Аджони Рас - Игра колибри [litres]

– Не совсем, – уточнил я. – Я вижу и ее глазами, и как бы со стороны. Это сочетание зрительного образа и некоего представления Алисы о самой себе.

– Интересно. – Виктор сел в кресло и задумчиво потер подбородок длинными пальцами. – Подобного я не встречал.

– У нас проблемы? – Патрик насторожился, глядя, как я то и дело смотрю в окно.

– Нет, вымысел, фантазии и все прочее – это не проблемы. – Виктор замялся. – Я мог такое предвидеть, но лишь в качестве теории. Алиса, точнее ее образ внутри Адама, пытается себя осознать. Это попытка самоанализа. Примитивная, но все же.

– Погоди-ка, какого самоанализа? – насторожился Патрик. – Это же просто как смотреть кино, картинки в голове, разве нет?

– Не совсем так. – Виктор ударил ладонями по коленям. – Это похоже на раздвоение личности, но эта самая вторая личность находится в угнетенном состоянии, она имеет голос, однако лишена воли. Впрочем, это не мешает ей осознавать себя. Был случай, когда один из моих клиентов почти месяц видел в зеркале любовника вместо себя, пока второе сознание не исчезло. С разными полами такое маловероятно, мозг так просто не обмануть. Происходит так называемый тендерный конфликт.

– Значит, у Адама едет крыша? – Гассмано улыбнулся уголком искривленного сочувствием рта.

– Ничего никуда не едет, – вмешался я. – Это как смотреть два телевизора одновременно, понимаете? Только тут одно изображение проступает сквозь другое. Представьте телевизор в витрине, а в стекле отражается улица с прохожими, домом напротив и припаркованным «доджем». Если не стоять на месте, а походить вдоль витрины, картинка на стекле то будет проступать ярче, то вовсе исчезать, оставляя лишь телевизор. Как объяснить точнее – не знаю, но все выглядит именно так. И самоанализ тут вроде голоса из динамика. Он есть, но как само понятие, без ощущения присутствия.

– Мужчины, в отличие от женщин, всегда возводили на пьедестал самоконтроль, считая самоанализ признаком слабости и неспособности познавать себя сразу. Так что ты будешь ощущать Алису как инородное тело, чужой голос, который со своим не спутаешь.

Виктор внимательно посмотрел на меня. Это был взгляд врача, сообщавшего пациенту о тяжелом заболевании и не способного хоть чем-то помочь. Я еще раз глянул в окно, но девочки уже не было. Тротуар опустел, исчезли нарисованные мелом линии, и лишь песенка продолжала звучать в голове.

– Ну, какой у нас план? – поинтересовался я, переводя взгляд с Патрика на Виктора.

– План простой, – проговорил Патрик, перехватывая инициативу у доктора. – По нашей оценке, ее похитили отсюда. Скорее всего, это случилось у тебя под носом, поэтому мы здесь. Смотри, погружайся в ее воспоминания и ищи все, что может навести нас на Октября. Не могу сказать, что это будет, но что-то должно быть, не может же он наугад выбирать девушек-сотэ, не контактируя с ними. Не верю я в такие совпадения.

– Хорошо, это понятно. – Я обогнул кресло и, достав из холодильника пакет сока, налил себе стакан. – Мне не помешает побольше узнать о том, как отличить сотэ. Что такого особенного они делают? Октябрь же цепляется именно за это? Вычленяет какие-то поступки, анализирует… Я хочу знать, на что должен смотреть.

Патрик с Виктором переглянулись и еле заметно кивнули друг другу. Мне было понятно, что они до последнего старались оградить меня от той информации, которую мне предстояло узнать. Но откладывать дальше было нельзя.

– Многое из того, что я скажу, будет тебе неприятно, но, если ты действительно хочешь ее спасти, постарайся подойти к делу с холодной головой.

Я согласно кивнул и вытер рот ладонью.

– Самое главное, что отличает сотэ от остальных женщин, – осознанность, – начал Виктор.

– Поясни. – Я сел на высокий стул, поставил перед собой стакан с соком и приготовился слушать.

– Понимаешь, – продолжил Виктор, – в основном люди спят, даже когда они бодрствуют. То есть жизнь с ними как бы случается. Это начинается с детства и у девяноста восьми процентов людей длится до самой смерти. Девочка приходит из детского сада и говорит, что им дали задание изготовить поделку. Или мама запретила ходить по лужам и так далее. Это первое зернышко, которое будет пробиваться либо, наоборот, не взойдет. Как ты понимаешь, у большинства людей оно вырастает в могучее дерево. Ребенок с детства делает что-то, потому что ему так велено. Это не он решил, ему так сказали, с ним это случается, а он просто наблюдает за собой со стороны.

– Как во сне, просто смотрит, как жизнь с ним происходит, – проговорил я.

– Да, – подтвердил Виктор, – и когда ребенок вырастает, то воспитателя сменяет учитель, затем начальник, а может, и вовсе умная книга. Раньше таким пастырем была религия, теперь у нас появился новый идол – зомбоящик, который указывает, что думать, что надевать, что и как говорить. Но важно не это. Главное то, что человек продолжает спать наяву. Сотэ, в отличие от большинства, не спят, а скорее дремлют, просыпаясь в нужные моменты. В основном у них и жизнь выглядит точно так же: то они активны, как спортсмен на Олимпиаде, то спят днями напролет, отдавшись лени и махнув рукой на все дела.

– Так можно сказать про многих, – попытался возразить я.

– Не совсем. У сотэ есть одно отличие. Они просыпаются по интуиции. Это как ориентироваться в пространстве по цифровому навигатору в сравнении с компасом. Они чувствуют жизнь носом, понимаешь?

– Как это выглядит в жизни, как проявляется? Что я должен искать? – Рассуждения Виктора хоть и были понятны, но пока цельной картинки в голове не складывалось.

– Например, сотэ действуют с мужчинами почти под копирку независимо от страны, расы и воспитания. Общий алгоритм схож, и это поможет тебе.

– Например? – Конкретика Патрику нравилась куда больше, чем философские рассуждения про самоанализ.

– Например? Да тут как по учебнику. – Виктор встал и принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину. – Сотэ знает, что она привлекательна, и демонстрирует это всегда, даже если у нее есть муж, парень или любовник. Обычно женщина в первые минуты общения с незнакомым мужчиной дает ему понять, что у него нет шансов на хоть какое-то общение, кроме как по работе. А сотэ этого не делает, она вроде как держит дистанцию, но не отсекает мужчин полностью. Она с удовольствием вступает в переписку, посылает свои фотографии, не считая, что это хоть чем-то обяжет ее в будущем.

Виктор продолжал ходить по комнате, как лектор, читающий лекцию.

– Также сотэ всегда соблюдает свой манипулятивный ритуал, – вел дальше он, чуть задержавшись у окна и раскачиваясь всем телом на носках. – К слову сказать, сотэ в этом неохотно признается даже самой себе, но тут все завязано на ее нарциссизме.