Боргус Никольсен - Массена [Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Т. XXVI]

Меньшинство, — более развитые и сознательные рабочие, преимущественно немцы и американцы, — интересуются войной и политикой, но и от них Джек не может добиться правильного и удовлетворяющего решения вопроса. Кругом него идут иногда на заводе яростные споры: одни из рабочих стоят за немцев, другие — за Антанту. Слушать их тяжело и противно. Джек убежден, что самое лучшее было бы вместо этих споров заняться боксом.

На завод его приняли беспрепятственно, но Джек так и не может дознаться, произошло ли это по протекции Франка Гольта, или само собой. Франка Гольта он еще не видал на заводе ни разу, и в первый день, явившись на завод Массена и выразив желание повидаться с Гольтом (как было с ним условлено), получил свидание лишь с помощником Гольта. Это был мрачный и крайне неразговорчивый немец. Джек сказал ему: «Мистер Гольт направил меня сюда, я хочу поступить на завод!» Мрачный помощник механика оказал: «Ол райт!» и прибавил: «Ступайте к Фоксу!..» И затем не промолвил более ни слова.

Джек пришел в недоумение: что это значило? Не хотел ли он сказать: «Ступайте к черту!», и лишь нечаянно, вместо «черта», сказал «Фоксу». Но потом оказалось, что Фокс действительно существует. Джек добился этого путем справок и расспросов. Фокс сидел в конторе и записывал поступающих на работу. Записал он и Джека, и дело было сделано.

Прошло еще два дня. Джек решил, что Франк Гольт попросту забыл про него.

Но однажды, выходя с завода по окончании работ, он случайно натолкнулся на механика и в первый момент даже не узнал его. Но тот узнал Джека и по-приятельски потрепал его по плечу.

— А, враг Пирпонта Моргана!

Джек немного смешался и промолчал.

— Ну, как дела? — продолжал Гольт. — Работаете? Довольны? Ну и отлично! А я все эти дни был по горло занят и никак не мог собраться потолковать с вами. Вы свободны сейчас?

— Да, свободен!

— Вы, наверное, собирались пообедать? А вы где обедаете? В каком-нибудь баре, где вас, как чужака, обдирают, как липку? Не хотите ли пообедать со мной вместе в «Аранджи»?

— С удовольствием! — согласился Джек. — А это что такое?

— «Аранджи»? Да попросту таверна, и даже грязноватая. Но кормят там хорошо, а главное, дешево, и, кроме того, дают постоянным клиентам в кредит. Хозяин в прежнее время, до войны, был буфетчиком на пароходе «Аранджи», но прогорел, и теперь держит здесь таверну. Он очень гордится своей прежней пароходной деятельностью и постоянно говорит об этом пароходе в самых восторженных выражениях, хотя он и потерпел на нем неудачу. И даже свое заведение он окрестил тем же названием. Он не то малоросс, не то поляк. Фамилия и имя у него такие, что нам с вами не выговорить.

«Аранджи» оказалась, действительно, изрядной трущобой. Джеку и его спутнику пришлось пробираться куда-то во второй двор по исковерканной, словно после землетрясения, мостовой и даже по доскам, наспех и небрежно перекинутым над зияющей бедной какой-то ямы. Благополучно перебравшись через эти препятствия, Джек и Гольт поднялись по грязной железной лестнице в третий этаж, остановились перед ободранной и исцарапанной дверью с надписью «Аранджи» и решительно толкнули ее.

Внутри было столь же неказисто. Джеку после его шикарных похождений с Фата-Морганой показалось втройне неказисто, и его невольно покоробило. Но разговор с Гольтом и предстоящее «таинственное дело», на которое Гольт неоднократно намекал, так заинтриговали его, что он решил не обращать внимания на обстановку «Аранджи».

Очевидно, здесь все посетители были свои люди. Гольт со всеми дружески раскланивался, обменивался замечаниями. Джек заметил, что почти все посетители были, судя по говору, немцы, и притом немцы солидные и упитанные, а двое были даже шикарно одеты, в дорогих панамах и с толстыми золотыми цепочками на животе.

— А вот и сам хозяин! — сказал Гольт и потащил Джека к маленькому уродливому субъекту с морщинистым лицом и маленькими острыми и сверкающими глазками. — Здравствуйте, хозяин! Вот я вам привел еще одного клиента!

Хозяин имел такой же грязный и замызганный вид, как и его заведение. Джек сразу почувствовал к нему отвращение и совершенно недоумевал: зачем понадобилось знакомиться с этим типом? К чему такие церемонии? Он вообще многого не понимал в поведении Гольта. Но эта таинственность в связи с трущобным характером «Аранджи» сильно заинтриговала его.

Хозяин бесцеремонно оглядел Джека, словно ему нужно было изучить ого внешность, и равнодушно отвернулся. Гольт сел за отдельный столик, в сторонке, любезно придвинул Джеку стул и крикнул:

— Викентий! Подай мне порцию борща! С мухами!

— Почему с мухами? — удивился Джек.

Голы совершенно серьезно объяснил:

— Потому что у них в кухне чертова бездна мух! И у них сидит там мальчишка, который вылавливает мух из тарелок перед тем, как подавать гостям. А так как он делает это прямо пальцами, то я предпочитаю вытаскивать мух сам.

— Зачем же пальцами? — недоумевал Джек. — Почему ему не дадут ложку?

— Это невыгодно! С ложкой он будет зачерпывать и суп. Вот он и обжигается. Несчастный парнишка он, в сущности! Эксплуатируют его здесь вовсю, еще почище, чем ваш возлюбленный Морган эксплуатирует своих рабочих! Мы уже неоднократно били здешнего хозяина за это.

Джек заявил:

— Знаете, мне что-то не хочется есть. Я так посижу.

— Брезгуете? — улыбнулся Гольт. — Пустяки! Зато кормят хорошо. Вкусно. Возьмите «бортш» и «кулебак», это специальность «Аранджи». Национальные кушанья.

— Чьи национальные? Какой нации?

— Той нации, к которой принадлежит здешний хозяин. Не все ли вам равно?

Викентий, бледный, веснушчатый парень, подал тарелку «бортша».

— А где же мухи? — спросил Гольт.

— Извините, сэр, сегодня мух не было.

— Врешь!

— Честное слово!

Джек подумал и заказал порцию и себе. Но заметил:

— Отчего вы не бьете здешнего хозяина также и за неряшливость?

— Не действует! — улыбнулся Гольт. — Это у него уж врожденное. Горбатого могила исправит!

«Бортш» оказался настолько вкусным, что Джек стал с жадностью поглощать его, уже не заботясь о том, какой он национальности и купались ли в нем пальцы мальчишки, ловца мух в «Аранджи».

Франк Гольт смотрел на него и посмеивался.

— Ну, а теперь поговорим о деле!

Они сидели друг против друга, положив локти на стол, почти лицом к лицу. В трактире было шумно, и разговор их никому не был слышен.

Гольт велел подать вина и усердно подливал Джеку в кружку. От горячей еды и от пива Джек разгорелся. Сладкое чувство животной теплоты, блаженного довольства и беззаботности наполняло его. Его собеседник казался ему великолепнейшим человеком. Джеку хотелось смеяться, шутить и говорить без конца.