Александр Жолнеровский - Странник

— Бен, а что такое эллипс? — поинтересовался Сэм.

— Понятие эллипс относится к космической физике, которую я специально не изучал, но основы знаю. Эллипс — это замкнутая кривая, которая может образовываться благодаря пересечению двух плоскостей или с помощью кругового цилиндра. Представь себе цилиндр и посмотри на него как бы сверху — что видишь?

— Круг!

— Вот и ответил. По эллипсу двигается множество спутников или космических баз.

— А мы сможем через него проскочить?

Я усмехнулся:

— Все зависит от тебя, а точнее, от того, что ты хочешь услышать!

— Почему? -недоуменно спросил он.

— Через эллипс пролетают все корабли. Просто большие не замечают его воздействия и легко проходят через него. А если курс был слегка сбит, то его быстро поправляют.

— Для больших кораблей это не проблема, — подытожил он

— Да!

Дальше описывать наш полет не имеет смысла. Одно и то же. Единственное, что меня заставляло все время думать, так это атмосфера планеты. Но надеюсь, она не станет нас убивать.

Когда мы подлетали к двум тысячам километров от планеты, я включил максимальную скорость. Ощущения не из приятных. И пусть полет занял меньше получаса, но казалось, будто вы вросли в кресло, ноги — руки не вытянуть, в желудке наводнение, голова трещит.

Когда я отключил все двигатели, эти ощущения не исчезали, а скорость держалась на той же отметке и постепенно падала — придется еще потерпеть.

Примерно в нескольких километрах от атмосферы стало легче, но это оказался лишь перерыв между раундами, во время которого мы ощущали сильную тошноту.

Мы входили в атмосферу — и тут произошло то, чего я опасался. Иллюминатор для истребителей имеет три слоя: первый — пластик, второй — пленка от радиации и только третий — стекло. Все это создано для прочности, и чтобы пилоту можно было ориентироваться не только на данные радара, а еще и своими глазами видеть, что происходит. Но сами истребители на планету перевозят в специальных кораблях, которые способны преодолеть атмосферу. Как читатель думает, почему? Да просто иначе слой пластика загорится, и все эта черная жижа закроет обзор пилоту и увидеть что-либо будет невозможно.

И именно это и произошло. Как только нас окутало пламенем, раскаленный пластик, как капли дождя на стекле машины, разогнавшейся до ста километров в час, стал сползать с истребителя.

На отметке в 1000 метров от поверхности я включил двигатели и стал ориентироваться по навигационной системе, что меня не радовало. По координатам, забитым еще в самом начале полета, я сориентировался, куда держать курс. Но система старая, и из-за погрешностей можно разбиться. Опять иду ва-банк.

Я быстр летел к нужной точке. Когда до поверхности осталось меньше 100 метров… Только сейчас, когда я сижу в безопасном месте и пишу свои воспоминания, могу сравнить то приземление со своим первым поцелуем, когда перенервничал, спешил, из-за чего ударился лбом с девушкой. Вот почти так же я ударился «брюхом» истребителя.

Нам сильно повезло, я успел потянуть штурвал на себя. Хотя удар был очень сильным и двигатели пострадали в первую очередь — они вышли из строя! С высоты три метра мы рухнули на землю и еще некоторое время «скользили» по ней.

Состояние было ужасное, все, что предполагал по поводу произошло.

Мне казалось, что прямо сейчас умру. Давление резко скакануло — и организм, привыкший к другому давлению, давал о себе знать.

Я выбрался из истребителя и вытащил Сэма. Ему было еще хуже!

Пока мы уходили с поля, я разглядел, во что мы врезались. Оказалось, мы поцеловали холм.

Но обсуждать это было некогда. Нужно быстро уйти от места крушения не меньше, чем на километр и где-нибудь там спрятаться.

Я схватил Сэма под руки и через сто метров от места крушения он уже не мог идти. Его ноги совсем отказались двигаться, он стал бледным, как полотно. Тогда я схватил его обоими руками и старался делать шаги в полметра, чтобы считать, сколько мы прошли.

Через еще 200 метров почувствовалось, будто кто-то вынул из ног кости.

Я заметил яму и понял, что пройти еще несколько метров мы не сможем. Тогда я положил Сэма в яму, а сам срывал ветки, на которых больше всего листьев, и кидал к нему.

Нарвал кучу веток и сам лег в яму, укрыв вначале Сэма — он уже уснул.

А затем зарылся и сам и уснул, сжимая ладонь Сэма в руке на всякий случай.

Наверное, в это был самый лучший сон в моей жизни — ничего не снилось, только пустота. Уснул и проснулся.

Сил было много и это было супер.

Увидев, как я встаю, Сэм тоже стал выбираться из берлоги.

Он что-то пытался мне сказать, но у него не получалось, хотя догадаться, чего он просил было несложно — пить.

После приземления и такого сна — в горле, словно Сахара.

Вода придала нам сил, мы пошли как можно быстрей, удаляясь от берлоги.

Пройдя два километра, я заметил, что все покрыто синим цветом.

— Почему у меня в глазах все синее? — спросил Сэм.

Я усмехнулся:

— А как ты думаешь, почему планету назвали именем Трех Солнц?

— Теперь понятно!

— На этой планете не бывает ночи и холодов. Здесь бывает жара, супержара и парилка!

— А как живут местные жители?

— Привыкли. К тому же эта планета считается самой красивой. До двенадцати ночи ты наблюдаешь оранжевое солнце, а после синее. А в редких случаях светло-зеленый свет можно увидеть.

— А мы увидим? — спросил он

— Не знаю. Нужно узнать, какой день сегодня и проверить по календарю. Но я надеюсь, что мы этого не увидим.

— Разве ты не хочешь увидеть зеленый свет?! Детская любознательность совсем атрофировалась?

— Да уже давно. Но такое свечение очень опасно. Сможет ли твой организм выдержать температуру плюс шестьдесят?

— То есть на этой планете все сгорает?

— Да. Только люди — существа, способные ко всему привыкнуть. Они создали города под куполом, отражающим солнечные лучи. Мне кто-то рассказывал: если температура превышает отметку в 90 градусов по Цельсию — местные жители улетают на астроиды, так как кондиционеры не спасают, и пережидают горячий сезон.

— А их квартиры или дома не сгорают?

— Смотря какие. Сделанные из специального материала — нет.

Мы остановились передохнуть. Конечно, для местных жителей температура в 30 градусов — как для меня минус два, но я к такому не привык. Мы делали частые перерывы, чтобы отдышаться и попить воды.

Через несколько часов мы наткнулись на один из городов-куполов. Представьте обычный город, в котором все дома стоят максимально близко друг к другу, и сверху над ними навис купол — именно так все выглядело.