Катя Саргаева - Полет на Плутон

Я увидела Иру и подошла к ней, она была синяя. Но когда я присела к ней и взяла ее за руку она приоткрыла глаза.

— Дима! Она жива! Ира жива!

Я сняла со своей руки часы с Гришей и отдала их Диме, он взял Иру на руки и побежал в медблок. Там Гриша сам запустит нужные программы реабилитации. Я же начала обходить и осматривать всех. Выживших было мало, всего восемнадцать человек из двухсот пятидесяти семи, станцию покинули лишь самые важные. Мы с Димой перенесли всех кто выжил в медблок, у всех были обширные обморожения, критическое переохлаждение и роботы работали на износ.

Я стояла возле бокса, в котором лежала Ира, Дима подошел ко мне сзади и крепко обнял.

— Я ничего не чувствовала когда умерла мама. Мне было жаль деда Петю больше чем ее, даже соседскую собаку мне было жаль больше. Я не могу сказать, что я была рада ее смерти, но я и не горевала. Я вообще ничего не чувствовала, как будто ее и не было в моей жизни. Но если сейчас умрет Ира, то мне будет очень больно.

— А что пишет робот?

— Что ей уже лучше. Я всех их ввела в искусственную кому, через десять часов можно будет делать точные прогнозы.

Я повернулась к Диме лицом и уткнулась ему в грудь. До меня как будто только сейчас начало доходить, что вообще случилось с нашим миром. Здесь, на станции, мы не ощущали на себе уже начавшихся последствий того ужаса, который происходил на большой земле. Здесь как было минус сорок, так и осталось, как была полярная ночь, так и есть, земля вокруг по-прежнему была стабильно безжизненной пустыней. Здесь кроме слегка поднявшегося радиационного фона ничего не изменилось, и от этого все казалось нереальным, как будто это все просто чужие выдумки.

— Дима, что с нами дальше будет?

— Тебе отвечать честно, или выдумать сказку?

— Я думаю, что даже у тебя не настолько хорошая фантазия, чтобы все это можно было превратить во что-то хорошее, в сказку.

— Наверно ты права. Я уверен в том, что они сюда вернутся, правительство точно сюда явится. Они оставили здесь очень много техники. Гриша просканировал все, все запасы, работу всего оборудования и систем, и сказал, что здесь можно жить припеваючи не меньше пятидесяти лет, и это из расчета на сто человек, а нас тут всего двадцать. Здесь очень большой запас продовольствия, его гораздо больше, чем нужно было даже на десять лет, и на то количество людей, что здесь было до эвакуации. Они рассчитывали на то, что здесь можно будет жить пятьдесят лет. Я думаю, что через десять, максимум двадцать дней, когда основная часть пепла осядет, и можно будет заводить самолеты, они явятся.

— Что же нам делать? Ведь они нас убьют.

— Будем воевать, это я умею.

Прошла неделя. Не всех, кто выжил в ангаре мне удалось спасти, восемь человек все же умерло. Моя Ира выжила, но ей пришлось ампутировать три пальца на левой руке из-за сильного обморожения. Вернулась подлодка, им никого больше не удалось найти. Мы рассказали им о том, что здесь заперли большую часть персонала и намеренно оставили умирать. Команда подлодки состояла из двадцати трех человек, все они захотели присоединиться к нам, теперь мы были сами по себе. Так как Витя был в охране, то знал, что на станции есть оружейная комната, и там был целый арсенал. Теперь я могла свободно пользоваться компьютером и всей остальной доступной мне техникой. Мы нашли операционный центр, и я взломала и перекодировала всю станцию, теперь у нас был доступ ко всему. Теперь станция была нашей, и я заперла все двери, и мы были тут как в крепости. Станция действительно была неприступна, я думаю, что сейчас во всем мире не было места лучше, чем наша станция «Феникс». Возродимся ли мы из пепла? Думаю должны. Так как общее облако со всеми Гришами базировалось на станции, теперь и весь искусственный разум тоже был наш. У нас был запас продуктов из сухих смесей и еды в тюбиках на пятьдесят лет, и это не говоря о том, что здесь был огромный запас семян для выращивания всего, что только могло быть нам нужно. Не было животных, их забрали, но был невероятный запас тушенки замороженного мяса, колбас, сосисок и прочего, а также сухого молока. Казалось, что ничто не сможет нарушить нашей идиллии в новом мире.

Мы с Димой нежились в нашей постели.

— Скоро все стихнет, с начала апокалипсиса прошло уже девять дней, — сказала я.

— Не бойся малыш, они не смогут сюда проникнуть, мы тут как у бога за пазухой.

— Ты наверно скажешь, что я глупая, но я думаю о том, что у нас столько ресурсов, мы могли бы спасти так много людей.

— Ты не глупая, ты добрая. Я тоже думал об этом, но сюда как зря не доберешься, а те, кто смогут добраться захотят убить нас. Так что наши двери останутся закрытыми. К тому же выживших осталось очень и очень мало, и все они прятались по бункерам, а это явно не простые смертные.

— Ира все время говорит о Борском и Алле, интересно, им удалось спастись? «Енисей» не отвечает, сколько раз я пыталась с ними связаться.

В этот момент в дверь постучали. Я встала с кровати, накинула на себя халат и открыла дверь.

— Они ответили! — практически крикнул мне Виталик, радист с подлодки, — почему ваш Гриша спит?

— Мы его иногда выключаем, чтобы побыть наедине. Кто ответил Виталик?

— «Енисей» ответил, кто ж еще? У них были проблемы со связью, но сейчас все починили, и с ними можно поговорить.

Я прямо в халате и босиком рванула к Ире в комнату.

— Пошли бегом, «Енисей» ответил! — сказала я, как только Ира открыла дверь, я схватила ее за руку и поволокла в центр управления станцией. Наши моряки называли это место мостиком, позже и мы начали его так называть.

Мы с Ирой сидели и терпеливо ждали, пока связь восстановится, так как были частые сбои.

— Рита, Рита, ты меня слышишь? — разорвал тишину голос Глеба.

— Слышу! Не кричи так, а то у нас барабанные перепонки лопнут, — с улыбкой сказала я, — как же я рада тебя слышать! Мы неделю не могли с вами связаться.

— У нас тут вышку снесло, пришлось ждать пока пепел осядет. Как вы там?

— У нас все хорошо. Глеб, тут со мной Ира, скажи, Борский выжил? Он с тобой?

— Они все со мной! И Борский, и Алла. Мать ее правда умерла, по пути сюда в ЧП попали, тут такое творилось, ты бы видела! Лес валило от землетрясений.

— Дай мне с ними поговорить, пожалуйста! — просила Ира.

Они долго разговаривали, и мы не стали им мешать, покинув мостик. Потом я разговаривала с Глебом, я рассказала ему все, кроме убийства Миши и нашей попытки побега. «Енисей» был военным объектом, Глеб сказал, что пока им не поступало никаких указаний, но возможно это из-за того, что не было связи. Как только они ее наладили, тут же получили кучу голосовых сообщений от меня, но со стороны правительства пока не было ничего. Я сказала, что им нужно немедленно добраться до станции, пока нас не оккупировали со всех сторон, и пока мы сможем впустить их.