Альфред Бестер - Ферма животных

Профессор хохотнул, но смех тут же превратился в натужный мучительный кашель.

— Что с вами, сэр? — спросил Джеймс, когда приступ кашля прошел.

— Ничего, ровно ничего. Подхватил, наверное, где-нибудь грипп. Ничего серьезного.

— Скажите мне, пожалуйста, не скрывайте.

Профессор взглянул на Джеймса долгим взглядом.

— Наука это преданность истине, — сказал он наконец, — Ну что ж, буду правдив. Я серьезно ранен.

— Ох, сэр! Каким образом?

— Пневматическая винтовка. Мальчишки с соседней фермы.

— С какой? Какие мальчишки? Наверно, с фермы Рича? Да я их…

— Джеймс! Джеймс! В науке нет места для мести. Разве Дарвин мстил, когда его поднимали на смех?

— Нет, сэр.

— А Пастер?

— Н-нет, сэр.

— Ты будешь верен тому, чему я тебя учил?

— Я постараюсь, сэр, н-но эти проклятые мальчишки…

— Никакого гнева. Всегда рассудок, никакого гнева. И никакого хныканья. Мне нужна вся твоя смелость.

— Если только она у меня есть.

— Она у тебя есть. Я помню Джорджа. Теперь я хочу, чтобы ты занял мое место и продолжил преподавание.

— Профессор, да вы же сами…

— Насколько я понимаю, теперь ты разговариваешь с отцом. Научись у него как можно большему и передай все знания нам. Это мой приказ, Джеймс.

— Да, сэр. Но это будет нелегко.

— А ничто и никогда не бывает легко. А теперь я хочу попросить тебя о поступке, который потребует всей твоей смелости.

— Да, сэр?

— Я не хочу больше влачить такое существование. Это очень мучительно, а к тому же не имеет теперь никакого смысла.

— Профессор, может быть, мы сможем…

— Нет, нет, все это безнадежно. Не пропускай ты мои уроки анатомии в пору своего увлечения Полой, ты бы… — Профессор снова закашлялся, на этот раз еще более мучительно, и, немного отдышавшись, сказал: — Джеймс, положи всему этому конец, и чем скорее, тем лучше. Ты понимаешь, о чем я говорю.

Джеймс был так потрясен, что только через какое-то время сумел пробормотать:

— С-сэр…

— Да. Я вижу, что ты понимаешь.

— Сэр, я н-не могу.

— Сможешь, сможешь.

— Но я даже не знаю, что нужно делать.

— Наука всегда находит решение.

— Вы хотя бы позвольте мне посоветоваться с…

— Ты ни с кем не будешь советоваться, ты никому ничего не скажешь.

— Вы оставляете меня с этой проблемой один на один.

— Да, именно так. Именно так мы и взрослеем.

— Сэр, я вынужден отказаться. Я не смогу себя заставить.

— Нет, тебе просто нужно время на размышление. Там внизу что, собрание?

— Да, сэр. Это я о нем попросил.

— Вот и иди туда. Перелай им мои лучшие пожелания. И поскорей возвращайся. Как можно скорее.

Профессор начал подергиваться и шелестеть сухой травой.

— А вы хоть ели что-нибудь, сэр? Я принесу вам поесть, и мы поговорим обо всем подробнее. Вы должны мне посоветовать.

— Любая зависимость пагубна, — сказал Белый Крыс. — Ты должен решиться самостоятельно.

Председатель буквально захлебывался потоками своего красноречия, но, когда Джеймс соскользнул по столбу с чердака и сел вместе со своими друзьями животными, ораторствующий быстренько свернул выступление и дал место мальчику.

Джеймс встал и обвел всех взглядом.

— Я хочу рассказать вам о них, — начал он спокойным и твердым голосом. — Я встречался с ними, я жил с ними и вроде бы начинаю их понимать. И всем нам нужно попытаться их понять. Среди них очень много убийц и разрушителей, все мы это знаем, но мы не знаем того, что новое племя их начинает восставать против убийств и разрушений. Они очень родственны нам. Они живут в полном мире и согласии с землей; то, что они у нее заимствуют, непременно возвращают, они не убивают и борются с теми, кто это делает. Но они молодые, слабые и очень немногочисленные, им нужна наша помощь. Мы должны им помочь. Мы должны! Но пока что мы не делаем ровно ничего. Мы прячемся от разрушителей и используем всю нашу сообразительность, чтобы их как-нибудь перехитрить. Мы просто пассивные жертвы. Теперь мы должны перейти к делу, стать активными борцами. Профессор будет далеко не в восторге, этот великий мыслитель все еще верит в разум и свет. Я, в общем-то, тоже, но я хотел бы приберечь разум и свет исключительно для тех, кто тоже руководствуется разумом и светом. Что же касается остальных — борьба, беспощадная борьба! Я слышал однажды, как отец рассказывал интересную историю про Конфуция, мудреца, который жил много веков назад. Хотя Конфуций был одним из них, он в чем-то походил на нашего Профессора и был, как мне кажется, почти таким же мудрым. Один из учеников подошел к нему и сказал: «Учитель, на Западе появился новый мудрец по имени Христос. Он учит, что мы должны воздавать за зло добром. Что вы об этом думаете?» Конфуций подумал и ответил: «Нет. Если мы будем воздавать за зло добром, чем же мы будем воздавать за добро? За добро воздавать добром, а за зло — правосудием». Они подстрелили Профессора. — Голос Джеймса начал дрожать. — Вы все это знали, не надо меня обманывать. Они его подстрелили. И какое там «не в настроении». Он там, наверху, и ему очень больно. Они… Мы должны научиться бороться со злом. Хватит нам сидеть в тиши этого сарая. Закончив обучение, мы должны его покинуть, бродить по дорогам и учить. Идет беспощадная битва за то немногое, что осталось от нашей Земли. Вы все обязаны влиться в ряды борцов.

— Но как? — попытался остудить его Кроу.

— Завтра это станет предметом моего первого урока, — не задумываясь, ответил Джеймс. — А пока что, с разрешения глубокоуважаемого Председателя, я предлагаю объявить наше заседание законченным. Мне нужно присмотреть за Профессором.

— Выдвинуто предложение, — сказал Фазан — Кто-нибудь его поддерживает? Спасибо, мисс Плимутрок. Выдвинуто и поддержано, возражений не поступало. Собрание объявляется закрытым.

— Зуня, — сказал Джеймс, — подожди меня, пожалуйста, здесь. Мне будет нужна твоя помощь. Я вернусь очень скоро.

Джеймс подошел к ближайшей яблоне, стал собирать с земли паданки и швыряться ими куда попало. Его мать посмотрела в кухонное окно, увидела маленького мальчика, беззаботно предающегося своим утехам, и улыбнулась этой мирной картине.

Если я сделаю то, о чем просит Профессор, думал тем временем Джеймс, это будет убийство. Люди называют такое убийство убийством из милосердия, но отец говорит, что убийство остается убийством. Он говорит, что некоторые врачи делают это, намеренно забывая давать пациенту необходимые лекарства, и что это все равно убийство, и что он решительно против. Он говорит, что против этого религия, и, если вы так сделаете, вы отправитесь в ад, что бы там ни понимать под этим словом. Он говорит, что жизнь священна.

Но Профессору больно. Он говорит, что ему очень больно и что надежды нет никакой. Я не хочу, чтобы он и дальше мучился. Я хотел бы, чтобы помучились мальчишки, которые его подстрелили, но уж никак не Профессор. Я могу принести Профессору немного молока и сделать так, чтобы он умер естественным образом, но это будет очень, очень долго. По отношению к нему это было бы нечестно. Поэтому… Хорошо, я отправлюсь в ад.