Константин Минин - Кусь-кусь. Искатели жизни

Но не вечной жизни для своих копий искали Бернстейн и Возинский. В результате двух лет работы и экспериментов они смогли разработать технологию, позволяющую совершать обратный процесс, а именно записывать информацию, полученную копией, в мозг оригинала.

Это стало возможным благодаря тому, что мыслительные процессы как оригинала, так и копии одинаковы, и поэтому знания, полученные копией, практически без потерь могут быть перенесены в систему восприятия информации оригинала.

Технология совмещения сознания стала прорывом как в области робототехники, так и в области образования.

Но и эта технология имеет свои недостатки. Дело в том, что разум человека нестабилен, он постоянно меняется под воздействием получаемой им информации. Поэтому, чем дольше копия существует отдельно от оригинала, тем сложнее провести в их отношении процедуру совмещения сознания. Со временем наступает момент, когда оригинал и копия становятся настолько разными, что совместить их уже не представляется возможным.

Поэтому рекомендовано проводить процедуру совмещения не реже одного раза в сутки.

В компьютере, закрепленном на моей руке, по соседству с кучей всякой полезной и не очень полезной всячиной, живу я. У меня здесь свой небольшой, но уютный мир, я могу ходить в гости в другие миры, но делаю это крайне редко. Слишком много времени занимает учеба.

Да. Вы верно все поняли. В наручном компьютере живет моя электронная копия.

Так устроена наша система образования. Днем я учусь в обычной школе, а ночью, с помощью специальных образовательных программ, учится моя электронная копия.

Когда я ложусь спать, включается программа сканирования. Она считывает из мозга всю информацию, полученную мной за день, после чего этой информацией дополняется разум моего виртуально клона.

В тот момент, когда я засыпаю здесь, он просыпается там.

Это как игра. Проснувшись в смоделированном специально для меня мире, я нахожу и загружаю программу обучения.

Здесь учиться гораздо интереснее и проще чем в реальном мире, хотя бы потому, что возможности виртуального клона гораздо шире возможностей любого живого человека.

Здесь я могу потрогать руками атом, полететь наперегонки с молнией, своими глазами увидеть как вирусы встраиваются в молекулу ДНК, погрузиться на дно океана, построить или разрушить космический корабль. Да мало ли что я могу! Здесь я не чувствую ни голода, ни боли, ни усталости. Если я захочу, здесь мне никогда не будет ни холодно, ни жарко. Здесь я могу практически все.

А утром, когда мне настоящему приходит время просыпаться, моя копия засыпает. Полученные ею за ночь знания переносятся в мой мозг. Проснувшись, я помню все то, что делал и видел в виртуальном мире.

На деле получается, что я никогда не сплю, вернее не спит моя разделенная надвое личность. Именно поэтому мы учимся гораздо быстрее и знаем гораздо больше чем многие поколения наших предшественников.

Конечно, после пробуждения требуется немного времени на то, чтобы знания, полученные виртуальным клоном, слились воедино с информацией, обработанной моим мозгом за время сна. Но это достаточно быстрая и безболезненная процедура.

Аналогичным образом операторы управляют роботами и машинами. На время, пока сознание оператора находится в теле робота, его настоящее тело погружают в сон. Это необходимо для обеспечения эффективного слияния сознаний после завершения работы робота.

Отец не любит использовать эту технологию именно потому, что однажды, поместив свое сознание в тело робо-крысы, он пренебрег этим правилом и, в итоге, так и не смог провести процесс слияния.

Его копия, запертая в робота, прожила более трех лет. Они научились общаться через компьютер. Но со временем, осознание того, что ему вечно придется жить в теле крысы, стало для Максима-робота невыносимым. Они долго обсуждали эту проблему, в итоге отец отключил робо-крысу, пообещав своей электронной копии никогда в будущем ее не включать.

Она вполне исправна, и сейчас хранится в музее института робототехники.

* * *

Осознав, что с помощью рисунков можно достаточно просто обмениваться воспоминаниями, я не мог дождаться вечера. День тянулся невыносимо долго.

Лишь только солнце коснулось горизонта, я, наспех почистил зубы, принял душ, натянул на себя пижаму, пожелал родителям и Юльке спокойной ночи и улёгся в постель.

Короткая вибрация наручного компьютера ознаменовала запуск программы сканирования памяти.

Ожидая наступление сна, я достаточно сильно волновался, что напомнило мне о самом первом в моей жизни сканировании.

Тогда мне было всего девять лет и я настолько боялся, что компьютер никак не мог настроиться на биоритмы моего мозга. Он вновь и вновь перезапускал программу сканирования, и с каждой новой неудачей я волновался все больше.

К тому моменту многие из моих одноклассников уже обзавелись собственными виртуальными клонами. Поэтому, пользуясь привилегией первопроходцев, они, как водится, пугали оставшихся всякой небывальщиной про случайно стёртую память и выжженные напрочь мозги.

Их выдумки меня не особо волновали, а вот официальная статистика, согласно которой около трёх процентов школьников, по невыясненной пока причине, вообще не поддаются сканированию, вызывала чувство все нарастающей тревоги.

Я нервничал, компьютер вновь и вновь перезапускал программу сканирования, а отец, чье обездвиженное тело лежало на соседней кушетке, ждал меня по ту сторону сна.

Я уже был уверен в том, что у меня ничего не выйдет и мне, до следующей попытки, придется ждать целый год. Но ситуацию изменила мама. Она присела рядом, положила руку на мое плечо и начала вслух читать книгу.

Мамы! Они всегда знают, что именно нужно их детям. Сопровождаемый ее мелодичным голосом я успокоился, позволив автоматике сделать своё дело.

Воспоминания об успокаивающем мамином голосе, проводившем меня в первое путешествие по миру виртуальной реальности, и в этот раз сопровождали мое погружение в сон.

* * *

Многие выстраивают в своих ночных мирах дома, замки и даже целые города, населяя их ботами. Миры некоторых похожи на великолепные парки развлечений. Кто-то строит точные копии своих настоящих домов или других мест, где они любят бывать. Мой мир — это бесконечно ровная, упирающаяся в горизонт, нежно-зелёная степь.

Ветер треплет мою прическу, здесь я ношу длинные, чуть ниже плеч, светло-русые волосы. Травяной ковер клонится, подчиняясь нежной силе его порывов, создавая впечатление накатывающих и разбивающихся о мои ноги волн.

Чистое, без единого облачка, небо, переливающееся от темно-голубого горизонта до ослепительно-белого круга солнца в зените.