Роберт Франклин Янг - Зарубежная фантастика из журнала «ЮНЫЙ ТЕХНИК» 1976-1989

Проявляя незаурядную проницательность, полиция отметила следующую закономерность: чем позже исчез из поля зрения человек, тем раньше он объявился. И когда в участок влетела разъяренная миссис Блепп, крича, что некий Стимс украл у нее обручальное кольцо, туфли и зачем-то вытащил спицы из корсета, — всем стало ясно, что конец близок.

Он был не просто близок — он уже наступил. Господин Байндер очнулся на проезжей части улицы и вспомнил, что 3 мая днем, часов в пять, ехал к Макфаддену. Теперь же в городе была ночь, в карманах у него не оказалось ни часов, ни мелочи, а брюки сваливались. Байндер поплелся домой: расстояние не превышало двух кварталов. Из груды газет, накопившихся под дверью, он с удивлением узнал, что уже 14 мая, и прочел о событиях последних дней.

Тадеуш Байндер заварил чаю покрепче, налил себе стакан и стал сосредоточенно думать. Он припомнил, что, выйдя из дома, сел в такси и, развернув сверток, стал любоваться оленьей кожей, которая как раз перед этим помогла ему доказать, что проницаемость предметов вполне осуществима на практике…

Опираясь на свои технические знания и практический опыт, Байндер без особого труда смог объяснить все случившееся. Однако вопрос был интересен не только с точки зрения научной; приходилось принимать во внимание и юридическую его сторону. Семьдесят один человек мог подать на Байндера в суд — при этой мысли он содрогнулся. И решил держать язык за зубами.

И все же на следующий день он направился к своему другу Макфаддену.

— Боже мой, жив и невредим! — воскликнул тот. — А я считал тебя жертвой «Чудовища». Где ты пропадал?

— Попробую объяснить. Выслушай меня, Джордж.

Тадеуш Байндер рассказал другу о том, что, по всем признакам, он разгадал тайну проницаемости одного физического тела сквозь другое. Атомы, из которых состоят самые твердые вещества, говорил он, очень малы, а расстояние между ними сравнительно велико. Другими словами, между атомами любого твердого тела столько же пустоты, сколько между атомами, скажем, облаков: нейтроны и космические лучи проходят сквозь них совершенно свободно. С другой стороны, два облака так же не могут проникнуть одно сквозь другое, как два твердых тела. Атомы облаков не разлетаются врассыпную, потому что они «подвешены» в частицах воздуха, а атомы твердых тел скреплены между собой электромагнитными полями, которое каждый из них создает. Однако, если отнять у поля его сопротивляемость, в структуре твердого тела появится уйма пробелов, сквозь которые может проникнуть другое тело, не менее твердое.

— Именно к этому я и стремился в своих опытах, — продолжал Байндер. — Уничтожить целиком сопротивляемость полей, мешающую проникновению «чужих» атомов, я не смог, удалось лишь слегка ее нейтрализовать. Я обработал кусок оленьей кожи таким образом, что мог «пропихнуть» через нее почти все. Говорю «почти» потому, что металл не захотел мне подчиниться, он оставался на своем месте. В тот день, 5 мая, я и хотел тебе все это продемонстрировать.

— Ну и где же ты пропадал с тех пор? Если всему этому поверить…

— Сейчас расскажу. Ты знаешь, что электромагнитные поля держат каждый атом на своем месте с помощью сил, действующих друг на друга в трех взаимно перпендикулярных направлениях: горизонтальном, вертикальном и поперечном. Если между ними пытается втиснуться «чужой» атом, поля его выталкивают. Когда я их нейтрализовал, они и продолжали выталкивать, действуя по тем же взаимно перпендикулярным направлениям. В новом направлении они втягивали эти атомы.

— В новом направлении? Но ведь это было бы уже четвертое измерение.

— Это и было четвертое измерение, но совершенно неожиданное: измерение во времени. Когда я упал на оленью кожу, ее атомы, действуя на те, из которых состою я, заставили меня двигаться во времени. Они забросили меня вперед, в двенадцатый день с того самого момента. А для вас этот день наступил только сегодня.

— Но атомы вещества, обработанного таким образом, — продолжал Байндер, — постепенно теряют свои свойства. Поэтому каждый день они засылали людей на все меньшую и меньшую временную дистанцию. Судя по сообщениям газет, последние «подопытные» оказались всего лишь в послезавтрашнем дне. А сейчас, может быть, атомы в оленьей коже вернулись в прежнее состояние и больше никого не пропустят.

— Ты думаешь?

— Боюсь, что это так и есть. Я мог бы, конечно, добиться полной проницаемости, но ведь от нее нет никакой практической пользы. Лучше я займусь множимостью.

— Множимостью? А это что еще такое?

— Понимаешь, — начал Байндер с энтузиазмом, — существует философское положение, согласно которому один и тот же предмет способен одновременно находиться в нескольких местах. Представляешь, какие в этом таятся возможности?!

© Isaac Asimov , The Callistan Menace, 1940

Айзек Азимов

Фантастический рассказ

Перевод с английского Татьяны Гинзбург

Рис. Ю. Макарова

«Юный техник» 1978'01–02

— Проклятый Юпитер! — зло пробурчал Эмброуз Уайтфилд, и я, соглашаясь, кивнул.

— Я пятнадцать лет на трассах вокруг Юпитера, — ответил я, — и слышал эти два слова, наверно, миллион раз. Должно быть, во всей солнечной системе не существует лучшего способа отвести душу.

Мы только что сменились с вахты в приборном отсеке космического разведывательного судна «Церера» и устало поплелись к себе.

— Проклятый Юпитер, проклятый Юпитер! — хмуро твердил Уайтфилд. — Он слишком огромен. Торчит здесь, у нас за спиной, и тянет, и тянет, и тянет! Всю дорогу надо идти на атомном двигателе, постоянно, ежечасно сверять курс. Ни тебе передышки, ни инерционного полета, ни минуты расслабленности! Только одна чертова работа!

Тыльной стороной кисти он отер выступивший на лбу пот. Он был молодым парнем, не старше тридцати лет, и в глазах его можно было прочитать волнение, даже некоторый страх.

И делю здесь было, несмотря на все проклятия, не в Юпитере. Меньше всего нас беспокоил Юпитер. Дело было в Каллисто! Именно эта маленькая светло-голубая на наших экранах луна, спутник гиганта Юпитера, вызывала испарину на лбу Уайтфилда и уже четыре ночи мешала мне спокойно спать. Каллисто! Пункт нашего назначения!

Даже старый Мак Стиден, седоусый ветеран, в молодости ходивший с самим великим Пиви Уилсоном, с отсутствующим видом нес вахту. Четверо суток прочь, и впереди еще десять, и в душу когтями впивается паника…

Все мы восемь человек — экипаж «Цереры» — были достаточно храбрыми при обычном ходе вещей. Мы не отступали перед опасностями полудюжины чужих миров. Но нужно нечто большее, чем просто храбрость, для встречи с неизвестным, с Каллисто, с этой «загадочной ловушкой» солнечной системы.