Борис Штерн - Ледяная скорлупа

На подходе к поселениям его встречали стаи бродячих улзеней — сначала издавая испуганно-агрессивный треск и наливаясь багрово красным свечением. Потом, осознав, что чудовище не обращает на них внимания, любопытные улзени осторожно подплывали. Наконец, будто вспомнив, как встречали винтоходы их предки, начинали радостно носиться вокруг с отрывистым попискиванием, искрясь зелеными вспышками.

Изумленные поселенцы являлись из тьмы хижин, развалин и гротов, светясь бледно-желтым.

— Там плывет что-то огромное! Надо уносить головы! — обычно паниковала молодежь.

— Да это же винтоход! Может, это наш шанс? — обычно успокаивали старшие.

Люки открывались, и появлялись парламентеры, доброжелательно светясь светло-зеленым.

— Дух в помощь! — говорили парламентеры.

— Добро пожаловать! — отвечали колонисты.

— Как называется ваша колония?

— Какое тут, к ялдабродам, название? Глухая дыра — да и только.

— Хорошо, будете Глухой Дырой номер 5. Еды хватает? Электричество есть? Мародеры наведываются?

— Еда есть, не жируем, но и не голодаем. Что такое электричество и откуда оно берется, забыли давно. С мародерами стало много легче последнее время. Наведывались не так давно, половину еды забрали, но никого не тронули. Грукодабров давно не было.

— Грукодабров больше нет. Совсем нет в природе. Университетские из Медного рудника перебили их всех одним гидравлическим ударом. Просмоленные туши грукодабров таскают по колониям напоказ.

— Вот это да-а-а! Прекрасная новость! Нам бы одну тушу для поднятия духа.

— Туш грукадабров не хватит даже на одну из десяти колоний.

Да, их поголовье было в десять раз меньше, чем число колоний, и в тысячу раз меньше, чем число колонистов в бывшем центральном округе.

— Получается, они нас как кухляков…

— Именно так. Нас всех было очень легко перещелкать по отдельности.

— А откуда у вас всё это — корабль, топливо, электричество?

— Откуда-откуда — вот руки, а вот голова — отсюда. Восстановили, починили, добыли. Чего и вам желаем.

— Руки-то и у нас в порядке, а с головами посложнее. Мы всё забыли, чему учились, а молодежь и не училась вовсе.

— Читать кто-нибудь у вас умеет? Вот вам учебники и специальное руководство: как установить акустическую связь с соседями в пределах двадцати свистов, как сделать электрические батареи и многое другое, что позволит вам превратиться из Глухой Дыры номер 5 в Форпост номер 5.

Каждое прощание затягивалось. Колонисты не прекращали расспросы, пытались задарить команду самыми вкусными моллюсками, а потом провожали корабль, резко вздергивая конечности и вспыхивая голубым светом, что означало высшую степень сердечности. «Неукротимый», уходя с эскортом возбужденно чирикающих искрящихся улзеней, оставлял за собой поселения, зараженные надеждой и энтузиазмом: они тоже могут, у них всё получится — кончится убогое существование, будет энергия, топливо, яркий свет, медикаменты, связь, защита от мародеров — они всё это сделают сами, размяв руки и объединившись.

С круиза «Неукротимого» восстановление пошло в режиме цепной реакции. Цивилизация возрождалась уже в новом качестве с другими ценностями, другими героями. Ремонтировали, чистили, строили заново, возвращались в старые жилища, если они сохранились, к прежним профессиям, если они не забылись и стали востребованными.

На Медном руднике с любовью расконсервировали «Ломовик».

Первый разведывательный рейс в город принес умеренно пессимистические сведения: здания института целы, но превращены в помойку; всё, что осталось, раскурочено или рассыпается от коррозии. Вторым рейсом отправилась крепкая молодежь и станция акустической связи. Другую станцию развернули на руднике, установив связь через акустический луч, отраженный от неба. По мере расчистки и ремонта жилья «Ломовик» возил и возил — сотрудников, студентов, детей, оборудование. Многие покидали рудник с грустью, особенно молодые, кто провел здесь детство и юность, кто облазил все закоулки и завел свои потайные углы.

Отмотав три европианских экватора обратно, «Ломовик» перевез всё. Бодрствующая европианская наука взялась за дело на прежнем месте. Разгром с разрухой преодолевались тяжело, но быстро, поскольку были живы многие из первопроходцев, чьи головы и руки кое-что помнили, несмотря на миновавшие тридцать лихих сроков.

Очередной выездной семинар лаборатории «Второе дыхание» проходил в пансионате «Веселый ключ» близ теплых базальтовых полей на одном из лучших курортов Мира. Докладчик вывел на экран последние результаты: график задержки сигнала от нового уголкового отражателя, заякоренного к небу.

Кирамзень, пробежав глазами график, попросил сменить горизонтальный масштаб, повращал головой и сказал:

— Снова никуда не годится, еще хуже, чем предыдущий сеанс.

Вот этот дребезг нам не страшен — мелкомасштабная турбулентность, отфильтруем. Но вот те плавные бугры нам всё испортят. Как раз временной масштаб порядка гироскопных суток. Амплитуда — десятки размахов, это же катастрофа! Похоже, там нестабильные конвекционные ячейки. Хуже места не найти! На таком фоне не выловишь и обычное дыхание.

— Ну, это же тест.

— Хватит проводить тесты там, где уютней душе, а фон кошмарен! Что нам нужно — приятный процесс или результат? Если результат — собираемся и двигаем на Поднебесье Медузы. Там не может быть никаких конвекционных ячеек, только холодное нисходящее течение — медленное и стабильное.

Аудитории это предложение явно не понравилось. Кто-то стал вертеть головой, кто-то уставился вверх.

— Лучше места не существует. Самая стабильная вода, минимальный фон. Наименьшее расстояние до неба. Близость к экватору — максимальная амплитуда дыхания. И никаких отвлекающих факторов!

— Не все переносят прессонол и длительное пребывание в холоде.

— Нужна точка-антипод, чтобы массу Аттрактора вытащить наконец.

— Есть у нас такая точка. Пустыня Ардонт. Там тоже тепловой поток минимален, никакого вулканизма и гидротермальной активности. Похуже, чем Поднебесье Медузы, но тоже неплохо. Тем, кто не переносит прессонол, — добро пожаловать в Ардонт.

Поднебесье Медузы, по сути, холодный пустынный ад, по происхождению — конгломерат исполинских щитовых вулканов. Пологие лавовые поля, широкие кратеры, неподвижная вода. Вулканы давно потухли, на их месте остался толстый относительно легкий нарост над теплой мантией Мира — подушка, блокирующая тепло недр. Над Поднебесьем к небу прикрепили якорями уголковые отражатели. Снизу установили три локационных станции на расстоянии двухсот свистов друг от друга: одна прямо под отражателем, две других — в стороне. Первая — измерять вертикальные смещения неба, две вторых — горизонтальные.