Фрэнк Герберт - Вселенная сознающих

Макки отреагировал так, словно эти слова были обращены к нему:

– Вы мой клиент. Почему вы послали своего помощника?

Мррег продолжал внимательно изучать Макки.

– Теперь я понимаю, что имел в виду Экрис, – задумчиво протянул он, а затем резко произнес: – Знаете, Макки, я с большим интересом следил за вашей карьерой. Но, как мне теперь кажется, делал это недостаточно внимательно. Возможно, если бы мы не…

Он не договорил.

Макки решил продолжить мысль за него:

– Это было неизбежно, что я покину Досади.

– Возможно.

Слуги закончили работу и ушли, забрав с собой хрустальные флаконы.

– Отвечайте на мой вопрос, – потребовал Макки.

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы.

– Тогда я откажусь от этого дела.

Мррег вдруг встревоженно подался вперед:

– Вы не имеете права. Арич не…

– Я веду дела не с Аричем. Моим клиентом является говачин, который принимал решение по Досади.

– Вы странно себя ведете для легума. Да, принесите это.

Последняя фраза относилась к кому-то, не видимому на экране. Появился еще один слуга, который принес что-то похожее на длинный белый передник с рукавами. Слуга принялся надевать его на Мррега, который, не обращая внимания на слугу, продолжал сверлить взглядом Макки.

– Вы хоть понимаете, что творите, Макки?

– Готовлюсь защищать интересы моего клиента.

– Понятно. Кто сказал вам обо мне?

Макки покачал головой.

– Неужели вы всерьез полагаете, что я неспособен уловить ваше присутствие или истолковать то, что говорят мне мои органы чувств?

Макки видел, что Мррег был неспособен распознать суть под показной язвительностью. Он повернулся к слуге, который завязывал зеленую ленту передника у него на спине. Старый говачин подался вперед, чтобы слуге было удобнее.

– Потуже, – сказал он.

Слуга принялся перевязывать узел.

Обращаясь к Макки, Мррег извинился:

– Прошу прощения, но это должно быть сделано, как обычно.

Макки слушал говачина и быстро, по-досадийски оценивал происходящее. Он видел какой-то говачинский ритуал, но смысла его не знал. Собственно, это могло и подождать. Он продолжал говорить, прощупывая этого Мррега:

– Когда вы поняли, что Досади можно использовать особым…

– Особым? Полноте, Макки, это универсальная мотивация. Все хотят уничтожить конкурента.

– Вы правильно оценили риск? Вы понимали цену, которую, возможно, вам пришлось бы платить?

– О да, я знал, сколько мне пришлось бы платить.

В тоне его слышалось смирение – редкое качество для представителя этого вида. Макки колебался. Слуга, принесший передник, ушел, не посмотрев в сторону Макки, хотя в комнате наверняка был экран, на котором он был виден.

– Вас интересует, почему я послал помощника для того, чтобы нанять легума? – спросил Мррег.

– Почему Арича?

– Потому что он годится для заданий, связанных с повышенной ответственностью. Знаете, Макки, вы меня поражаете. Несомненно, вы знаете, что я могу сделать с вами за такую наглость, но это почему-то вас не останавливает.

Это открывало больше, чем Мррег хотел показать, но он до сих пор не ведал (или ему это было безразлично), что видел Макки. Что касается самого Макки, он сохранял совершенно бесстрастный вид, как и подобает истинному досадийцу.

– У меня единственная цель, – сказал Макки. – От этой цели меня не отвратит даже мой клиент.

– Это работа легума, – произнес Мррег.

Слуга, надевший на Мррега передник, вернулся в комнату с обнаженным клинком. Макки увидел инкрустированную драгоценными камнями рукоятку и сверкающую сталь лезвия. Клинок имел в длину около двадцати сантиметров. Лезвие было сильно изогнуто. Слуга встал лицом к Мррегу и спиной к Макки. Кинжал исчез из виду.

Мррег, левая сторона которого была не видна Макки, наклонился вправо, чтобы видеть Макки на экране.

– Вы ни разу не присутствовали на церемонии, которая называется лаупук. Она очень важна, и мы не решились показать ее вам, оставив некоторый пробел в вашем образовании. Лаупук было очень важно исполнить до начала такого проекта, как досадийский эксперимент. Постарайтесь понять смысл этого ритуала. Он поможет вам подготовиться к процессу.

– К какому филуму вы принадлежите?

– Это уже не важно, но… ладно. Мой филум называется «Великое Пробуждение». Двадцать лет я был Высшим магистром – до того, как было принято решение о досадийском эксперименте.

– Сколько тел жителей Окраины вы использовали?

– Мое стало последним. Это тоже уже давно неважно. Скажите мне, Макки, когда вы заподозрили, что Арич – всего лишь пешка?

– Когда понял, что не все говачины родились говачинами.

– Но Арич…

– Ах да! Арич стремится к высокой ответственности.

– Да… конечно. Я все понимаю. Досадийское решение касалось далеко не только нескольких филумов, оно выходило за рамки целого биологического вида. Это должно было быть… Кажется, вы, люди, называете это «Верховным командованием». Да, это должно было быть ясным каждому бдительному существу, такому, каким стали сейчас вы. Ваши многочисленные женитьбы обманули меня. Вы делали это преднамеренно?

Макки чувствовал себя в безопасности в своей досадийской маске и решил солгать:

– Да.

– Ах, вот оно что.

Мррег съежился и стал меньше, но и не думал сдаваться:

– Я понимаю. Нас надо было заставить поверить в то, что вы – своеобразный дилетант с извращенными эмоциями. Предполагалось, что мы воспримем это как порок и постараемся использовать. Было бы еще одно Верховное командование, и мы ничего бы не заподозрили.

Все произошло очень быстро, стремительно обнажились многослойные механизмы, которые управляли взглядом Мррега на вселенную Конфедерации сознающих. Макки изо всех сил пытался пробраться к сути, прятавшейся за частоколом слов. Этот субъект давно покинул Досади, и к тому же он родился не там, но теперь Макки давил на него, и Мррегу приходилось выжимать из себя все, чему он научился на Досади.

Макки не стал его перебивать.

– Мы не ожидали, что вы разгадаете роль Арича, но мы сделали это не преднамеренно, как вы знаете. Я допускаю…

Мррег предпочел не распространяться о том, что они допускали; вместо этого он стал рассуждать:

– Вы ведете себя так, что можно подумать, будто вы родились на Досади.

Макки промолчал, предоставив страху заполнить душу Мррега.

Мррег, помолчав, вдруг спросил:

– Вы обвиняете всех говачинов?

Макки упорно продолжал молчать.

Это вызвало у Мррега сильное возбуждение.

– Мы правительство, мы – Верховное командование. Людей можно заставить не спорить с правительством.

Макки решил еще сильнее надавить на эту болевую точку:

– Правительства всегда апеллируют ко всему народу, когда возникает чрезвычайное положение. Своим пассивным согласием население становится соучастником того, что делает правительство от его имени.