Джастин Кронин - Город зеркал. Том 1 [litres]

И тут у него перед глазами замелькали снежинки. Над ним стоял Фрай, тяжело дыша и держа в руке кочергу, ту, которой только что ударил его по голове.

– Иисусе, Гордон. Что это было, черт подери?

Юстас моргнул. Снежинки перед глазами начали пропадать одна за другой. Голова будто расколотое полено, и тошнит слегка.

– Похоже, занесло слегка.

– Не то чтобы парень этого не заслужил, но какого хрена?

Юстас повернул голову, чтобы оценить ситуацию. Руди лежал, свернувшись в позу эмбриона и зажав руки между ног. Его лицо выглядело, как шмат мяса.

– Я его реально отделал, а?

– Он никогда красотой не славился.

Фрай обратился к Руди:

– Слышишь меня? Хоть слово скажешь, и тебя в канаве найдут, тварь. – Потом снова посмотрел на Юстаса: – Прости, не хотел так сильно бить.

– Нормально.

– Не хочу тебя торопить, но думаю, что тебе лучше на время исчезнуть отсюда. Встать сможешь?

– А с Руди что?

– Я улажу. Давай-ка тебя на ноги подымем.

Фрай помог Юстасу встать. Тому пришлось на секунду схватиться за решетку, чтобы устоять. Костяшки кулака на правой руке были содраны и опухли, кожа лопнула до кости. Юстас попытался сжать кулак, но суставы не позволили ему этого сделать.

– Нормально? – спросил Фрай, глядя на него.

– Думаю, да, ага.

– Иди, голову освежи. И о руке позаботься тоже.

Юстас остановился у двери камеры, глядя, как Фрай усаживает Руди. Рубашка заключенного была залита кровью.

– Знаешь, ты был прав, – сказал Юстас.

– В смысле? – спросил Фрай, глянув на него.

Юстас не жалел о том, что сделал, хотя и подумал, что может пожалеть позже. Так часто бывает, реакция на случившееся наступает не сразу.

– Надо было мне выходной взять.

Алиша стала ночевать в конюшне.

Фэннинг едва обратил внимание на ее отсутствие. Этот твой конь , сказал бы он, наверное, едва оторвав голову от очередной книги. Книги теперь поглощали практически всё его время бодрствования. Не понимаю, какая тебе нужда в этом, но это не мое дело, если по правде . Его сознание блуждало где-то вдали, его мысли будто подернулись туманом. Да, он стал другим, что-то в нем изменилось. Перемена на уровне тектонической, будто глухой гул из недр Земли. Он перестал спать, вот в чем дело. Если вообще можно было назвать сном то состояние, в котором пребывали представители их расы. В прошлом дневные часы приводили его в состояние некоей меланхолической усталости. Он погружался в некое состояние транса – глаза закрыты, руки лежат на коленях, пальцы сплетены. Алиша знала, какие ему снятся сны. Неумолимо движущиеся стрелки часов. Струящийся мимо поток незнакомых людей. Кошмар бесконечного ожидания во вселенной, лишенной жалости – лишенной надежды, лишенной любви, лишенной смысла, который могут принести лишь любовь и надежда.

У нее были похожие сны. О ее ребенке. Ее Роуз.

Иногда она задумывалась о прошлом. Нью-Йорк , любил говорить Фэннинг, всегда был местом воспоминаний . Она скучала по друзьям, как мертвый может тосковать по живым, по обитателям мира, который она навсегда покинула. Что вспоминала Алиша? Полковника. То, как она маленькой девочкой сидела в темноте. Годы службы в Страже, какой настоящей ощущалась теперь та жизнь. Очень часто вспоминала ту ночь, которая, похоже, определила нечто важное в ее жизни. Она взяла с собой Питера на крышу дозорной башни, чтобы показать ему звезды. Они лежали бок о бок на бетоне, еще теплом от изнурительной летней жары, и просто разговаривали под ночным небом, особенным в том смысле, что Питер до этого никогда не видел звезд. Они были сами не свои. Ты когда-нибудь об этом думал ? – спросила тогда его Алиша. Думал, о чем ? – спросил он, и она сказала, несколько нервно, не в силах остановиться: Ты хочешь, чтобы я это сказала? Быть вместе, Питер. Завести малышей . Она поняла много позже, чего она в действительности от него хотела – спасти ее, вести ее по жизни. Но было уже поздно. Всегда всё случается поздно. С тех пор как Полковник оставил ее, Алиша уже не была личностью. Она сдалась.

Да, годы. Фэннинг говорил, что для их расы время течет иначе, так оно и есть. Дни сливались в месяцы, месяцы – во времена года, годы сливались между собой. Что они друг для друга? Он к ней добр. Он ее понимает. Мы идем одной дорогой , говорил он. Оставайся со мной, Лиш. Оставайся со мной, и всё это кончится . Верила ли она ему? Бывало, когда казалось, он проникал в самые потаенные уголки ее души. Знал, что сказать, о чем спросить, когда ее выслушать и как долго. Расскажи мне о ней . Какой тихий у него голос, какой мягкий. Будто никогда в жизни она не слышала такого голоса, в нем можно было плавать, будто в ванне, наполненной слезами. Расскажи мне о твоей Роуз .

Но была и другая его часть, скрытая, непроницаемая. Его долгие периоды задумчивого молчания стали ее тревожить, как и случайные вспышки добродушия, неуместного, выглядящего совершенно искусственным. Он начал гулять по ночам, то, чего он не делал уже многие годы. Ничего не говорил, просто уходил. Алиша решила проследить за ним. Три ночи он блуждал без очевидной цели, просто одинокий силуэт на ночных улицах, но затем, на четвертую ночь, он ее удивил. Решительно пошел по городу в сторону Уэст-Вилидж, а затем остановился у ничем не примечательного многоквартирного дома, пятиэтажного, с лестницей, поднимающейся от тротуара к входной двери. Алиша спряталась за парапетом крыши соседнего дома. Прошло несколько минут. Фэннинг продолжал смотреть на фасад дома. Внезапно до нее дошло. Фэннинг когда-то жил здесь. В нем будто что-то щелкнуло. Он решительно подошел к входной двери, толкнул ее плечом и исчез внутри.

Его долго не было. Час, два. Алиша начала тревожиться. Если Фэннинг сейчас не выйдет, то у него не хватит времени вернуться на вокзал до рассвета. И он наконец вышел. Спустившись с лестницы, остановился. Будто ощутив ее присутствие, огляделся, а затем посмотрел прямо в ее сторону. Алиша пригнулась, прячась за парапет и прижимаясь к крыше.

– Я знаю, что ты там, Алиша. Ничего, всё нормально.

Когда она снова выглянула, улица уже была пуста.

Он ничего не сказал по поводу событий этой ночи, а Алиша решила не настаивать. Она что-то заметила, какую-то деталь, но ее значение пока не давалось ей. В конце концов, зачем ему это паломничество спустя столько времени?

Больше он не выходил.

Фэннинг должен был предугадать, что случится дальше. Совершенно очевидно, что Алиша была намерена это сделать. Изнутри здание было просто ужасно. Стены покрывали пятна черной плесени, пол под ногами уже был мягким от нее. На лестничной клетке капала вода с протекшей крыши наверху. Алиша поднялась на второй этаж и увидела открытую дверь, будто приглашающую войти. Внутри квартиры всё было почти цело. Мебель, пусть и покрытая толстым слоем пыли, стояла в идеальном порядке; книги, журналы и украшения всё так же стояли на положенных местах, точно так, подумала Алиша, как они стояли в последние часы человеческой жизни Фэннинга. Ходя по утонченно обставленным комнатам, Алиша вдруг поняла, чтó она чувствует. Фэннинг сам захотел, чтобы она поняла, каким человеком он был. Предложил ей новый уровень доверия, почти интимный.