Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том II

Однажды во сне, после этого он не спал лёжа на спине, подложив руку под голову а, только прислонясь спиной к стенке туннеля, одна из них его укусила за нос. Он ударил пасюка рукой, но тот видимо голодный отпустил надкушенный кончик только после того как обе руки схватили его за бока. Убегая, он возмущённо пищал по своему, сетуя на неудачу. ССС научился чувствовать капли конденсата в тех местах, где потолок и стены были гладкими, будто отшлифованными, и жадно слизывал их языком метрами.

Наконец, когда шум голосов в подземном ходе стал зашкаливать и, ответив им звериным воем, длившимся неизвестно сколько, когда Семенов понял что сходит с ума, случилось и вовсе непонятное.

Совершенно отчётливо в темноте (?) он увидел, как прямо сквозь него пробежала группа волосатых людей с горящими факелами, в трапециевидных лаптях на босу ногу. Впереди простоволосые женщины в холстяных безполиковых рубахах почти до пят с малыми детьми грудничками в платках через плечо, а те, что постарше на руках и за спиной, за ними отроки обоих полов, кто и босиком. А сзади тылы прикрывали угрюмые бородатые мужики с длинными топорами и косами, а кто-то и с мечами в руках. На головах у них были по самые глаза нахлобучены смешные шапки-шлыки. Поверх рубах, что короче бабьих — чуть ниже колен, были надеты толстого лыка плетёные рубища «боевые рубахи», как понял Семён для защиты от ударов сабли плеч, спины и груди, руки они позволяли держать свободными для действий оружием, внизу на уровне бёдер половины соединялись пеньковыми завязями. Как у мужчин, так и у женщин по вороту, на рукавах и по нижнему краю рубах были вышиты славянские руны — обереги, большинство были опоясаны также расшитыми широкими кушаками. Двое были вооружены, длинными в рост, мощными луками и почти пустыми берестяными колчанами для стрел с металлическими наконечниками. Из-под рубах были видны исподнее и такие же светлые портки, от щитолок и почти до колен крест-накрест «косой решёткой» подвязанные серой пенькой от задников лаптей. Трое, самых здоровых и коренастых, тащили на себе раненых.

Они, так же удивлённо смотрели на Семена, сидевшего на каменном полу, прислонившись к стене, как и он на них.

ССС настолько устал, что так явно отражалось на лице, потому видимо его приняли, толи за раненного, толи за умирающего. Приостановившаяся было, группа продолжила, своё бегство. Замыкавший группу древних, как уже понял Семенов, сородичей руссов, здоровенный богатырь велик был ростом и, ему приходилось бежать, согнувшись, что называется в три погибели.

На нем, в отличие от остальных, на подоспешник сверху была надета кольчуга мелкого кольца, судя по всему заморского мастера. В левой руке он держал малый круглый, обшитый кожей деревянный шит, обитый крестом полосами железа для прочности, его сектора также были расшиты рунами Белбога, Перуна, Сварога и Нави, о чем конечно Семенов и не догадывался. В правой — болталась увесистая палица на кожаном ремне, с острым наконечником рукояти и обитым железом навершием дубинки — «башкой» и почти метровой длинны горящий факел.

Ратник крикнул остальным, чтобы те бежали шибче, а сам остановился, склонившись над странным человеце, поднёс к самому лицу Семена факел, так что тот явственно ощутил жар и тепло пламени. Он назвал себя по имени Ратмир и сказал несколько слов, из которых бывший директор московского автосалона понял только — «Пробаю бритоусый, сорочины треклятые шмыкают, чикали, удел княжий хмарой покрыли. Брань на живот мир. Застава наша, надёжа не сдюжили, повьрже, ратных воев нетути. Чаять помочи надеги малоти».

Дальше Семён отказался от предложения присоединиться к группе и бежать, скрытным ходом сотоварищи, понял то по жестам воя, помотав в отрицание головой. Только одну просьбу, едва шевеля пересохшим ртом, сумел выдавить он — «Пить». Положив рядом с измождённым соплеменником свою флягу и, пожелав ему защиту Рода, десятник Ратмир, как он себя назвал, гулко стукнув рукой по левой стороне груди, легонько склонил голову и вскоре исчез, поспевая за ушедшими в темноту сородичами. Опять пришла темнота.

Почему он признал его за своего и не спросил, какого роду племени Семенов так и не понял, проваливаясь в очередное небытие. Удивление тому пришло много позже.

Только тогда, решил, что все это привиделось ему во сне, коротком забытьи или как галлюцинация, а пока Семён обнаружил у самой ноги эту флягу из тыквы — горлянку на ремешке и жадно выпил с горчинкой пахнущую мятой жидкость, приятную на вкус, и сразу же почувствовал прилив свежих сил.

Пожалел о том, что не расспросил витязя, как добраться до выхода на поверхность, но потом обнаружил ещё один подарок от предков два факела, прислонённых к плечу и упавших, когда он привстал с пола. Чтобы не потерять ориентир, куда, в какую сторону идти, он теперь засыпал сидя так, чтобы после сна или отдыха путь был всегда слева от него.

Поскольку батарейки в обоих фонарях уже давно сели ССС достал спички (осталось пол коробка) и зажёг первый факел, чуть приоткрыл один глаз, смотрел в сторону, чтобы сразу не ослепнуть (давно не видел света), спустя пять минут открыл второй. В небольшой на вид, шарообразной фляге ещё осталось не менее половины жидкости, которая вернула его к жизни.

Надевая её верёвку через голову на плечо, заметил, что на её тёмных коричневого цвета боках что-то нарисовано. Снял и поближе рассмотрел, по всей окружности тыквы была вырезана и соответственно выделялась белым цветом некая протяжённая ёлочка, с множеством прямых простых и не простых, кустистых ответвлений.

И тут до ССС, наконец, дошло, что это кроки маршрута, оставалось найти свою точку и узнать, чем тупик отличается от выхода на поверхность. Придя к выводу о том, что он уже ближе к другому выходу от большой пещеры. Семёнов обнаружил два овала на длинной линии, значит он на расстоянии двух факелов горения от другого противоположного выхода, который был обозначен на фляге, как буква английского алфавита V, примыкающая остриём к обоим концам длинной линии, вблизи неё был лишь один овал (или пещера). А как мы помним, да и наш герой тоже, его несли вниз, к большой пещере, минуя маленькую. Потом он нашёл ещё несколько ответвлений от длинной линии по окружности тыквы с расширением в виде V, стало ясно это выходы. Оставалось узнать только свою точку, а это можно было сделать, только добравшись до первого выхода, направо или налево, собственно нечего было гадать, надо топать, а сил почти не осталось, как не осталось ни хлеба, ни печеньки, да и остатков жидкости во фляге едва хватит на сутки пути.

Можно было идти помолясь о завершении предприятия во спасение жизни и души, тем более что внутренний голос подсказывал ему — все будет хорошо, он вырвется. Чего он совершенно не воспринял в этом невероятном месте, так это того, что вся группа руссов-славен прямо пробежала, прошла буквально сквозь него в узком пространстве хода, где и двум людям трудно было разминуться.