Вацлав Кайдош - Барьер

– Господин рыцарь! – Дарк смотрел на него с мольбой,

– Если бы не нужно было ее выбросить по приказу твоему… видишь, вот мои четверо детей.

Ланселот нагнулся к изможденной, но еще не совсем подурневшей молодой женщине.

– Скажи мне, ты варишь похлебку даже из крысы?

– Из всего, господин рыцарь, из чего только можно.

– Как зовут тебя, женщина?

– Герда.

– Давно ли варишь ты крысиный суп, Герда?

– Было время, когда ели мы телятину и ничего не боялись.

– Когда ж это было?

– Это было… – Дарк заерзал тревожно и робко, но

Герда, не обращая внимания – ведь у нее было четверо детей! – продолжала свое: – Это было тогда, когда правил

Мерлин. С той поры все гибнет и пропадает. С той поры мужчин подряд зарубают, а женщины умирают родами.

Раньше-то, господин рыцарь, веришь ли, не помирали.

Жила здесь неподалеку, на берегу озера, очень красивая и очень добрая женщина, звали ее Вивиана. Она знала средство, залечивала раны мужчинам, если же рожала женщина и Вивиана была при том… она была ласковая и все умела…

тогда женщины не умирали. И тот, у кого хватало смелости, еще мог тогда даже говорить с Драконом. Да и Вивиана часто просила, требовала, чтоб не отбирали у беременных все съестное. Но потом и Вивиана погибла. А уж такая она была… чисто фея. Пожалуй, господин рыцарь, вот похлебка наша. Вкушай на здоровье!

Поднялся Ланселот и, поскольку велик был ростом, невольно – а может, и вольно – склонил голову перед изможденной женщиной.

– И вы все… почитаете ту Вивиану?

– Может, нехорошо мы делаем, по новой-то вере, а только мы, господин рыцарь, молимся ей.

– Коли так, добрая женщина, – печально сказал Ланселот, – попроси ты ее, чтоб и мне помогла, потому как, поверь, будет мне в том великая нужда!

Выйдя из лачуги Дарка, Ланселот распрямился и глубоко вдохнул чистый воздух.

– Забредают ли сюда псы Драконовы? Не трусь, –

прикрикнул он, видя, что Дарк опять так и гнется к земле. –

Отвечай, да точно и ясно!

– Забредают, господин мой. Трое их и сейчас здесь.

– Ступай впереди коня, показывай дорогу!

– Я…

– Некогда мне блуждать сейчас! Вперед! Веди прямо к ним!

По таким-то причинам вновь отправились они в путь и мирно продвигались по узкой тропе, окаймленной зарослями кустарника, покуда не закатилось солнце. Ланселот всматривался в кустарник, на поворотах дороги сторожился вдвойне. Впереди шагал, совсем ссутулясь, его старый знакомый – пожалуй, приспело время так его называть – и проводник. Взращенный воином, улавливавший малейший трепет листка или треск веток, Ланселот в недоумении придержал коня, когда спутник его, вернее, проводник вдруг обернулся и, с выражением животного страха на лице, прошептал:

– Он едет сюда!

– Почем ты знаешь?

– Господин мой… мы их чуем по духу. И того уж боимся.

– Ступай туда, – указал Ланселот в лес. – Затаись там.

Он заставил коня попятиться и, укрывшись за ракитовым кустом, стал ждать. Когда из-за поворота на лениво шагавшей лошади показался явно невысокого ранга «пес»

– на мече его не было никаких украшений, – Ланселот тихо сказал коню своему:

– А теперь выйди ему навстречу!

Рыцарь выехал из кустов, загородив тропу, и долгогривый конь, понимавший, кажется, даже мысли своего хозяина, с достоинством, с могучей медлительностью повернулся навстречу «псу».

Закат уже переходил в сумерки: вроде бы и темно, а кое-где серебрится – совсем как волосы стареющего человека. Ланселот молча заступил дорогу солдату, для разговоров время было не подходящее. Вот теперь он разглядел

Драконова пса. Он увидел перед собой довольно рослого человека с тупым и грубым лицом, обалдело уставившего тусклые глаза свои на возникшего перед ним рыцаря.

«Поражен, видно, и не знает, как поступить. По его, – и быть такого не может», – думал Ланселот и ждал, не произнося ни слова.

Несколько минут прошло в молчании, наконец «пес», потряся головой своей, все-таки заговорил:

– Ты чужеземец?

– Нет, – качнул головой Ланселот, – я здесь родился.

– Тем более! Оскорбление величества! Закона не знаешь? Ты за это умрешь!

– Что за закон такой?

– Не может подданный или урожденный земли сей безнаказанно лицезреть не только что самого Великого

Властелина, но и слуг его.

– Выходит, из-за этого я должен умереть. Ну и как же оно будет-то? Кто убьет меня?

– Я, кто ж еще. Попавшийся на пути слуг Непобедимого

Властелина умрет, и умрет от руки того, с кем повстречался.

– Ну, а коль скоро я повстречался с тобою…

– Верно. К тому же ты посмел сесть на коня – беззаконие!

Конь Ланселотов сердито ударил копытом и ощерил на солдата зубы.

– Постой-ка смирно, – успокоил его Ланселот, – сейчас, сейчас… Так, значит, мое преступление только в том, что я попал тебе на глаза.

– Я покорнейше служу Непобедимому Властелину и выполняю волю его. Сойди с коня и склони голову пониже, чтобы мне легче было снести ее!

Ланселот захохотал, его конь, услышав это, вскинулся на дыбы и передними ногами ударил солдата в бедро.

Свистнул, сверкнул меч Ланселотов – и один «пес» Дракона распростерся в пыли.

Ланселот, сойдя с коня внимательно рассмотрел недавнего своего противника.

– Эй, человек, – окликнул Ланселот, повернувшись к лесу, и голос его был низок и глух, – Ты нужен мне. Вылезай же! Где два остальных?

– Господин мой… ты уже сотворил такое… не довольно ль тебе?

– Чепуха! Веди дальше!

– Они убьют нас! И детей моих тоже!

– Тебе не нужно показываться. Подбрось на коня эту тварь! – Ланселотов скакун вскинул вдруг голову, уставился на хозяина. Рыцарь засмеялся. – Ну, ну! Ишь, чего удумал! На тебя-то я сам сяду!

Старый знакомый Ланселота – пока еще мы не решаемся назвать его «соратником» – подкинул труп на ленивую солдатскую лошадь, и немного времени спустя прибыли они в поселение, которое скорей напоминало поле, изрытое кротами, чем людское жилье. Людей нигде не было видно, но среди хижин полыхал костер.

– Там они!

– Теперь держись сзади!

Ланселот подскакал к костру, подле которого сидели два «пса». Внезапно, темной тенью налетел он из темноты, хотя день всегда любил больше, и, держа в поводу лошадь слуги Дракона, оглядел двух вскочивших на ноги «псов».

– Приехал, Сигус?

– Да, – вымолвил Ланселот и сбросил к ногам их убитого «пса». – Вот он я. – В темноте те двое не различали его лица, только слышали голос. – Скажите той твари, кою вы именуете Непобедимым Властелином, что прибыл рыцарь

Артура, дабы прикончить его. Можете отправляться и передать слова мои, да прихватите эту падаль. Мол, посылаю ему вместо рыцарской моей перчатки. Для него и это сойдет. Ну, живо!

Ошеломленные, растерянные и перепуганные «псы»