Игорь Вереснев - Ремесло Небожителей [litres]

Чтобы захватить ангар, Бед-Дуару понадобилось десять минут. Пора идти дальше. Стражники, не мешкая, переоделись в форму блюстителей, – повезло, что куртки красного цвета, издалека кровь не видна, – засунули трупы в освободившийся багажный отсек аэроплана и побежали к выходу.

Во Дворце Прошений отряд ни у кого подозрения не вызвал, здесь каждый был занят своим делом: менщики готовились к мене, писцы писали, блюстители блюли, – и диверсанты благополучно проскользнули в маленькую дверь, спрятанную за портьерами, ту самую, из которой недавно выбегал красномордый Ламавин. От этой двери вёл наиболее короткий путь к Дворцу Ожидания и к Большой Лестнице. Молодец Госфен, чертежи ярусов подготовил отменные, каждую мелочь нарисовал.

В сквере, начинавшемся за стенами Дворца Прошений, было пустынно. По пути отряду встретились лекарь, спешивший в Госпиталь с толстой кипой бумаг под мышкой, да садовница, подстригающая клумбы. С лекарем разминулись благополучно, но садовница неожиданно окликнула:

– Эй, господа! Вам случаем кафтан не требуется? Недорого возьму.

Бед-Дуар коротко глянул через плечо, буркнул: «Нет, не требуется!» И остановился. В похожий кафтан был одет Ламавин, когда он видел его последний раз. В похожий или в этот?

Он сделал шаг к женщине:

– Где ты взяла этот кафтан?

– Наземец один дал. Заблудился здесь у нас, а монеты закончились. Вот он кафтаном и расплатился, чтобы я дорогу показала.

– Какой наземец? – наступал Бед-Дуар.

– Ну, какой-какой, обычный! Толстый, рожа красная…

Сомнения исчезли, это был Ламавин. Несколько минут назад Бед-Дуар не сомневался, что толстопузый уже на серединном ярусе, а, выходит, этот олух умудрился в трёх соснах заблудиться? Что если он до сих пор бродит где-то внизу?

– Где он?

Глаза у женщины беспокойно забегали:

– Да откуда мне знать! Ушёл. Так вы кафтан бе…

– Где он?! – рявкнул Бед-Дуар, подойдя вплотную.

– Во Дворец Ожидания ушёл. Только я ничего не ведаю, я дорогу показала и всё. А как он оттуда вышел, сами разби…райтесь.

Закончила фразу она шёпотом, уставившись на окровавленную прореху на мундире. Беспокойство в её глазах сменил ужас.

Вынимать кортик Бед-Дуар не стал, ударил костяшками пальцев в висок. Садовница охнула, закатила глаза, осела, растянулась рядом с кустом огромных тёмно-бордовых роз. Нужно было её убить – нельзя оставлять свидетелей! – но Бед-Дуар не смог этого сделать с безоружной, да ещё и женщиной. Ничего, полчаса она точно проваляется без чувств, а там – пусть болтает, что хочет. Это уже будет не важно.

Кафтан толстопузого он бросил валяться среди кустов. Если затея удастся, Ламавин сможет заказать столько кафтанов, сколько пожелает, а нет – и один не понадобится. Выбрался на аллею, проверил, что лежащее на клумбе тело отсюда не заметно, и махнул рукой подчинённым – вперёд!

Большая Лестница в самом деле оказалась огромной, широкой и высокой до «неба». Солдаты глаза вытаращили при виде её, даже Бед-Дуар присвистнул – этой дорогой подниматься по ярусам Небесного Города ему не приходилось. И приготовился к бою.

На лестнице стояли шестеро: блюстители вели пару очередных менщиков. Те ошеломлённо вертели головами, переступали с ноги на ногу, жались поближе к середине. Для блюстителей прогулки вверх-вниз были обыденной повседневной службой. Однако невесть откуда взявшийся отряд заставил и их удивиться. Старший, напыщенный усач-подпрапорщик, гневно прикрикнул:

– Вы кто такие, леший вас забирай?!

Бед-Дуар не ответил. Положил ладонь на эфес шпаги и побежал вдогонку, перепрыгивая ступени. Усмехнулся, когда противники, почуяв неладное, первыми обнажили оружие – хоть какое-то подобие честного боя.

Менщики тоже полегли в короткой беспощадной сече – очередные невинные жертвы на совести «кровавого головореза Бед-Дуара»: один сгоряча прыгнул с лестницы и сломал себе шею, второй заорал испуганно, бросился бежать, пришлось выстрелить. Что ж, его совесть стерпит.

Трупы убитых полетели вниз, в густые заросли жасмина. Дорога на серединный ярус была свободна.

Едва Ламавин увидел Небожителя, как вновь струхнул. Да к такому и подойти боязно, не то что… Постарался взять себя в руки: раз Госфен говорит, что никакие это не демоны и не чародеи, а обычные люди, секретным ремеслом владеющие, то так оно и есть. С чего бы старику врать? И уж тем более не станет врать своему давнему приятелю Трай. Главное, хитрую кнопку, что эфирный шлем убирает, на запястье найти, а что затем делать – понятно. Хлопнуть Небожителя по башке, чтобы чувств лишился, уложить под друзу, вытащить из мозгов всё, что там есть, и прочитать шифры. Как именно из друзы можно читать, Ламавин до конца не понял, но это и не важно. К тому времени рядом будет господин Бед-Дуар, уж он как-нибудь разберётся.

Но чем дальше их несла самодвижущаяся мостовая, тем меньше вся эта затея, такая простая и понятная внизу, Ламавину нравилась. Получается, самую трудную и опасную часть плана взвалили на его шею. Много ли доблести надобно, чтобы переодеться блюстителем и тайком пробраться на серединный ярус? Или чтобы сбежать из садика и опустить вниз лифт? То ли дело Небожителя скрутить. Ну ничего, утешал он себя, когда дело до делёжки дойдёт, он им скажет, кому сколько причитается по справедливости!

В которую именно залу их завели, Ламавин не заметил, слишком занят был: примеривался к темечку стоящего в двух шагах перед ним Небожителя. Повезло, что росточком тот невысок и на вид хлипок. А с залой – не важно, после разберёмся! Госфен обещал, что тут заблудиться нельзя: куда ни пойдёшь, всё одно либо в лестницу, либо в лифтовую колонну упрёшься. На лестнице – Бед-Дуар, у лифта – Трай, нет, не заблудимся!

Небожитель повёл Фальнара за ширму, и Ламавин, не дожидаясь приглашения, улёгся на кушетку. Поворочался, пристраиваясь поудобней. Потом протянул руку, нащупал пластину у изголовья, взвесил. Тяжёленькая. Если такой в голову тюкнуть, то одного удара достаточно будет. А ленточка квёлая совсем, оборвать ничего не стоит.

Мысль приспособить золотую пластину под кастет Ламавину понравилась. Теперь он не чувствовал себя безоружным. Кастет в умелой руке – незаменимая вещь! Он перевернулся на пузо, чтобы лучше его рассмотреть…

– Ляг на спину и ничего не трогай! – рявкнули над самым ухом.

Ламавин дёрнулся от неожиданности. Небожитель сумел подойти совершенно беззвучно и теперь стоял у кушетки. На миг подумалось, что он и мысли услышал. Решимость опять отступила, наставления Трая и Госфена больше не казались убедительными. Ламавин послушно подчинился.

Небожитель опустил пластину ему на лоб, задев кожу серебристо-блестящей перчаткой. Ламавин вздрогнул.