Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том II [СИ]

— Я думал, ты уйдёшь сразу. А то и надаёшь на прощание.

— За что же? — негромко проронил голос из-под золотистой завесы из рассыпанных по лицу волос.

— Ну, вот Дар от тебя таил… — Вил вздохнул. — Не могу я тебя понять! То ни за что злишься, то я тебя обижаю, а ты терпишь, да ещё сам извиняешься. Я давно б рассказал, если б ты не Рыцарем был! Кому охота друга терять? — он слабо улыбнулся: — Где ж я ещё такого друга найду, чтоб клятву крови мне предлагал? А Дар, он у меня от отца.

— Он вейлин у тебя был? — Энтис поднял голову, недоумевающе хмурясь: — Ты говорил — менестрель!

— И у него был Дар. Мне мама рассказала… Вообще она редко о нём говорила. И о себе тоже. Я даже имён их не знаю. Тиин — она сама придумала. Лили Тиин. Красиво, правда? И во всех её песнях имена красивые… — он помолчал. — Навсегда она осталась для меня тайной. Лили — и всё. Но это ж сокращение. Элиана, Лайлис, Флелия… да мало ли имён, из которых Лили выходит.

— Леди Ливиэн, — тихо промолвил Энтис, задумчиво глядя на изломанную веточку. — Грустная сказка.

— А потом я решил: и не надо мне никаких Магистров. Не для меня это. Живи лет двадцать в одном доме, как на привязи, и делай всё по приказу. И думать-то можно только то, что Магистр разрешит. И ведь если и возьмёт, так из милости, а дальше всю жизнь долг отдавай. И слушай, как тебя из грязи по доброте душевной вытащили, а ты, такой неблагодарный, землю под ногами не целуешь.

Энтис кивнул, взволнованно блестя глазами:

— Да, да, правильно! И я бы точно так же решил. Даже сила Чар не стоит достоинства и свободы!

Вил уткнулся лбом в колени. Поверь. Как приятно было бы поверить! Думать: я сделал правильно. И не клясть себя последними словами, что поддался дешёвой гордости и позволил себя прогнать…

— Ты не был бы счастлив, променяв душу на Чар! — Энтис тронул его за плечо: — Ты ведь не жалеешь?

— Не знаю. Неважно. Теперь поздно. Стена разрушилась… я не ожидал. Всё само собой получилось.

— Что получилось? — встревожился Энтис. — Какая стена?

— Это было так сильно. Сияние. Боль. Счастье. — Чёрные глаза, расширенные, неспокойные, глядели на Энтиса, но явно видели не его. — Всадник-из-Бури мне говорил. И молодой Вэй в трактире, он тогда меня угощал, за песни… он с девушкой был. И рассказывал ей о своём Пробуждении. Ну и мне заодно.

— Всадник-из-Бури? — Энтис присвистнул. — Твой Магистр был сам Этаррис Сальвье?

— Ты его знаешь?

— Он же герой. Один из немногих Магистров, кто спасал людей, рискуя собственной жизнью. Жалко. Я всё-таки думал — и среди Магистров есть достойные, добрые люди. Но если он тебя прогнал…

— Не со зла, — заступился Вил, — он сказал, Кружево у меня тонкое и не вынесет Ступеней. Но если бы Дар мой проснулся, он стал бы учить. Ни один Магистр не выгонит того, кто Пробудился в его Поле.

— Почему?

— Потому. Тебе не понять. — Вил вздохнул так, словно у него разрывалось сердце. — Это было… как водопад. Ледяной, огненный, поющий сотнями голосов, сияющий сотнями оттенков… и всё проходит, а ты остаёшься. А тени тех голосов, отблески тех красок, они танцуют где-то на краю зрения, на пределе слуха, дразнят, зовут. Непрестанно. Каждая частичка меня — помнит. И рвётся назад, к тому водопаду. Мне пусто теперь, Энт! А те голоса такие прекрасные, такие сладостные!

— Откуда они в тебе?! Пробуждение… — у Энтиса дрогнул голос. — Почему, Вил, почему?!

Вил смотрел в испуганные серые глаза… озёра из рассветного тумана, чистые, тёплые, глубокие…

— Ты что-то сказал, и он тебя ударил, тогда это и случилось. Я отбросил их от тебя силой Чар, вернул тебе меч, спугнул коней. Потом… не помню. Чар ушла, погасла. Дальше я просто сражался.

— Я говорил, что ты способный ученик, — тихо сказал Энтис. — Ты двигался, как настоящий Рыцарь.

— Спасибо. — Вил хмыкнул, слегка краснея. — Моё Кружево ожило и запело. И я слышу музыку вдали — и не могу приблизиться. Не могу связать звуки в мелодию, понять смысл… и не могу не пытаться.

— И сейчас тоже? — прошептал Энтис, глядя в сторону.

— Всё время. Меня затягивает в Мерцание. Уносит из Сумрака, из тела. И лес, и ты… будто в тумане. Если я не научусь слышать одновременно и Кружево, и звуки Сумрака, я утону там, в переливах Чар. А выучить могут только Магистры. Поэтому после Пробуждения они никого и не прогоняют.

— А тут поблизости есть Магистр?

— Есть. В Джалайне. О нём знаешь что говорят? Самый талантливый вейлин Звезды и самый строгий учитель. Это значит — где другие только нахмурятся, он шкуру сдерёт и солью посыплет… А учить меня он вовсе не обязан, я ж не в его Поле пробудился. Да я бы к нему и не сунулся. Я думал, до Черты тебя провожу и пойду на север. Поищу Магистра подальше от Джалайна.

— Я не вернусь домой, — вопросительно заметил Энтис. — Что тогда?

— Да не знаю же! — в отчаянии вскричал Вил. — Трясины Тьмы, перестань спрашивать, что и почему!

— Но тебе нужно, чтобы я остался? — настойчиво продолжал юноша.

— Мне? Трясины, один я не выдержу и знака… — он сжал кулаки, больно впившись ногтями в ладони. — Ничего мне от тебя не нужно. Ясно? И хватит глупых вопросов. Убирайся хоть сейчас, если хочешь.

Энтис взял его за плечи и посмотрел в глаза. Серые озёра сомкнулись с пылающей тьмой и впитали её, как горячий хлеб впитывает капельки мёда.

— Я не хочу, и я не уйду от тебя. И скорее я дам тебе заснуть на моём мече, чем отпущу к Магистрам на пытки! Самый строгий или самый добрый — это они различают, а Ступени будут у всех, верно?

— Да, — вздохнул Вил, — само собой… Знаешь, мне неплохо жилось и без Ступеней. Но что мне делать теперь? Позволить песням Кружев увести меня? А как же ты?

Вот оно и вырвалось, главное. Умрёт он — и у Энта один путь: в Замок. Доверчивый, и нрав у него не из кротких, и с Лордом Трона не больно ладит… Или он, Вил, ни черта в жизни не понимает, или Энт очень скоро нарвётся на кнут. Нет, нельзя его бросать! Хоть с Чар, а надо выжить. Знать бы ещё, как.

— Вил, — тихонько позвал Энтис, — они хотели меня убить? Тогда зачем… Убили бы сразу.

— А сразу неинтересно. Поймали Рыцаря, да ещё такого красавчика, — надо ж и позабавиться всласть.

— Я у тебя в долгу. — Его голос стал совсем бесцветным. — Но как вернуть, если отдано так много…

— Да ну, оставь. Ты ведь тоже меня спасал. Забудь о долгах.

— Я не могу, — качая головой, прошептал юноша. — А твоё Пробуждение?

— А тут ты и вовсе ни при чём. Не волнуйся. Сам разберусь.

Нет. Не разберусь. Сам я лишь потеряю рассудок от горя и пустоты с прекрасными тенями вдали. Ты можешь наполнить мне Сумрак… не оставляй меня! Не оставляй меня… никогда .

Энтис хмурился, словно в тяжёлой борьбе с собой принимал очень важное, бесповоротное решение. Сжатые губы и локоны, упавшие на лицо, делали его похожим на Шера на картинах — могущественный бог, ещё не ставший богом, Шер перед битвой, исход которой, предсказанный в давние времена, неясен и трагичен… Вил с детства привык к грустным концам баллад, выучился не терзаться сердцем из-за гибели героев, да и те герои в восторг его не приводили: пылкие и порывистые глупцы, вот они какие! Потому и гибли. И доверчивые до идиотизма. Храбрости безрассудной не занимать, а с умом не везло беднягам… Но Шер ему нравился — насмешливый, дерзкий, упрямый король, бросивший вызов Судьбе. Шера он жалел. Такой жестокий, но и смешной конец: наперекор предсказанию победить в неравном бою — и нелепо умереть от руки предателя, даже не грозного врага, а пакостной, злобной, завистливой мелочи! Ещё в эллине Вил заметил удивительное сходство Энта с Шером Вечерней Звездой…