Владимир Коростелев - Кратолюция. 1.0.1. Кассумкратия

Дмитрий не мог оторваться в умилении… Девочка протирала сухой тряпочкой сиденьице сначала справа от матери, а потом слева от отца… И делала это усердно… Родители сидели накрепко молча, ни капли реакции, хотя Дмитрий и со встроенными усилителями смог расслышать их перемолвку: «Кассумкратка подрастает».

Нурлан же, в комплектации скафандра которого тоже были щупальца улавливать незащищенные разговоры, аккуратным жестом пригласил Дмитрия к себе в другой конец «салона»:

— Дмитрий. Ты. Как тебе сказать… Не любуйся так… Это неприлично.

— Разъясни чужаку. Не вижу греха в своем любовании ангельской жизнью.

— Да нет. Ты только не обижайся. Но лишнее внимание усиливает скорбь… Легче выносима та утрата, которая не умножается состраданием и сочувствием вокруг… Горечь утраты быстро растет от лучей внимания… И траур тем дольше, чем дольше его подпитка общиной… Но тут не община…

Дмитрий решил, что СВСник свихнулся:

— Нурлан… Да что не так? Что у тебя в душе страдает? У вас чума? Почему мне нельзя на эту идиллию смотреть…

— Никакой чумы… Но про идиллию ты сказал в точку. Галактические и солнечные лучи позволили у Юпитера создать счастливое общество. Высокая смертность избавила нас от демографической политики. Рожай не хочу, не рожай, раз хочу. Все равно много бесплодных, много дохнет. Средний возраст выживающих — 35 — 40 лет. Но много нас умирает, и много умирает детей… И вот убитые горем родители… Вот мужчина и женщина только приподнимут голову, а их подстерегают сотни сострадающих пар глаз? Это придавливающее сочувствие, оно не дает вырваться из горечи. Вокруг должен быть только поток движения, целеустремленности, несмотря ни на что. И он должен увлечь из трагедии терзаемых страданием близких… Иначе мы тут замерзнем в страдании по углам и каютам.

Дмитрий уловил и, подняв руку, продолжил сам:

— Поэтому бестактно было мне смотреть на эту семью. Мое внимание могло заставить их отвлечься от того недолгого райского душевного состояния, в котором им повезло пребывать. А в кассумкратских реалиях мое умиление могло вызвать в них реалию, что само их состояние — не совсем обычное и явно не привычное на концентраторах у Юпитера.

Нурлан кивнул и неторопливо отвернулся. За иллюминатором у пилотов во всем великолепии скупо мерцало белыми и красными маячками пристанище кассумкратов «Олок», пылились с тусклыми огоньками все 20 скученных (в сравнении с «Ярангой») сотовых станций, вокруг которых, словно гирлянды, вращались, оставляя разноцветные шлейфы, всякие разнофигуристые суда ЭПТ «Айсджамп».

Но лобовое стекло гостя из Евраса не было обращено ко второй исторически группе колоний у Юпитера. Поэтому Нурлан, запинаясь, решил разрядить обстановку:

— А знаешь, в чем еще преимущество высокой смертности?

— Нет.

— Можно смело рожать ораву детей — и всех прокормишь, и насмотришься на все вариации себя и твоей избранницы! — с плохо скрываемой обреченностью и ужасом за тоном радости «воодушевил» Нурлан.

— Ну, да. Это важно, — с болью в сердце и горько прошептал Дмитрий.

На «Олок» как-то так случилось, что Дмитрий пожалел, что не продают сувениры: шутка ли, но на самих переборках сотовых станций не было эмблем ЭПТ «Айсджамп». Немудрено — им суждено было стать рудиментарными с самого своего появления. На скафандре Нурлана они были, но катастрофически выцветшие. Выцветшими остались и на плечах других бравых СВСников, а единственная мало-мальски нетронутая эмблема была нанесена на переборку в кают-кабинете Комиссионера, со слов Велслава.

У Дмитрия это формировало поначалу ложное стереотипное впечатление о том, что священная и защитная публичность на ЭПТ «Айсджамп» гаснет… Невнимание к собственной символике — это верный красный признак угасания могущества и алого распада, черного поглощения алчными соседями. Из-за этих мыслей евразийцу поначалу было сердечно жаль кассумкратов. Просто жаль — не из-за всяких Люмартанских Предсигнальных Согласий.

Но жаль скороспелость выводов терракрата. Ему было невдомек, что «выцветший» означает «отвержение». Кассумкраты не рисовали эмблему, «рисунок» был привнесен на сотовые станции, но так и не прижился, так и не притянул могучих исторических и генезисных ассоциаций, как трисоюз Евраса. Трисоюз ведь и олицетворял генезис, как на связи трех величайших мегаполисов Евразии наращивалась мощь субъектов, присягнувших евразийскому пути интеграции и развития. Трисоюз ведь и запечатал собой историю, то самое влияние общемировой тенденции перезагрузки государств вокруг мегаполисов на пространствах Евразии.

А эмблема ЭПТ «Айсджамп» ничего не могла не олицетворить, не запечатать. Ее символика будто бы указывала кассумкратам их «место»… А кассумкраты почти сразу вырвались по кругу — за рамки своего приданного уголка — и оставили на заднем дворе всю эту проклятую символику.

Стволы культуры ЭПТ «Айсджамп» произрастали большей частью из культуры времени. У кассумкратов господствовал феномен социального времени «без выходных, без праздников, без отгулов» с безукоризненным логическим доказательством — «Вселенная не знает простоя». Социальное время юпитерианских колоний с физическим временем не шибко-то сочеталось: это очень занятая и загруженная терракратия дробит в пространстве глыбы времени, раскидывая его и создавая феномен ожидания. У пятой же планеты не так.

Круглосуточный круговорот…

Рай? Рай.

Только рай не знает времени.

Во всем прочем жесткая сегментация. Каждый сам себе культура. А культура самовыражения истиннее некуда. Кассумкрат чем хочет, тем и занимается, зная, что особо не подзаработает на творчестве.

Разведчику по визе сотрудника СВС.[Центр] разблокировали доступ и к кинофильмам местного розлива, к незримым террабайтам несжатого видео… Восемьдесят два их процента сняты, смонтированы и озвучены в едином угарном порыве два года назад, в добром 2319м. Некоммерческое кино (притом классического формата, а не «кивиры») создавалось чаще скромными группами, массовка подбиралась на кастингах шаблонов в UD-редакторах.

Спектр затрагиваемых тем, подоплек трагедий и комедий не угадать было проблемным. Любовь в открытом космосе; поиск «золотой реакции», годной для превращения всего во все; причуды терракратии и высмеивание ее жадности; гонки на «окультуривание» терракратией и кассумкратией инопланетных существ андроидного типа; карикатуры «навязывания кратии»; звездные баталии будущего меж Галактикой, стонущей под Терракратией, и Галактикой, псалмы воспевающей Кассумкратии. В каждом произведении угадывалась философия кассумкратии, сочившаяся сквозь фразы «нет твердой почвы под ногами», «нет поступи на небесные тела с ядрами».