Фрэнк Герберт - Вселенная сознающих

– Брою потребуется помощь, команда поддержки, самые надежные войска, которых никто лучше тебя не соберет.

– Что делать с Гаром и Трией?

– Оставь их в покое. Брой разберется с ними позже.

Плановая, управляемая, экономика всегда оказывалась более разрушительной для обществ, нежели экономика, основанная на человеческой алчности. Как говорят досадийцы, алчность устанавливает свои ограничения и правила саморегуляции.

Макки оглядел отведенный ему кабинет легума. Была вторая половина дня. Сквозь открытое окно в помещение проникал аромат папоротниковых джунглей. Низкий барьер отделял его от судебной арены, окруженной рядами скамей. Кабинет и примыкающие здания были малы, но зато были связаны удобными переходами, позволявшими быстро получать из библиотеки необходимые материалы, вызывать свидетелей и экспертов. Стены кабинета были выкрашены в заурядный зеленый цвет – обманчиво заурядный, так как за свою историю ввел в заблуждение многих неговачинов, убеждая их в том, что и они понимают, как надо вести здесь дела. Это был лишь фасад, скрывавший глубинные течения говачинской жизни. Независимо от того, какие модификации местного законодательства предписывал Пакт Конфедерации, это был Тандалур, и здесь господствовали обычаи лягушачьего народа.

Усевшись за единственный стол в кабинете, Макки почувствовал, как собако-кресло подлаживается под форму его тела. Как хорошо было сидеть на собаке после немилосердных досадийских стульев. Он повернул рычажок и обратился к говачину, появившемуся на экране коммуникатора:

– Я требую показаний от тех, кто принимал непосредственное участие в планировании и осуществлении досадийского эксперимента. Вы готовы выполнить это требование?

– Вы располагаете именами этих личностей?

Неужели этот идиот думает, что я сейчас во всеуслышание скажу: «Мррег»?

– Если вы вынуждаете меня это сделать, – предупредил его Макки, – то я, пользуясь законом, обяжу Арича назвать их имена.

Эти слова не произвели на говачина должного эффекта. Он обратился к Макки по имени и титулу, и добавил:

– Оставляю эти формальности на ваше усмотрение. Любой свидетель, вызываемый в суд, должен быть назван по имени.

Макки с трудом подавил улыбку. Подозрение подтвердилось. Это был факт, который слишком поздно дошел до говачина на экране. Однако нашелся другой, который правильно понял смысл этого диалога. На экране появилось лицо пожилого говачина.

– Чем вы заняты, Макки?

– Решаю, как я буду вести это дело.

– Вы будете вести его, как легум Говачинской коллегии юристов.

– Именно так.

Макки ждал.

Говачин пристально разглядывал его с экрана.

– Джедрик?

– Вы говорите с Джорджем К. Макки, легумом Говачинской коллегии юристов.

Старый говачин с некоторым опозданием заметил, что досадийский опыт несколько изменил Макки:

– Вы хотите, чтобы я связал вас с Аричем?

Макки отрицательно покачал головой. Какие же они примитивные, эти мелкие сошки.

– Арич не принимал решений относительно Досади. Арич должен был по приказу взорвать планету, если бы до этого дошло. Я удовлетворюсь только теми, кто принимал непосредственное решение о проведении досадийского эксперимента.

Говачин холодно посмотрел на Макки, а потом произнес:

– Момент. Посмотрю, что можно сделать.

Экран погас, но звуковая связь продолжала работать. Макки слышал голоса.

– Добрый день… Да, прошу прощения, что беспокою в такое время.

– В чем дело?

Голос звучал надменно, в нем слышалось раздражение и недовольство. В произношении был акцент, который сразу распознал бы любой досадиец, несмотря на акустическую маскировку. Это был один из тех, кто решил использовать Досади и ее население в качестве подопытных животных.

Голос старого говачина продолжил:

– Легум, связанный с Аричем, предъявил целый рад вопросов. Он хочет говорить с вами.

– Со мной? Но я готовлюсь к лаупуку.

Макки не имел ни малейшего понятия о том, чем может быть этот лаупук, но это открыло ему глаза на многое в поведении говачинов, как будто промелькнуло что-то, что до сих пор было недоступно его взору. И это открытие подтвердило, что он идет правильным курсом.

– Он слушает нас сейчас.

– Слушает… как?

В тоне говорившего явственно прозвучала угроза, но старый говачин не испугался:

– Сэкономим время на объяснениях. Ясно, что он не согласится на меньшее, и будет настаивать на разговоре с вами. Этот заявитель – Макки, но…

– Да?

– Вы сами все поймете.

– Полагаю, что вы все истолковали верно. Очень хорошо. Соедините меня с ним.

Экран снова вспыхнул, на нем появилось просторное помещение, какого Макки никогда не видел. На дальней стене висели копья, мечи, сабли, шпаги, пестрые знамена и вымпелы, резные фигурки из какого-то блестящего черного камня. На фоне всего этого стояло полукруглое собако-кресло, на котором восседал пожилой говачин, широко расставив ноги. Его умащивали два молодых говачина. Они поливали кожу старика густой золотистой жидкостью из хрустальных зеленых флаконов спиральной формы. Эта жидкость затем тщательно втиралась в кожу. Старый говачин блестел от притирания. Когда он моргнул, Макки заметил, что на его веках нет татуировки принадлежности к тому или иному филуму.

– Как видите, – сказал он, – я как раз готовлюсь к…

Он осекся, поняв, что говорит не с говачином. Очевидно, он знал это, но для досадийца реакция была слишком замедленной.

– Это ошибка, – сказал он.

– В самом деле, – вежливо подтвердил Макки. – Ваше имя?

Старый говачин поморщился от такой бестактности, потом рассмеялся:

– Меня зовут Мррег.

Именно это Макки и подозревал. Но почему тандалурский говачин принял имя, нет, даже не имя, а титул мифического чудовища, которое воспитало в лягушачьем народе тягу к варварским обычаям? Причина выходила далеко за пределы этой планеты, пестрой Досади.

– Это вы принимали решение о проведении досадийского эксперимента?

– Кто-то должен был принять это решение.

Это был ответ не по существу, и Макки решил не сдаваться.

– Вы не делаете мне никакого одолжения! Теперь я знаю, что значит быть говачинским легумом, членом юридической коллегии, и я намерен полностью воспользоваться моими правами.

Слова Макки, словно по волшебству, заставили говачина на экране оцепенеть. Слуги прекратили втирать жидкость, но не посмотрели в объектив наблюдателя, который показывал их действия Макки. Сам Мррег сидел неподвижно, вперив немигающий взгляд в Макки.

Макки ждал.

Наконец Мррег обратился к слуге, стоящему слева:

– Прошу вас, продолжайте, у нас мало времени.