Владимир Лизичев - Москва — Маньпупунёр. Том I

— Зелёным драконом — напитком, сделанным из марихуаны и алкоголя;

— волшебным Чёрным с перцем, чили, базиликом, кардамоном;

— и напитком ночи красным Драконом — огнедышащим.

Все из китайского ресторана — «Два Дракона».

Наконец, после того, как все хорошенько выпили и закусили, им явлено было, скрытое до того салфеткой и предложено к потреблению ещё одно, главное ритуальное блюдо стола — нарезанные тонкими ломтиками кружки бычьего пениса. Огромных размеров, жаренный, до того вымоченный в рисовом вине для удаления запаха, бычий орган с двумя яичками, приправленный мелко нарезанной петрушкой и листьями тёмно-фиолетовой зелени с запахом базилика, мощнейший — афродизиак был на самом почётном месте в центре стола.

Приём подношения и его потребление, огласили крики благодарности и хвалебны во славу Самаэля (Яд Бога). Воздух в пещере, освещённой светом ламп не достающим до её свода, заколебался и затих. Наступила тишина.

Наступил черед принести дар своему Господину и Хозяину — «Свет несущему». От каждого он получал подношение. Это был кусочек блюда — черничная панна котта. Обязательно, с пролитой на него каплей красного вина, обычно испанского портвейна Ruby и Ruby Reserve. Каждый на крошечном квадратике пищевого картона. Специально для того, заранее приготовленные порции, олицетворяющие собой — «хейлель» (утреннюю звезду), лежали на огромном подносе, скрытые массивной крышкой. Их, каждый по очереди аккуратно забирал с подноса и, пройдя к яме, что была подобием Алтаря, бросал в неё свой скромный дар.

Все присутствующие на этой странной а, по мнению некоторых, и глупой церемонии уже знали, что свой главный дар — свою бессмертную Душу они «Сыну зари» давно принесли.

С зарей, после кровавого жертвоприношения (что было, то было), умывали руки. Для чего пальцы опускали в чашу наполненную кровью животных (чаще это были кролики, куры или связанные некрупные собаки и кошки). Далее следовали приём всеми участниками — делегатами неизвестного снадобья и обязательная оргия, не только и не столько с элементами сексуальной распущенности, (фу, гадость какая), на этом всё заканчивалось.

Сомлевших адептов по одному выводили или вывозили по тому же пути, что и доставили. На остатках сил, поддерживаемых наркотическим опьянением, их препровождали к машинам и развозили по местам, кого куда.

Многие потом болели, в пещере было холодно.

Странно, но места, откуда убыли, и куда до этого прибыли, вспомнить не могли, как вырубило. А водители и машины были арендованы у неизвестного поставщика неизвестным же заказчиком, номера их, при тщетных попытках запомнить и вычислить, кому принадлежат, все время оказывались липовыми, принадлежащими совершенно посторонним людям и организациям.

Приглашали на мессы людей, в большинстве своём разных.

В отличие от секты «Храмников Красного Дракона», имевшей на уровнях обоих Торов и Прапоров постоянный состав храмовников, делегатов для каждой Чёрной мессы подбирали всякий раз новых. Из постоянных были — Церемониймейстер, его помощник (входил в число двенадцати) и обслуга — твари (три-четыре проводника, два подносчика, медик и охрана). Каждый, кроме трёх избранных, знал только свою малую роль и место.

Приезжали отобранные делегаты по одному, в строго определённое иерархией, разное для всех время. От подвала, дальше добирались уже в одинаковых чёрных плотных балахонах, с изображением гадов земных, драконов и бородатых козлов, с накинутыми капюшонами и в масках. Снять их без посторонней помощи они не могли, за этим следили, таким образом и узнать друг друга в тусклом свете подземелья не получалось.

А если кто-то и смог это сделать, то предпочитал помалкивать от греха.

Сталкиваясь в водовороте дел и проблем, они и не подозревали, что служили чёрную мессу за соседними столами в холодной полутёмной пещере, с потолка которой вниз по острым «зубам» сталактитов стекая, так громко в тишине подземелья стучали капли воды, полные минеральных осадков.

Собственно такими осадками рода человеческого, созданного от Адама и Евы (не Лелит) и были эти люди, привычные к ватаге замов, помощников, гувернанток и иной челяди. Призывали их на время, и без жалости, заменяли на иных, ещё более омерзительных внутри.

В тот раз среди адептов Хозяина мира были два «равных» из состава «Малого Тора», узнавшие друг друга.

Мессы проводились редко, по особым случаям и в разных местах столицы и России, так что дело это было практически никому не известное.

Только РПЦ, в лице Московской патриархии, непосредственно руководимой Патриархом Московским и всея Руси, да Муфтий Шейх Равиль Гайнутдин, получавшие сообщения от богообразных старцев Сергиева Посада и правоверных мусульман, о неких мерзких сотрясениях эгрегоров веры, иступлено молились, каждый по своему, о спасении мира.

Главный Раввин Москвы — Адольф Соломонович Малевич тоже был в курсе, но точной информации не имел, только подозрения были.

Лицом распорядителем на той описанной церемонии был известный нам уже Витольд Домбровский, подготовленный для того ещё со времён Заболотнева, которому не раз помогал в проведении подобных сборищ.

Ему одному из присутствующих делегатов было известно и то, что на бесовский Алтарь в той пещере приносились и другие дары — жертвы Велиалу (Духу Вероломства).

Уже когда последний из рядовых адептов на мессе покидал подземелье, приносилась ещё одна жертва. Агнец из числа заранее отобранных, по непонятным признакам из числа маргиналов, писателей, манагеров, женщин или даже бывших военных, но обязательно православных, накачанный до того наркотой, при узком составе присутствующих приносил в жертву Асмодею (Демону Истребителю, очередное обличье Дьявола), украденные либо полученные иным бесчестным путём церковные атрибуты и артефакты.

До сего главного момента мессы, бедняга, коего или которую затем вовсе лишали памяти, или даже убивали, находились запертыми на засов в узилище, оборудованном в одном из тупиков. Его или её заставляли брать из хранившихся там же икон, палиц, панагий, посохов и Предносных крестов, одну-три вещи и бросать их в ту яму, алтарь Ангела Бездны.

Внушением занимался прикормленный «свой» гипнотизёр, он же официально какой-то непонятный чин в администрации (ведущий специалист по системе качества, воды что ли?), ибо даже под дозой не все сразу соглашались пойти на страшный грех.

Если же человек-жертва отказывался, несмотря на все меры, его связанного руками и ногами тащили к яме по каменному полу вдвоём на длинных железных крюках, а реликвия могла ждать другого часа.

В сырости и темноте, в заточении, словно святой Илия Муромский, в княжеских подвалах лежали иконы на холодном камне, покрывались налётом, словно плакали и умирали как воины, непокорёнными.