Владимир Ильин - Сокамерник

Хотя какие, к черту, «водные», если душ, который устроен в виде прозрачного гроба, поставленного «на поп?», использует не воду, а какие-то там ионные частицы, которых никто никогда сроду в глаза не видывал! Впихиваешь себя, голенького, в этот тесный шкаф, дверцы за тобой сами закрываются, установка включается автоматически, и ты практически ничего не чувствуешь, только словно сильным ветром тебя обдуло со всех сторон, и все — сеанс окончен, выходи. Говорят, будто такой душ эффективнее, чем обычный, грязь и пот удаляет с кожи и микробов разных убивает толпами… Не знаю, не знаю, может, это и так, только к такой «помывке» даже за двадцать лет не привыкнуть.

После душа я занялся ликвидацией растительности на лице с помощью крема-депилятора. Вернусь на Землю — ни за что больше не прикоснусь к этой гадости! Пусть кто-то другой наслаждается научно-техническим прогрессом, а для меня ничего нет и не может быть лучше старой доброй электрической (а еще лучше — безопасной) бритвы. Или вообще бриться не буду, займусь отращиванием бороды и усов, чтоб выглядеть этаким респектабельным профессором на пенсии. Воля — она ведь на то и воля, чтоб каждый решал, как ему выглядеть. А в КоТе хочешь — не хочешь, а приходится бриться. Администрация желает, чтобы мы не теряли человеческий облик. А кто не хочет выглядеть по-человечески, тому — штрафная санкция в виде лишнего дня отсидки за каждый день ношения зарослей на физиономии. Смех, да и только, если вдуматься! Ну, как можно требовать не терять человеческий облик от тех, кто его давным-давно потерял на Земле? Сюда ведь не каждый преступник попадает, а только самые отборные твари. Сливки преступного мира! Беспощадные убийцы, прирожденные маньяки, закоренелые садисты…

Тут мои раздумья были прерваны раздачей завтрака. Во входном люке открылось специальное узкое окошечко, и в камеру вплыл пакет с тюбиками и бутылочками, специально приспособленными для невесомости. И, как обычно, голос надзирателя Митрича громко возвестил: «Пицца, пицца, кому горячей пиццы?». Тоже мне, шутник, мать его!..

На самом деле баланда — она и есть баланда, хоть и в тюбиках. Гречневая каша с редкими прожилками мяса, кофейная бурда и разные витаминные смеси. Всё это — в виде жидкого пюре, так что жевать практически нечего — знай себе посасывай, как младенец соску. И как это у нас зубы умудряются не атрофироваться за двадцать лет из-за почти полной ненужности?..

Насосавшись разной бурды, как клоп, я отправил пустые упаковки в пасть утилизатора и стал бессмысленно плавать по камере. Как рыба в аквариуме. Делать теперь было абсолютно нечего: насчет развлечений в КоТе — негусто. Иллюминаторы в стене отсутствуют. Правда, имеется экран телевизора, совмещенного с компьютерным терминалом, но пользоваться им разрешается только тем, кто добросовестно выполняет план выработки продукции. И не постоянно, а не больше часа в день, и то после ужина. Опять же, смотришь ты не что тебе вздумается, а только разрешенные для просмотра программы. К просмотру разрешены всего три телеканала из сотен, если не тысяч, которые существуют на планете: российский «Культура», штатовский познавательный «Дискавери» и международный «Спорт». А что касается Интернета, то можно посещать лишь новостные и библиотечные сайты, и читать допускается лишь то, что, по мнению тюремной администрации, способствует повышению твоего морально-нравственного уровня…

В остальное время — тоска жуткая. Даже в картишки, если бы каким-то чудом они завелись на этой космической зоне, не с кем перекинуться: администрация строго соблюдает правила внутреннего распорядка, которые предписывают держать отбывающих наказание в «одиночных жилых модулях».

Так что, крути не крути, а единственным способом коротать время для нас, зеконавтов, остается работа. Каждый день — по восемь часов. С перерывом на обед, но без выходных и праздников. Кантовка в КоТе дает еще несколько плюсов. Во-первых, ты имеешь возможность хотя бы накоротке ботать со своими напарниками — все ж, какое-никакое, а общение, которое какой-то классик справедливо назвал единственной роскошью на свете. Видимо, тоже мотал срок, бедолага… Во-вторых, если ты исправно пашешь, а не просто кантуешься, то тебе разрешают пользоваться тренажером и «экраном», обеспечивают усиленным питанием и, что важнее всего, могут заменить «пожизненку» двадцатилетним сроком…

Тем более, что работа и умственно, и физически — не тяжелая. Особенно в научном секторе, где производятся различные опыты и эксперименты и где зеков задействуют в качестве подсобных рабочих, а иногда — и в роли подопытных, если речь идет о космической медицине. Наш Аспирин как-то проговорился, что космическая тюрьма — идеальное место для изучения воздействия невесомости на человеческий организм. Еще бы! Попробовали бы они найти других таких дураков проводить в космосе всю свою жизнь!..

«Гордиться тебе надо, Эд, — сказал мне недавно Аспирин. — Ведь ты с твоими двадцатью годами отсидки побил все рекорды пребывания в невесомости».

Ну и сказанул же он — гордиться! Издеваетесь, док? Да будь моя воля, я бы и за миллиард баксов не согласился ставить такие рекорды! Жизнь-то все-таки — одна-единственная, другой уже не будет, а из нее наше гуманное правосудие недрогнувшей рукой вырезало здоровенный кусок, и я еще должен этим гордиться?!..

Хотя, если уж быть до конца честным, то я сам, болван, виноват в том, что оказался участником этого неспортивного марафона. Не надо было честных граждан на тот свет отправлять пачками, тогда бы и не попал сюда. И не надо ныть про то, что по-другому выжить в этом трижды проклятом мире было нельзя…

Убивать себе подобных способны только самые гнусные уроды и отщепенцы, так что ж возмущаться, что тебя закинули на космические нары? Скажи еще спасибо, что вообще не казнили, как было когда-то. Нет, все-таки человечество становится все разумнее и разумнее, что бы там ни твердили журналюги и ученые-гуманитарии. В самом деле, кому раньше было выгодно вешать или расстреливать таких, как мы? Если вдуматься, никому, если не считать мифического чувства восторжествовавшей справедливости и отмщения. В итоге, общество теряло сразу двоих вместо одного — не только жертву, но и преступника. Не знаю, кому первому пришло в голову, но по мере освоения ближнего космоса зародилась и стала все больше крепнуть идея космической тюрьмы — КоТа, как мы ее называем сокращенно. Хотя, по сути, это не совсем тюрьма. Скорее — исправительно-трудовая колония на борту гигантской орбитальной станции.

И плюсы этой идеи явно перевешивали возможные минусы. Космос — идеальное место для надежной изоляции лиц, отбывающих наказание, от общества. Отсюда нельзя сбежать, следовательно, затраты на охрану и всякие спецустройства — минимальные. Кроме того, можно организовать уникальный производственный процесс. Не какие-нибудь там картонные коробки клеить или электрические розетки собирать, как это бывает в обычных исправительно-трудовых колониях, а производить то, что может быть сделано только в условиях космоса…

Читать дальше