Вацлав Кайдош - Барьер

– Где конь и меч?

Дракон махнул рукой, псы с ворчаньем склонились, подали знак в сторону крепости. Из кованых крепостных ворот вылетел долгогривый скакун, живой и невредимый, свирепо огляделся вокруг и переступил несколько раз неуверенно.

– Сюда! Здесь я!

Конь взвился неистово, встал на дыбы, бешеным ржаньем ответствовал Ланселоту и галопом, так что псы опрометью бросились в стороны, поскакал к нему. Ланселот обнял его за шею, и оба склонили головы на плечо друг другу.

– А где же меч мой?

Дракон опять махнул рукой, и два пеших пса с опаской к нему приблизились. Один держал в руках грозный меч,

другой же нес шлем, перчатки и плащ Ланселота. Все это они сложили к ногам его, но, стоило Ланселоту вскинуть голову, отскочили назад.

– Итак, видишь сам. Твоя свобода, меч и конь – все при тебе. И ты жив. Удались же с миром и, коль не можешь сказать обо мне доброго слова, дурного тоже не говори!

– Значит, свобода моя, меч и конь… Мерлин?

– Мерлин спит. Ты видел его. Пойми же наконец, Избранный Рыцарь – не ты. Быть может, распутство твое или то, что жаждешь ты крови… или гордыня… почем я знаю… но он не проснулся.

– Это правда, – вздохнул Ланселот, – Правда, что он не проснулся. Чего не видел – не видел. Но если б другой кто сказал… Эх, знать бы, где в речах твоих ложь? Ладони мои ощущали солому твоей темницы… Знаю еще, что гнилью несло от той соломы. Словно с навозом…

– Верно, приснилось. Худо было тебе.

– Может, и так, – колебался Ланселот, – может быть.

Ведь иной раз видишь, а то даже испытываешь такое, чего вовсе и нет. – Он покачал головой, наклонился, опоясался мечом своим. И медленно, задумчиво сел в седло.

– Ступай с миром да помни о том, что постиг сейчас.

Один военачальник Драконов выступил вперед и склонил голову пред грозным своим господином, показывая, что, если будет дозволено, хотел бы заговорить. Дракон милостиво кивнул.

– Рыцарь, – проворчал пес, – твои перчатки и плащ…

Ланселот беглым взглядом скользнул по чиновному псу и лежавшим в пыли рыцарским принадлежностям.

– Что мне до них?

– Тебе подарил их, – голос Дракона, до сих пор благожелательный, стал твердым как кремень, – Артур, могущественный король.

– Где теперь тот Артур…

– Они могут понадобиться тебе, доказать, что ты королевский воин и рыцарь, член касты. Не безумец же ты!

Ведь это доказательство, что ты Ланселот!

– Где теперь тот Ланселот…

– Тогда почему ты принял свободу, меч и коня?!

Впервые с начала этого несколько затянувшегося и, во всяком случае, сбивчивого и мучительного разговора

Ланселот обрел свой прежний тон.

– Потому что я сын Годревура. И хотя плащ действительно получил от Артура, но свободу – от отца моего.

Значит, она мне положена. И домой я не ворочусь, чтобы молчать, тая позор свой, либо врать про вас, что придется.

Возможно, Мерлин счел меня недостойным рыцарем. Теперь это все равно! Когда увидел я, что ты убил или в плену держишь Мерлина, который мог бы сделать людей счастливыми, когда увидел, как ты поганою тушей своей уселся на трон его… – Ланселот охрип от ярости. – Знай, я вернусь и перережу тебе горло, свинья!

Опустив голову в четырехпалые ладони, слушал Дракон разбушевавшегося рыцаря. Потом заговорил с непонятным спокойствием.

– Собственно говоря, почему ты хочешь убить меня?

– Потому что не человек ты! Потому что превратил людей в псов и в скот. Потому что подло напал на меня. На меня, Ланселота!

– Я вернул тебе меч твой.

– И я отблагодарю тебя. Ты заслуживаешь смерти на мужицких вилах, но в благодарность я убью тебя этим мечом!

– Ты? Один? Или вместе, – указал он на холмы, – с теми ничтожными тварями?

– А ты не бойся! Правда, когда мы встретимся вновь, придут со мною и эти ничтожные твари . Но они-то выпустят дух из псов твоих, а я – из тебя!

– Ну, слушай! – Дракон потерял терпение; он ударил лапой своей по черному камню и выпрямился. – Хочешь верь, хочешь не верь, но я тебя полюбил немного. Однако предупреждаю, возвращаться сюда не вздумай, ибо здесь

ты найдешь смерть свою!

На голых и столь поразительно напоминавших морские волны холмах показалась странная маленькая фигурка.

Ланселот стоял к холмам спиной и только по лицам псов

Драконовых видел: там, позади него, что-то происходит.

Так как он не хотел спускать глаз со стоявшей перед ним почтенной компании, знать же, что делается у него за спиной, было нужно, Ланселот повернул коня своего боком. И увидел Дарка.

Дарк – тот, кто еще совсем недавно мычал будто вол и покорно признавал свое и земли своей рабство, – быстро приближался и с несказанными ужасом и радостью смотрел на застывшую перед ним группу.

– Господин Ланселот, так, значит, ты жив! Я высунул голову из песка и увидел – ты здесь.

Псы Дракона, явно подчиняясь инстинкту и свойствам, вколоченным в них муштрою, ощерив зубы и ворча, не

дожидаясь даже приказа Дракона, растянулись полукружием и медленно двинулись к Дарку. Их начальник что-то протявкал, и остальные тут же разразились хриплым брехом.

– Сто-ой!

Хотя красавец конь достаточно знал хозяина своего –

своего бога, друга, товарища – и ему доводилось не раз слышать яростный вопль Ланселота, но такого рыка он не слыхал никогда! И потому чуть не сел он на задние ноги от страха и сердито фыркнул, оборотясь, на Ланселота, однако же тот не положил сейчас руку ему на холку, не погладил его. И конь, немного обиженный, но больше напуганный, сразу остыл.

– Скажи псам этим… – Голос Ланселота был уже тих и грозен, как воздух перед бурей, – …скажи им…

Дракон сделал знак, псы откатились, и Дарк, дрожа пошел вперед. Когда же увидел Дракона, хотел было пасть на четвереньки, но Ланселот смотрел на него, и он уже не посмел сделать это.

– Господин рыцарь…

– Ты храбрый человек, Дарк. У тебя хватило мужества прийти сюда. И если так, то узнай же еще, что между ним, –

указал он на застывшего Дракона, – и мною никогда, никогда дело не кончится миром! А теперь говори да остерегайся, дабы не унизился язык твой до трусости.

– Господин Ланселот, наши прислали меня, и очень их много. Они велели сказать, что любят тебя и ждут не дождутся назад. Все помнят Годревура и хотят, чтобы сын его был с ними.

– Ты желаешь поговорить с ним?

Дракон отрицательно качнул головой – но тщетно старался разглядеть Ланселот за проклятой его чешуей, о чем сейчас его мысли.

– Я не разговариваю с рабами. Я их убиваю. И это уже большая им честь.

– Ты слышал, Дарк? Выходит, мы уже добились того, что Непобедимый Властелин согласен собственноручно убивать вас.

Дарк хотя и вспотел от страха, но на ногах стоял твердо.