Ян Вайсс - Фантастика чехословацких писателей

Ведь она чувствовала мое прикосновение! А ее загадочная улыбка – разве это не был ответ на мои слова?

О бесстыжая предательница!

Единственный мой светлый луч в Муллер-доме погас!

Ах! Как я мог мечтать о ее любви?. Кого, кого ей любить, я же невидим!!

Прочь! Прочь отсюда!

Еще один, прощальный взгляд на принцессу. Закинув тонкие руки за голову, она стоит перед зеркалом и смеется... Господи, но что же случилось с глазами принцессы?

Они прикрыты тяжелыми веками! Принцесса смеется, закрыв глаза! Губы звонко хохочут, а глаза – спят. .

Теперь только Брок понял, в чем дело!

Гипноз!

Он увидел в зеркале, как жгучий взгляд Ачоргена сверлит принцессу.

Тут уж Брок не стерпел, в ярости бросился к Ачоргену и со всей силы двинул прямо по длинной верхней губе.

Кулак сам собой выбрал для удара наиболее чувствительное место. Чудище беззвучно рухнуло на пол. Брок разорвал ближайшую занавесь и связал Ачоргена по рукам и ногам. Потом куском той же занавеси заткнул ему рот, запихнул безвольное тело под кровать и только после этого повернулся к принцессе.

А принцесса ничего не видела и не слышала. Машинально она продолжала исполнять гипнотические приказы того, кто мешком валялся сейчас под кроватью. В шелковых складках трепещут ее пальчики, будто в них зажаты ключи от потайных дверок, скрытых в облаках белизны.

Принцесса раздевается. . Брок хочет крикнуть, предупредить ее, разбудить, но тут...

XXX

Принцесса Тамара думает, что она одна. Осторожнее, Петр

Брок! Руки схватить руками

...Тут он увидел в зеркале, что она открыла глаза.

Принцесса тоже увидела в зеркале странное свое пробуждение и в замешательстве вглядывалась в серебряную гладь стекла. Она словно очнулась от тяжкого сна. Растерянно посмотрела по сторонам, протерла глаза. И окончательно смахнула сон, который хотела удержать. Белые подушки под голубым балдахином манят ее. . Брок с напряженным вниманием наблюдает за ней, а она медленно, бездумно раздевается, считая, что в комнате, кроме нее и зеркала, никого нет.

Что же делать? Нет, теперь уже себя не раскроешь. .

Поздно!. Но я буду зорко охранять ее сон. Ведь она даже не догадывается, что под кроватью у нее лежит с кляпом во рту это чудовище, Ачорген. А вдруг он очнется и вырвется на волю?

Я должен остаться здесь, на страже!

Он притулился в углу, стиснув зубы и затаив дыхание.

И вдруг от безумной мысли у него потемнело в глазах.

Розовая ленточка бежит по кружеву сладостным обещанием... Нет, гони ее прочь, эту мысль! Только приблизиться к ее устам – о блаженство. .

Ее волосы, губы, глаза – какой дивный цветок расцвел на стебле белой шеи! Лицо – это самое прекрасное, самое драгоценное, что есть у женщины, ее глаза волнуют и влекут. . Но вот она улыбается и становится еще краше, ибо ко всем оттенкам добавляется еще один, до сих пор спрятанный в бутоне, – белоснежный, фарфоровый!

Туфельки уже качаются на кончиках пальцев и падают.

Сверкнули колени, икры, и тончайшие чулки сброшенной змеиной кожей легли на пол. Гладкое зеркало отражает прелестные руки принцессы и грудь, едва прикрытую пеной кружев.

Затаив дыхание, Брок следит за этой шаловливой игрой. Принцесса потягивается с ленивой улыбкой в своем победном одиночестве. Словно она устала от долгого притворства и с наслаждением сбросила маску, чтобы дать отдохнуть лицу и опять ненадолго стать самой собой!

Ласковый лепет, трепеща точно мотылек, слетает с ее губ:

– Я принцесса. . нет, не принцесса. .

На холодной поверхности зеркала слова превращаются в туманное облачко. Она стирает его ладонью и смотрит на себя, будто впервые в жизни.

В рок едва владеет собой, кровь глухо стучит в висках.

Но комок страха подступил к горлу. Как открыть принцессе свое присутствие? Ведь стоит вымолвить слово – и чудесное видение исчезнет!

Ну да ничего – Петр Брок заготовил тысячи слов, которыми он засыплет, уговорит принцессу. И все же – не окажутся ли беспомощными все эти нежные слова, если она не увидит глаз, в которых утонуть, не ощутит человеческого тела, в котором пульсирует горячая кровь?

Принцесса подходит к постели, откидывает покрывало, разглаживает подушку – и вот уже в сладкой истоме падает на нее. Руки она кладет под голову, взор устремляет вверх, но, погруженная в свои мысли, не видит золотых звезд, вытканных на голубом балдахине. От этих мыслей пылает лицо и голова идет кругом.

Брок на носках, едва касаясь пушистого ковра, крадется к принцессе. Склоняется над ней. Она смотрит на него огромными неподвижными глазами и все же не видит его.

Мгновение – и его пылающие губы касаются ее влажного, полуоткрытого рта.

Как странно! Ничто не дрогнуло на лице принцессы.

Только взгляд сразу стал внимательным, острым, будто мысли ее вернулись из дальнего далека. Она протянула к нему руки, но на этот раз Брок сумел ускользнуть. Когда опасность миновала и разочарованные руки снова упали, он отважился на новый шаг: прижался губами к ее шее.

Принцесса лежит тихо, не шевелясь, как зачарованная.

Даже дышать боится, чтобы не спугнуть дивный сон...

Не забывай, Петр Брок, у принцессы тоже есть руки, и теперь тебе от них не ускользнуть. Вот твои волосы, твое лицо, а вот, вот твои руки, каждое прикосновение которых выдает тебя принцессе! И руки эти схватить руками. .

XXXI

Петр Брок лжет. «...У меня еще нет лица...» Муллер напоминает

Броку о встрече, «...жду тебя...»

Их руки встретились, и губы снова слились в поцелуе.

Принцесса шепчет:

– Кто ты, кто ты?

Брок молчит.

– Скажи, ты – тот бог, который охраняет меня?

– Да, бог. – Брок малодушничает от страха потерять завоеванное.

– Бог, – повторяет принцесса, – а какой бог?

– Добрый, – шепчет Брок, радуясь, что нашел меткое слово.

– Я знаю, что добрый, но молодой ли?

– Молодой. . – Вот и пришла пора дать ответ! Сейчас все выяснится, без утайки... Но чутье подсказывает Броку, что он выдержит этот экзамен, обязательно выдержит. .

– Молодой, – повторила она, – и красивый?

– Понятия не имею, – честно признался Брок

Пальцы принцессы скользнули по его лицу. Вот нос.

губы, глаза. . но как на ощупь обнаружить молодость и красоту? Будь она слепая, наверно, скорее увидела бы все это своими ладонями. А так – глаза не видят, и руки тоже не могут воссоздать его образ.

– Я хочу видеть тебя! Глазами! – потребовала принцесса. – Покажи мне свое лицо!

–У меня еще нет лица. Я пришел встретиться с Муллером...

–Тише! Тише! – встревоженно прошептала принцесса и поцелуем закрыла ему рот.

– Чего ты боишься, Тамара?..

– Он! Он! Он все слышит! Глаз его над нами, может, и закрыт, но уши его подслушивают сквозь каждую щель!