Юрий Леляков - За гранью разума [СИ]

«…И вот, когда обстановка на Земле была крайне напряженной, в один день 27 февраля 1992 года… не зная один о другом… с Земли одновременно стартовали два звездолёта: один — мирных исследователей, другой — трусливых беглецов, бросивших свою планету на произвол судьбы и готовых отнять другую у кого угодно, лишь бы это были не разумные существа…»

(Опять — «покорение природы»?)

«…Вот какие люди основали цивилизацию… К счастью, совсем без честных людей не обходится. В числе отлетавших был и Тао Файре…»

(Голос Вин Барга дрогнул…

Хотя… Как — голос? Он — повторял вслух? И не заметил от волнения!)

«…Этот человек не знал ни своего настоящего имени, ни своего происхождения. Он был коммунистом по убеждениям, но согласился лететь только для того, чтобы готовить подполье на Дейтрогее — так сперва называли…

Надо сказать, что звездолёт, запущенный из Советского Союза, летел к той же звезде, что и корабль беглецов — к Альтаиру. Но при этом советский звездолёт имел скорость всего в одну восьмую скорости света… а…» (второй) «…вдвое бóльшую. Поэтому он достиг цели 25 октября 2028 года. Высадка на поверхность планеты была произведена на рассвете 1 дня 1 года по новому летоисчислению планеты, введённому тут же…»

— Но Альтаир… Там же нет планетной системы! — вырвалось у Вин Барга.

— А фрагменты? Эти, что мы сейчас видели? — уточнил Мерционов. — И там — Альтаир! По замыслу…

«…О летоисчислении надо сказать особо. Сутки на планете продолжались 30 земных часов, а в году было 806 целых суток и одна пятая. Всё это было вычислено с помощью электронно-вычислительных машин за время торможения по наблюдениям планеты с борта звездолёта. Было вычислено также и то, что на Дейтрогее, как наскоро назвали планету, 28 октября будет зимнее альтаиростояние. На рассвете этого дня и была произведена посадка звездолёта… Этот день был объявлен 1 протилия 1 года. Год был разделён на 20 месяцев. Первые десять месяцев получили названия от латинских корней и числительных: зимние — протилий, дейтрилий, тритилий, квадрилий, квинтилий, и весенние — секстилий, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. Затем были использованы названия месяцев, происходящие не от порядковых числительных: летние месяцы — март, апрель, май, июнь, июль, и первый осенний месяц — август. Для 17 и 18 месяцев названия были просто придуманы — иепт и аокт. Последние месяцы года назывались гак же, как в Древнем Риме — январь и февраль. Количество дней в месяцах не совпадало с земным: в пятом — квинтилии, в десятом — декабре, и в пятнадцатом — июле их было по 41, в феврале — 43, а в високосные годы, каким был каждый пятый — 44, а в остальных месяцах — по 40 дней… Только вот Тао Файре не суждено было узнать это: он умер еще 25 октября 2058 года…»

(А разве — не 2028-гo? Описка?)

«… (42 февраля 1 года до новой эры) при аварии анабиозной камеры. Расследовать аварию никто не стал. К счастью, нашёлся один человек, самостоятельно пришедший к коммунистическому мировоззрению…

Цивилизация на Дейтрогее развивалась так же, как на Земле. Были и вражда политических группировок, и убийства, и кражи, участившиеся с введением платиновых долларов. Но как бы там ни было, а техника и наука шли вперёд… Конечно, при этом, как всегда бывает в таких случаях, плоды их доставались и негодяям. Правда, поначалу это не было заметно. Менялся быт людей, уклад жизни, очень изменился язык…»

(Вот это — и искал вагон? Это — наконец, оно?)

«…Дейтрогея была официально переименована в…»

— Не пойму, как, — прошептал Вин Барг снова вслух.

«…Это произошло в том же году, когда был запущен первый межпланетный космический корабль на соседнюю планету Данге, а именно… в 21-м…» (?) «…Экспедиция встретилась с… кучей странных явлений, и, так ничего и не разведав, в неполном составе вернулась… Но именно на Данге у бортинженера… электрика…» (Нет) «…и геохимика… супругов… Дванга Ыноно и Дарангу Туора Гонгэро… Феринкоатле…»

(Вмиг холодный пот — при этих именах!)

«…ацтеков но происхождению, 34 октября 21 года родилось двое детей-близнецов…»

— Не понял… Как же это? — опять вырвалось у Вин Барга.

«…Время шло. Дванга Феринкоатле стал забывать и свой полёт, и погибшую на Данге жену, тем более, что жизнь цивилизации… была довольно скучной: служебная возня за место и зарплату, ведомственные барьеры, буржуазная конвенция. Надо сказать, Феринкоатле не одобрял капиталистический образ жизни, но и не знал, как должна выглядеть справедливая жизнь. Такую же философию недовольства существующим… без всяких конкретных предложений воспитывал он и в своих детях…»

(Но… Конечно, это — не o Лимавиреу Феринкоатле!)

«…28 дейтрилия 24 года Феринкоатле возвращался в купейном поезде из служебной поездки.

Был ясный солнечный день. Альтаир медленно поднимался над горизонтом. Ровная пелена свежевыпавшего снега отблёскивала разноцветными искорками в его белых лучах. Кое-где из-под нее выглядывали короткие серо-коричневые щётки болотных злаков. Рядом с дорогой стремительно бежала труба газопровода. Феринкоатле с интересом наблюдал за машинами, которые ехали по дороге, параллельной линии железной дороги…»

(Или… и — не «Феринкоатле»? Как-то иначе, похоже? И всего-то — в 24 году «от основания»?)

«…За окном замелькали фермы моста. Поезд переезжал широкую реку. Неровности льда ярко блестели в белых лучах Альтаира. По белой средней полосе льда из-под поезда шёл снегоход. Феринкоатле смотрел на удаляющийся снегоход до тех пор, пока он не скрылся за крутым берегом реки…»

(Да, образ! И всё — так чётко!)

«…Поезд стал притормаживать. За окном замелькали типовые двухэтажные дома, а потом и облицованные белой и зеленой плиткой вокзальные пристройки. Судя по всему, это был маленький посёлок, но крупная станция…»

(Рурама? Нет же! Но — почему вспомнилось?)

«…Поезд остановился на крайнем пассажирском пути. Через несколько путей, разделённых посадочными платформами… располагался вокзал, построенный в виде трёхэтажного куба с вертикальными рядами зелёной плитки между окнами, к которому были пристроены два одноэтажных крыла, окрашенных в серо-коричневые вертикальные полосы… Засыпанные снегом ровные прямоугольные… цветники и маленькие кубические и круглые вокзальные пристройки, разбросанные по перрону… создавали ощущение простора…

…— Сыграем? — спросил кто-то.

Феринкоатле обернулся. Ещё несколько минут назад четвёртое место в купе, где ехал он с детьми, было свободно. А теперь на нём сидел подозрительный небритый субъект. Феринотле…» (да, скорее — так!) «…обратил внимание на то, что он был безо всякого багажа, только с… «Привык обогащаться в дороге», — подумал Фиринотле… — Что ж, рискнуть можно. Всё равно еле свожу концы с концами…»