Аджони Рас - Игра колибри [litres]

– А этого ты раньше не говорил, – заметил Патрик. – Выходит, они перед зеркалом любят постоять?

– Ну, суть нарциссизма не только в самолюбовании, – уточнил Виктор. – Нарцисс просто сосредоточен на самом себе, но не считает себя таковым. Сотэ слушает собеседника, хвалит его и делает комплименты, но зачастую лишь с той целью, чтобы услышать, что она чуткая и утонченная натура и заметила то, что другие упустили. Это такой способ получить похвалу и одобрение и ничего больше. Она плевать хотела, что у вас внутри, какие у вас проблемы и что вас тревожит. Ее волнует лишь она сама. Кричать ей вслед что-то вроде «Пойми, мне плохо» или же «Попробуй стать на мое место» попросту бесполезно. Она даже пытаться не будет, хотя пустить слезу может. Не потому что актриса, а потому что у нее внутри все же бьется сердце, которое ищет любви и способно сочувствовать.

– Это было великолепно, – проговорил Патрик.

Виктор вопросительно посмотрел на него, не понимая, что так удивило агента.

– Нет, правда. – Патрик как-то сконфуженно улыбнулся. – У меня аж мурашки пробежали. Извини, перебил.

– Что касается ритуалов, – продолжил Виктор, – то обычно сотэ старается избегать секса на первых свиданиях, хотя чем-то недостойным не считает. Это своеобразная ловля на живца. Она часто устраивает стрессовое свидание.

Например, может создать небольшую аварию на дороге или украсть какую-нибудь мелочь из магазина. Совместно пережитый стресс связывает ее с мужчиной еще крепче, и бедняга все больше погружается в ее мир. Она при этом продолжает общаться с другими поклонниками, заставляя партнера ревновать, и может вовсе забыть прийти на свидание или просто исчезнуть на неделю и не отвечать на звонки. Это ее метод для получения того, что она хочет. Хотя, принимая подарки и подношения, сотэ строит из себя состоятельную даму и разыгрывает чувство вины, но это не более чем игра. Доить клиента она будет, искренне считая, что с лихвой расплачивается в койке, исправно расставляя ножки.

– Негусто, – констатировал Патрик. – Скажем прямо, в той или иной степени так поступают многие женщины. Мне пока не ясно, как вычленить сотэ из общей массы. Эта ваша Лиля Брик, я, черт побери, понятия не имею, кто она!

– Извини. Брик – плохой пример. Думаю, Мэрилин Монро будет тебе ближе.

– Мэрилин Монро? Сотэ? – Гассмано выпятил нижнюю губу и задумчиво промычал что-то себе под нос.

– Да, самая настоящая, любила рисовать, а это частое увлечение сотэ. Она, например, изрисовала всю квартиру, ну и ее карьера… Не мне рассказывать, что она спала с агентами, фотографами и продюсерами, не разбираясь особо в деталях. Никаких угрызений совести, просто секс ради карьеры и ничего больше, а секс она любила. Увлечение танцами, конным спортом, поэзией и книгами тоже встречается в типаже сотэ.

В довершение всего, как многие из сотэ, и Мэрилин, и Лиля Брик закончили жизнь одинаково, убив себя. Такова их участь – понимать в итоге ошибки, допущенные на протяжении насыщенной жизни, и груз этих ошибок наряду с тем, что уже ничего изменить нельзя. Это обрушивается на сотэ со всей своей сокрушающей мощью. Курок спускает все то же понимание одиночества и осознание того, что манило в тебе лишь тело… И она одна, никому не нужная и забытая, тусклый бриллиант на морщинистой шее королевы… Сотни голосов в голове упрекают, что-то утверждают, и они все, все без исключения правы! Бам!

– Не думаю, что все сказанное нам поможет, но попробуем. – Патрик сел напротив меня и отпил сок прямо из пакета.

Я молчал, все еще переваривая услышанное и пытаясь найти что-то в Алисе, чего не замечал раньше. Мне нужно было увидеть в ней сотэ, увидеть шлюху, чтобы спасти. Странное занятие. Она рисовала, это я знал, но что касается свиданий, ее общения с другими мужчинами, тут мне вспомнить нечего. Эта часть жизни Алисы была скрыта от меня. Когда-то я пытался представить, как это могло происходить, но теперь воображение меркло в сравнении с тем, что мне рисовал разум. Ревность вползала в сознание, в сердце и самую глубину души ядовитой змеей, жалящей каждую клеточку, каждый нерв, оголенный моей страстью к Алисе.

Руки. Я только сейчас понял, что они дрожат от странного нетерпения и ожидания. Закрыв глаза, я попытался представить тот барьер, что выстроил сам в глубине сознания и который теперь хотел разрушить. Барьер этот отделял сознание Алисы от моего, делая ее голос тише, а образы не такими навязчивыми и яркими. У меня получалось, но теперь нужно было открыться новым ощущениям. Отложив деревянное яблоко в сторону, я несколько раз глубоко вдохнул, мысленно убирая преграду в сознании, и, открыв глаза, сообщил:

– Мне нужно попасть в дом Алисы Роуз.

Патрик с пониманием кивнул и, набрав номер на телефоне, удалился в гостевую комнату. Виктор проводил его взглядом, но промолчал.

Я вышел на задний дворик, миновал бассейн и прошел по мягкой траве к столику, за которым не раз сидел после бани. Уставившись на него, буквально ощутил потребность прикоснуться к его глянцевой поверхности. Пальцы легли на теплую крышку, и тут же мир вокруг меня изменился, блеснув новыми красками, звуками и эмоциями. Я видел все не со стороны, как раньше, а теперь уже ее глазами. Я смотрел глазами Алисы…

Мысленно я дал себе приказ отстраниться, чтобы посмотреть на Алису со стороны, как делаешь во сне, когда осознаешь, что это именно сон. У меня получилось. Алиса сидела за столом рядом с Кеном, за ним же сидел и я. Точка, с которой я наблюдал, переместилась за спины Алисы и Кена и, нырнув немного вниз, до уровня плеча, замерла. Ее левая рука. Тогда, сидя за столом, я не обратил на это внимания, но сейчас… Алиса, положив руку на его шорты, массировала через тонкую ткань небольшой бугорок, продолжая при этом говорить со мной.

Я помнил, что разглядывал тогда ее лицо, любовался им, любил его. Я не видел этого, не хотел видеть. Пальцы сами собой оторвались от стола, и мир вновь изменился. Патрик стоял в дверях, а Виктор сидел на пластиковом лежаке, вытянув ноги и заложив руки за голову.

– Ты стоял неподвижно десять минут, – крикнул Виктор.

– Тот день, когда она пришла с Кеном, я видел это, – проговорил я, чувствуя, как сердце, разогнанное ревностью, стучит, готовясь вырваться из груди.

– Узнал что-нибудь интересное? – спросил Гассмано.

– Ничего, – тихо ответил я. – Она удовлетворяла его прямо здесь, за этим столом.

– Сотэ любят секс на грани, – прокомментировал Виктор, принимая сидячее положение.

– Ее зовут Алиса! Слышишь? Она никакая не шлюха! – взорвался я.

– Я не говорю, что она шлюха, – спокойно отозвался Виктор.

В следующий миг я хотел наброситься на него, хотел ударить по этому невозмутимому лицу, но Патрик не позволил, схватив меня за плечи.