Дэвид Линдсей - Путешествие к Арктуру [litres]

Маскалл проснулся. Наступил третий его день на Тормансе. Руки и ноги болели. Он лежал на боку, тупо разглядывая местность. Лес напоминал ночь, тот ее период, когда вот-вот забрезжит серый рассвет, и можно лишь предположить, а не увидеть, что за предметы тебя окружают. Два или три удивительных тенистых силуэта, широких, как дома, высились в сумерках. Маскалл не догадывался, что это деревья, пока не повернулся на спину и не посмотрел вверх. Над головой, так высоко, что он не мог даже оценить расстояние, блестели в лучах солнца на фоне крошечного клочка синего неба их вершины.

Облака тумана, струившиеся по земле, затрудняли обзор. В своем безмолвном движении они напоминали призраков, плывших среди деревьев. Листья под Маскаллом промокли, тяжелые капли время от времени падали ему на голову.

Он лежал, пытаясь восстановить в памяти события предыдущего дня. Его мозг был вялым и сбитым с толку. Случилось нечто ужасное, но он долго не мог вспомнить, что именно. Потом внезапно перед его глазами возникла та кошмарная заключительная сцена на закатном плато Сэнт: изуродованное, окровавленное лицо Спейдвила, предсмертные вздохи Тайдомин… Он содрогнулся и ощутил тошноту.

Странная мораль, толкнувшая его на эти жестокие убийства, за ночь испарилась, и теперь он осознал, что натворил! Весь предыдущий день он словно был под властью череды сильных чар. Сперва его поработила Оушейкс, потом Тайдомин, потом Спейдвил и, наконец, Кэтис. Они принудили его к убийству и жестокости; он же ничего не подозревал и воображал, будто является свободным, просвещенным странником. Зачем было это жуткое путешествие – и продолжится ли оно таким же образом?..

Тишина, царившая в лесу, была столь глубока, что он слышал только пульсацию крови в собственных артериях. Приложив руку к лицу, Маскалл обнаружил, что уцелевший проб исчез и теперь у него три глаза. Третий глаз располагался на лбу, на месте прежнего сорба. О его назначении Маскалл не догадывался. Он сохранил третью руку, но она утратила силу.

Он долго ломал голову, тщетно пытаясь вспомнить название, которое напоследок произнес Кэтис.

Маскалл поднялся, намереваясь продолжить путешествие. Ему было нечем умыться и нечего готовить. Лес был огромен. Маскаллу показалось, что обхват ближайшего дерева составляет не меньше сотни футов. Другие смутно проступающие стволы выглядели такими же большими. Но необъятность пейзажу придавали огромные расстояния между деревьями. Это был гигантский, сверхъестественный зал в жизни после смерти. Нижние ветви располагались в пятидесяти ярдах над землей, если не выше. Подроста не было; землю устилала только влажная палая листва. Маскалл огляделся, пытаясь определить направление, однако скал Сэнта, с которых он спустился, не было видно; все стороны казались одинаковыми, и он понятия не имел, какую выбрать. Он испугался и забормотал себе под нос. Запрокинув голову, уставился вверх, пытаясь установить стороны света по углу солнечных лучей, но это оказалось невозможно.

Пока Маскалл стоял в тревоге и нерешительности, он услышал барабанный бой. Ритмичные удары доносились издалека. Невидимый барабанщик словно маршировал по лесу, удаляясь от Маскалла.

– Суртур! – прошептал Маскалл – и удивился тому, что произнес это имя. Он не думал об этом загадочном существе, и между ним и барабанной дробью не было явной связи.

Он погрузился в размышления – а звуки тем временем удалялись. Маскалл машинально пошел за ними. У барабанного боя имелась одна особенность: несмотря на свою странность и таинственность, он не внушал благоговения, а, напротив, напоминал о неком месте и некой жизни, которые Маскалл отлично знал. На фоне этих звуков все его другие ощущения вновь показались фальшивыми.

Звуки были прерывистыми. Могли длиться минуту или пять, затем умолкали на четверть часа. Маскалл старался следовать за ними. Он шагал среди огромных деревьев, пытаясь обнаружить источник звука, но расстояние до него словно не менялось. Лес пошел вниз. Уклон был слабым – около одного фута на каждые десять, – но в некоторых местах становился намного круче, после чего вновь следовали длинные почти ровные участки. Встречались болота, где Маскаллу приходилось шлепать по воде. Не имело значения, насколько он промокнет, – лишь бы увидеть человека с барабаном. Мили оставались позади, а он так и не приблизился к цели.

Лесной сумрак угнетал Маскалла. Он ощущал себя подавленным, усталым и грубым. Он уже некоторое время не слышал барабана и почти решил оставить преследование.

Обогнув гигантский, похожий на колонну древесный ствол, он едва не врезался в человека, стоявшего с другой стороны. Тот одной рукой опирался о ствол, будто отдыхая. Другая его рука лежала на посохе. Маскалл остановился и уставился на незнакомца.

Мужчина был почти голым, могучего телосложения, на голову выше Маскалла. Его лицо и тело слабо фосфоресцировали. Три бледно-зеленых глаза сияли, словно лампы. Его кожа была лишена волос, но волосы на голове были собраны в толстые черные косы, как у женщины. Лицо мужчины было абсолютно спокойным, однако под этим внешним спокойствием будто крылась ужасная безмолвная энергия.

– Это ты бил в барабан? – спросил Маскалл.

Мужчина покачал головой.

– Как твое имя?

Он ответил странным, сдавленным, искаженным голосом. Насколько понял Маскалл, мужчину звали Дримсинтер.

– Что это за барабанная дробь?

– Суртур, – ответил Дримсинтер.

– Следует ли мне идти за ним?

– Для чего?

– Быть может, он этого желает. Он привел меня сюда с Земли.

Дримсинтер схватил его, наклонился и вгляделся ему в лицо.

– Не тебя, а Найтспора.

Маскалл впервые со своего прибытия на планету услышал это имя. Он так удивился, что не смог сформулировать новых вопросов.

– Съешь это, – сказал Дримсинтер. – А потом мы вместе пустимся вслед за звуком.

Он подобрал что-то с земли и вручил Маскаллу. Тот не мог разглядеть предмет, но на ощупь это был твердый круглый орех размером с кулак.

– Я не могу его расколоть.

Дримсинтер зажал орех между ладонями и разломил на куски. Маскалл съел немного сочной мякоти, неприятной на вкус.

– Тогда что же я делаю на Тормансе? – спросил он.

– Ты пришел похитить огонь Маспела, придать людским жизням более глубокий смысл, не задумываясь, сможет ли твоя душа вынести этот жар.

Маскалл с трудом разбирал сдавленные слова.

– Маспел… Это слово я пытался вспомнить с самого пробуждения.

Внезапно Дримсинтер повернул голову, словно прислушиваясь к чему-то, и жестом велел Маскаллу соблюдать тишину.

– Это барабанный бой?

– Тише! Они идут.

Он смотрел вверх по склону. Послышалась уже знакомая барабанная дробь, на этот раз сопровождаемая топотом марширующих ног.