Андрей Чемезов - Новый Марс

— Да что же он может рассказать вам, коли он спит? — нахмурился Радик.

— Так мы разбудим! Во время происшествия ведь не спал!

— Разбудите? — Радик посмотрел сперва на гуманоида, затем на дядю Петю машинально перевёл взгляд — тот продолжал спать крепким, безмятежным, как у младенца, сном, тихонько посапывая при этом и совершенно ничего не подозревая насчёт того, что творилось вокруг него в эти минуты… Посмотрел он на дядю Петю и замотал головой, ибо представил себе, как гуманоид тормошит его за плечо: «Эй, проснись! Мужик, расскажи, чё здесь было-то! Эй!..»

— Нет, и не думайте даже об этом! — возмутился Радик. — Вы его сейчас разбудите, и… Представляете, что с ним дальше произойдёт?

— Нет.

— Испугается! С ума сойдёт, либо от разрыва сердца умрёт. А мне его живым до дому довезти позарез нужно! Поэтому нет, не дам вам его допрашивать и беспокоить! Хоть… убейте!

— Ну, хорошо, хорошо, убивать-то зачем? Убивать не будем, конечно. Всё ясно с вами. Поезжайте с Богом, ребята. И на том спасибо!

Радик кивнул ему.

— Ну, — сказал инопланетянин ещё, напоследок: — будете у нас — заходите в гости!

— Да нет, спасибо, уж лучше вы к нам!.. — ответил по привычке Радик.

— Да мы и так к вам… постоянно… — нахмурился инопланетянин. — Разве не заметно?

— Заметно! — кивнул Радик, и тоже серьёзно.

— Вот что, брат. Ты мне помог — и я тебе помогу. Когда представится случай — выручу тебя!

— Да благодарить-то не за что, товарищ инспектор, вы ведь ещё никого не спасли!.. Пожалуйста, не мешкайте здесь, а то они там… с ночи ведь лежат, остыли уже поди!

— Кто — остыли?

— Да товарищи ваши, которых вы никак найти не можете! Даже если не остыли — нехорошо ведь им лежать там посреди песков пустыни столько времени! Ждут — не дождутся вас!

Инопланетянин побагровел, повёл бровью, нахмурился. Неудовольствие разобрало его всерьёз от таких слов… О персональных служебных обязанностях на Марсе ему ещё никто тут не напоминал! Хмельное настроение улетучилось вмиг, и больше того: существо всем своим видом стало демонстрировать, что кто-то сейчас схлопочет, или… всерьёз рискует нарваться на грубость!

Радик в ответ, за проявление столь явного равнодушия, неуважения к пострадавшим, едва не плюнул в его сторону, но удержался, слава Богу. И всё-таки он нарвался на спич:

— Пусть лежат, я успею! — небрежно ответило существо на сделанное ему замечание. — Ты уж сам-то… не думай об этом, пожалуйста. Ни к чему тебе думать об этом!

— Хорошо, я учту.

— Что ты учтёшь?

— Я не буду больше думать об этом, как вы сказали.

— Вот, и хорошо. Э, стоп! А как ты догадался, что я этот… как ты меня сейчас назвал? Инспектором?

— Ну, да!

— Так ведь я… Он и есть!

— Ого, поздравляю! Походите больно.

— Вон оно что… Но я ведь не ваш инспектор! Ты понял это?

— Конечно, понял! Я же не слепой!

— Это хорошо, что ты понял… А то ведь не каждый ещё и смекнёт, ну да ладно. Видишь, в чём фишка-то… Долго объяснять тебе сейчас не могу, сам понимаешь: времени нет. Но должен тебя предупредить об этом: ты уж не взыщи, друг, нам с тобой договориться об этом следует!

— О чём?

— О том, что: я тебя здесь не видель и ты меня здесь не видал! А товарищу своему, сменщику, напарнику, или кто там с тобой рядом сейчас отдыхает, вообще ничего о нашей встрече с тобой не рассказывай! Понял? Не было ничего, скажешь! День у нас вчера был такой… Ну, как тебе объяснить…

— День энлолётчика, что тут объяснять.

— О-па! А ты и это знаешь! Откуда?!

— Да по залитым вашим глазам вижу, извините.

— Глаза мои не просохли, да! А ты знаешь, от чего они не просохли? — инспектор обиженно посмотрел на Радика. — Я ведь ещё и со свадьбы еду! А вообще-то мы не такие, нет…

— Понимаю! Мы тоже как-бы не такие… — подмигнул Радик ему, по-свойски. — Но хмель всех уравнивает, и не важно кто ты, откуда ты прилетел!

— Знаешь, не умничай шибко-то. А то ведь…

— А то что?

— Ладно, проскочили!.. В крайнем случае, если товарищ твой проснётся и начнёт вопросы всяческие задавать, интересоваться начнёт, что здесь было, что происходило, пока он спал, о чём мы с тобой беседовали тут и к какому выводу пришли — ты ему ничего, пожалуйста, не рассказывай! Скажи вместо этого всего, что… так, мол, и так… Нет, просто скажи ему, что это сон у него был такой, — немного подумав, переиначило существо. — Ну, сон, знаешь…

— Фантастический!

— Ага, во! Фасасический… У нас уже давно не понимают, что за сны такие — фасасические, а ваши-то — о-го-го! — Улыбнулся он пьяной улыбкой. — Знают!

— Конечно, знают, товарищ инспектор.

Вид гуманоида становился всё более кислым и расслабленным. Он пытался сосредоточиться, да уже не мог. Его пошатывало, покачивало из стороны в сторону. Видно было, как алкоголь проникал в его кровь, буквально во все жилы сразу, и разжижал их изнутри. Радик подумал: «Ну, всё! Сейчас он повиснет на моей дверной ручке — и кто его оттаскивать будет? Как бы не пришлось мне с прилипшим к дверной ручке инопланетянином по пескам колбаситься!»

От одной этой мысли сделалось дурно не только Радику, но и мне. К счастью, инспектор всё же нашёл в себе силы — он пришёл в себя ненадолго, поняв, что неудачное место для сна он выбрал — расправил плечи, воспрял духом, приободрился, выпрямился, и принялся после этого… просить у нас прощение за несанкционированное вышестоящим руководством обращение к нам за помощью, как к представителям инопланетной цивилизации, расы, культуры…

Радика извинения нетрезвого гуманоида вконец взбесили:

— От ручки отцепись! — попросил он грубо.

Чуть ли не с первой же минуты контакта, инопланетянин, по его словам, имел намерение извиниться перед нами, но не знал, как это лучше сделать, видите ли…

Радик отмахиваться стал от назойливых извинений, не нужных в этот момент ни нам, ни гуманоиду, точно так же спешащему, как и мы, по своим делам, и даже невзначай кивнул в сторону соседа, сказав, как-бы между прочим:

— Да зря вы так переживаете! Он таких историй уже больше меня, наверное, знает! Вот сейчас только что сидел, рассказывал.

— Да ты что?.. Больше тебя уже знает?!. А-яй-яй! Тогда давай мы его… Прямо здесь, навсегда!

— Чего? Я не понял! Прихлопнуть предлагаешь, что ли? — Радик разъярённым взглядом посмотрел на гуманоида: — Совсем уже рихнулся… От ручки отцепись, я сказал! Что за дикость…

Радик рассерженно надавил на педаль газа, но машина никуда не пошла в этот момент, словно сцепление у неё было выключено. Она только взревела на холостом ходу, да так и осталась стоять…

— Ну, хорошо, давай тогда так, — Радик быстро сообразил, что следует дальше ответить, — довезу его до Тургая, — он показал на дядю Петю, — а там уж делайте с ним, что хотите! На ваше усмотрение! — в сердцах он это сказал, очевидно, особо и не подумавши. Само собой вырвалось, наверное. Таким странным предложением он, может быть, хотел подчеркнуть границу своей моральной ответственности…