Джастин Кронин - Город зеркал. Том 1 [litres]

Он провел у могилы несколько минут. Вспоминал разные мелочи ушедшей жизни. То, как они вместе ели, обрывки разговоров, быстрые прикосновения, просто так. Про то, как они были повстанцами, он почти не думал; казалось, это уже не имело отношения ни к чему – то, каким яростным бойцом была Нина, было лишь малой частью ее личности. Свою истинную натуру она раскрывала лишь ему одному.

Он ощутил наполненность и понял, что пора идти. Итак, еще год. Он коснулся камня, некоторое время не отрывая руки, будто прощаясь, а затем пошел обратно сквозь лабиринт надгробий.

– Эй, мистер!

Юстас резко развернулся. Мимо его головы пролетел кусок льда размером с кулак. Метрах в пятнадцати от него, среди могильных камней, стояли трое мальчишек-подростков, смеясь как идиоты. Однако сразу же умолкли, разглядев его лицо.

– Черт! Это же шериф!

Они ринулись прочь прежде, чем Юстас успел сказать хоть слово. Скверно на самом деле. Ему хотелось им кое-что сказать. Всё нормально , сказал бы он. Мне всё равно. Ему бы сейчас было столько же, сколько вам .

Когда он вернулся в тюрьму, Фрай Робинсон, его помощник, сидел, положив ноги в ботинках на стол и похрапывая, уткнувшись носом в воротник. Почти ребенок, ему и двадцати пяти еще нет, круглолицый, жизнерадостный, с округлой челюстью, которую ему почти не приходилось брить. Не самый умный, но и не самый тупой, ему удалось остаться с Юстасом дольше, чем большинству остальных, а это уже что-то значит. Юстас намеренно отпустил дверь, чтобы она хлопнула, и Фрай резко дернулся, выпрямляясь.

– Иисусе, Гордон, какого черта ты это сделал?

Юстас прицепил на ремень пистолет. По большей части, для вида. Он всегда держал оружие заряженным, однако остававшиеся от Красноглазых боеприпасы уже почти кончились, а те, что остались, были уже весьма ненадежны. У него уже не раз случались осечки.

– Руди еще не кормил?

– Я как раз собирался, и тут ты меня разбудил. Куда ходил? Я думал, ты здесь.

– Навестил Нину и Саймона.

Фрай непонимающе поглядел на него, а потом вспомнил.

– Черт, сегодня же двадцать четвертое, да?

Юстас пожал плечами. Что тут ответишь?

– Могу сам тут за всем последить, если хочешь, – предложил Фрай. – Почему бы тебе не дать себе выходной?

– И чем мне заняться?

– Не знаю, поспать. Или напиться.

– Поверь, я уже об этом думал.

Юстас понес в камеру Руди завтрак – пару несвежих галет и нарезанную кусками картошку.

– Проснись и пой, приятель.

Руди поднял с койки свое искалеченное тело. Вор, драчун, головная боль для всех и каждого, он настолько часто попадал в тюрьму, что у него уже была любимая камера. На этот раз его посадили за пьянство и неповиновение. Звучно откашлявшись, он наскреб со стенок горла комок мокроты и сплюнул в ведро, служившее туалетом, а затем поплелся к решетке, придерживая рукой штаны без пояса. Может, в следующий раз лучше оставить ему ремень, подумал Юстас. Может, он сделает нам всем одолжение и повесится. Юстас просунул тарелку в окошко.

– И что это? Галеты и картошка?

– А ты чего хотел? Март на дворе.

– Всё уже тут не так, как прежде.

– Не нравится – не лезь в неприятности.

Руди сел на койку и откусил кусок галеты. У него были отвратительные зубы, коричневые, шатающиеся, хотя не Юстасу было о таком говорить. Он заговорил, и изо рта у него полетели крошки.

– А когда Гарольд придет?

Гарольдом звали судью.

– Откуда мне знать?

– А еще мне ведро пустое нужно.

Юстас уже дошел до середины коридора.

– Я серьезно! – завопил Руди. – Тут воняет!

Юстас вернулся в приемную и сел за стол. Фрай чистил револьвер, он это по десять раз на дню делал. Казалось, он относился к оружию как к домашнему любимцу.

– Что ему не так?

– Меню не понравилось.

Фрай презрительно нахмурился.

– Пусть благодарен будет. Мне самому ненамного больше достается.

Прервавшись, он принюхался.

– Иисусе, чем воняет?

– Эй, придурки, у меня для вас подарок! – заорал Руди через весь коридор.

Он стоял у окошка с торжествующим лицом, держа в руках пустое ведро, а моча с дерьмом коричневым ручейком текли по коридору.

– Вот что я думаю насчет вашей долбаной картошки.

– Проклятье, сейчас сам убирать будешь! – заорал Фрай.

Юстас повернулся к помощнику:

– Ключ дай.

Фрай отцепил от ремня ключ и отдал Юстасу.

– Я серьезно, Руди, – сказал он, погрозив пальцем. – У тебя куча проблем, друг мой.

Юстас открыл дверь, зашел в камеру, а затем просунул руку через решетку и снова закрыл замок. Убрал кольцо с ключами поглубже в карман.

– Какого черта? – спросил Руди.

– Гордон? – осторожно спросил Фрай. – Что ты затеял?

– Пара секунд.

Юстас выхватил револьвер, крутанул на пальце и ударил рукоятью в лицо Руди наотмашь. Тот сделал шаг назад, споткнулся и плюхнулся на пол.

– Из ума выжил?

Руди попятился, не вставая, пока не уперся спиной в стену камеры. Провел языком во рту и выплюнул в ладонь окровавленный зуб. Выставил перед собой, держа за длинный гнилой корень.

– Видишь! И как я теперь есть должен?

– Сомневаюсь, что ты сильно соскучился по этому.

– Ты сам нарвался, дерьмо такое, – сказал Фрай. – Ладно, Гордон, дай этому придурку швабру. Мне кажется, он усвоил урок.

А вот Юстасу так не казалось. Что это значит, преподать человеку урок, на самом деле? Сложно сказать, но, похоже, он начал понимать это. Руди глядел на выбитый зуб с выражением праведного гнева на лице. Отвратительное зрелище, казалось, в нем сосредоточилось всё плохое, что видел в своей жизни Юстас. Убрав револьвер в кобуру, чтобы Руди подумал, что худшее позади, он рывком поднял его на ноги и ударил лицом о стену. Раздался влажный хруст, будто жирного таракана ногой раздавили. Руди взвыл от боли.

– Гордон, пора дверь открыть, я серьезно, – сказал Фрай.

Юстас не злился. Злость оставила его не один год назад. Он чувствовал облегчение. Швырнув Руди через всю камеру, он принялся за дело. Кулаки, рукоять револьвера, носки ботинок. Его сознание едва отмечало крики Фрая, который умолял его остановиться. Внутри его что-то выскочило из бутылки, и это взбодрило, будто он мчался на лошади, скачущей галопом. Руди лежал на полу, прикрыв лицо руками. Ты жалкое отродье рода человеческого. Ты ничтожество. Ты воплощение всего плохого, что есть здесь, и я заставлю тебя понять это .

Он уже подымал Руди за воротник, чтобы ударить его лицом о край койки – какой чудесный хруст должен получиться, – когда в замке повернулся ключ, а затем Фрай обхватил его со спины. Юстас двинул ему локтем под ребра, и Фрай отлетел назад. Затем он обхватил шею Руди, сгибая руку в локте. Заключенный болтался, как тряпичная кукла, как мешок едва связанных между собой частей тела и органов. Юстас напряг бицепс, сдавливая Руди горло и упираясь ему коленом в спину, чтобы получше приложить силу. Один хороший рывок, и всё кончено.