быть, и к лучшему — голодный и не выспавшийся оратор бывает злей и жестче, поэтому убедительней.

Первая фраза… Она должна быть простой и честной. Никакой высокопарности — эта публика матерая, столько демагогов повидала… Начнем просто и честно, по существу.

Вот наконец-то нужное окно погружения — вертикальные струны и кольцевые гирлянды. Как хорошо в родной деревне! Плыви, куда заблагорассудится. Притормаживаем, ныряем носом вниз, вот и сороковой горизонт, 45-я линия, оранжевые огни, ограничение скорости три размаха на стук. Все ползут, но время есть, можно не торопиться. Указатель перекрестка: ко Дворцу — направо, синие огни. Вот и парковка Дворца, ряд 21, мачта 73, уровень 5. Замечательно, зарезервированное место свободно, а то бывает… Чпок!

Приехали!

Всемирный координационный комитет почти собрался. Делегаты республик, империй, колоний, королевств, коммун, федераций, независимых мегаполисов, территориальных анархий, племен, земель и прочих образований заполнили сферическое фойе, дефилируя по всем трем измерениям. Делегаты всех международно признанных и некоторых непризнанных сообществ, всех, кто делает взносы в фонд Комитета, и некоторых, кто не делает. Ну и карнавал! Почти половина делегатов — кто с медными побрякушками на цепочках, кто с воротниками из плавников, кто с ожерельями из спиральных раковин арпанов. А кто-то там весь в чешуе арадонта, сшитой тонкой проволокой. К Барбан Драгу приблизился молодой дикарь с копьем наперевес, украшенный колышущимися перьевыми кораллами, в медном ошейнике с бубенцами:

— Вы никак докладчик?

— Он самый. А вы?

— Кадарун Мургас, депутат от Сарбарунды. Очень рад знакомству. Я внимательно прочел все публикации по вашему проекту.

Считайте, что мой голос — ваш. Единственное, что меня беспокоит: нет ли на поверхности сильного ионизирующего излучения?

Хруам Мзень зарегистрировал оптическую часть спектра. Но если спектр нетепловой, он может тянуться сколь угодно далеко…

— Да, это может оказаться проблемой. Мы обсуждали такую возможность и решили, что будем считать спектр тепловым, а там посмотрим. Кроме того, вода — какая-никакая защита. А вы кто по профессии?

— Физик. Институт внешнего пространства.

— Первый раз вижу физика в таком наряде.

— Это наш национальный парадный костюм посла. Я здесь вроде как посол своего народа. Соотечественники будут в восторге, увидев меня в таком облачении в новостях. А то, что я попаду в новостные фотографии, — факт.

— А зачем послу копье?

— Чтобы сломать его при заключении договора. И я действительно сломаю его, как только будет принято положительное решение по вашему вопросу.

Барбан Драг с сомнением поглядел на солидное древко копья:

— А у вас хватит сил?

— Копье подпилено.

Всех пригласили занимать места. Зал заседаний — обычный амфитеатр, где у каждого делегата свое именное место, выглядящее подобно креслу пилота спортивной торпеды со специальными фиксирующими ремнями. Перед началом заседания каждый делегат обязан пристегнуться, иначе он считается отсутствующим.

Он может отстегнуться в любой момент, чтобы отлучиться, но для этого требуется набрать цифровой код — произведение пары двузначных чисел, горящих на табло.

Эта система пристегивания была введена решением самого Комитета. Дело в том, что европиане весьма эмоциональны и вспыльчивы, поэтому на заседаниях, как и в любом парламенте в эпоху становления парламентаризма, случались массовые драки. А трехмерная драка куда серьезнее двумерной, которые бывают в земных парламентах на твердой поверхности. Там дело обычно заканчивается образованием плотной толпы, где невозможно размахнуться и даже дотянуться до ненавистного оппонента. А в объемной драке можно дотянуться и сверху, и снизу, да так, что совершенно невозможно понять, кто и откуда тебя схватил за шейный гребень.

В конце концов образуется плотный клубок, распутаться которому ох как непросто. А если кто-то в панике испускал электрический разряд, то дело кончалось еще хуже. Вот и решили делегаты поставить себя «на предохранитель» — пока перемножаешь числа и набираешь код, успеешь остыть.