Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

— Надеюсь. Что я могу еще сказать?

— Пожалуй, ничего.

Папаша Шульц полез в карман.

— Мне посчастливилось раздобыть для вас туристическую карточку джентльмена, который одолжил феску. Я стер с карты его имя. Что поставить вместо него? Естественно, не «Эймс» — но что именно?

— Гм… Гвен забронировала для нас места. Купила билеты.

— На ваши настоящие фамилии?

— Не уверен.

— Надеюсь, что нет. Если она использовала «Эймс» и «Новак», лучше вам оказаться первыми в списке не явившихся на рейс. А мне лучше поспешить в кассу и забронировать места на фамилии «Джонсон» и…

— Док…

— Прошу прощения? Если на этот челнок все билеты проданы, тогда на следующий.

— Вам нельзя этого делать. Стоит вам забронировать места для нас , и — фьють! Вы за бортом. Возможно, они сообразят лишь завтра, но сообразят обязательно.

— Но…

— Подождем и выясним, что сделала Гвен. Если они не вернутся через пять минут, попрошу мистера Кондо вытащить их оттуда.

Несколько минут спустя вошла молодая женщина.

— Как я понимаю, вы Наоми? — поклонившись, спросил отец Шульц. — Или Юмико? В любом случае рад снова видеть вас.

Девушка хихикнула, шмыгнула носом и сделала поясной поклон. Она походила на куклу — изящное кимоно, маленькие шелковые туфельки, белый макияж на лице, удивительная японская прическа.

— Итибан гейся я, — ответила она. — Мой ангрийский осень прохой.

— Гвен! — воскликнул я.

— Извиняйте?

— Гвен, это великолепно! Но скажи нам поскорее, на какие фамилии ты забронировала билеты?

— Эймс и Новак. Как указано в паспортах.

— Это финиш. Что будем делать, док?

Гвен перевела взгляд с одного на другого.

— В чем, собственно, проблема?

Я объяснил.

— Итак, мы идем к выходу на посадку, хорошо замаскировавшись, и предъявляем билеты на имя Эймса и Новак. Занавес. Без цветов.

— Ричард, я не все тебе рассказала.

— Гвендолин, ты никогда ничего не рассказываешь до конца. Опять лимбургский сыр?

— Нет, дорогой. Я понимала, что все может обернуться именно так. Ну… ты имеешь полное право сказать, что я выкинула на ветер кучу денег. Но я… в общем, заказав билеты, которые теперь пропадут, я пошла к прокатным конторам и оставила залог за тачку. «Вольво колибри».

— Под каким именем? — спросил Шульц.

— Сколько? — спросил я.

— Под моим настоящим…

— Боже милостивый! — выдохнул Шульц.

— Одну минуту, сэр. Мое настоящее имя — Сэди Липшиц… и его знает только Ричард, а теперь и вы. Пожалуйста, не произносите его вслух: оно мне не нравится. Под именем Сэди Липшиц я зарезервировала «вольво» для моего работодателя, сенатора Ричарда Джонсона, и оставила залог — шесть тысяч крон.

— За «вольво»? — присвистнул я. — Такое впечатление, что ты его купила.

— Да, я его купила, дорогой. У меня не было другого выхода. И плату за прокат, и залог пришлось внести наличными, ведь кредитки у меня не было. Вернее, карточки есть — хватит на целый пасьянс. Но у Сэди Липшиц нет счета в банке. Так что мне пришлось заплатить шесть тысяч, просто чтобы зарезервировать машину — взять напрокат, но с заключением договора купли-продажи. Я пыталась торговаться, но из-за всех этих храмовников служащий был уверен, что настоит на своем.

— Вероятно, он был прав.

— Скорее всего. Если мы возьмем машину, нам придется доплатить до цены по прейскуранту, еще девятнадцать тысяч крон…

— Господи!

— …плюс страховка и комиссионные. Но мы получим обратно неиспользованные деньги, если вернем ее здесь, в Луна-Сити или Гонконге-Лунном, в течение тридцати дней. Мистер Доквейлер объяснил, для чего нужен договор купли-продажи. Рудокопы, или, скорее, старатели на астероидах, брали машины напрокат, не платя полную стоимость, отводили их в какой-нибудь тайник на Луне и переделывали для горных работ.

— «Вольво»? Единственный способ переправить «вольво» в Пояс астероидов — доставить его туда в грузовом отсеке «кукушки» [28] «Кукушка» — по словам Роджера Стоуна, героя романа Р. Э. Хайнлайна «Космическое семейство Стоун», это «небольшая спортивная машинка». — Примеч. С. В. Голд . . Но девятнадцать… нет, двадцать пять тысяч крон? Плюс страховка и взятка? Откровенный, наглый грабеж.

— Друг мой Эймс, полагаю, хватит вести себя как шотландец из анекдотов, оказавшийся перед платным туалетом, — резко бросил Шульц. — Вы согласны с тем, как миссис Эймс все устроила? Или предпочитаете прогулку на свежем воздухе по приказу Управляющего? Свежем, но весьма разреженном?

Я глубоко вздохнул:

— Прошу прощения. Вы правы, деньгами не надышишься. Просто терпеть не могу, когда меня пытаются надуть. Гвен, извини. Ладно, где тут контора «Герца»? Что-то я не ориентируюсь.

— Не «Герц», дорогой. «Бюджет-джетс». У «Герца» не осталось ни одной свободной машины.

Чтобы добраться до офиса «Бюджет-джетс», пришлось обогнуть снаружи зал ожидания космопорта, войти в него на оси вращения, а там уже двигаться напрямую к двери прокатной конторы. В зале ожидания царила обычная толчея, которая усугублялась присутствием храмовников и их жен. Большинство пристегнулись к настенным опорам, но некоторые парили в невесомости. И еще прокторы — слишком много прокторов.

Видимо, надо пояснить, что зал ожидания, а также кассы, шлюз, ведущий в пассажирский туннель, и прокатные конторы пребывают в состоянии невесомости, не принимая участия в постоянном вращении, которое создает на станции искусственную силу тяжести. Зал ожидания и смежные помещения представляют собой цилиндр, размещенный внутри другого, гораздо большего цилиндра — самой станции. Они словно ось и колесо, которое на оси вращается.

Поэтому на обшивке станции, в том месте, где соприкасаются оба цилиндра, устанавливают вакуумное уплотнение — вероятно, ртутного типа, но я никогда его не видел. Суть в том, что, несмотря на вращение станции, космопорт внутри нее вращаться не должен , поскольку челноку (или лайнеру, или грузовику, или даже «вольво») для стыковки требуется неподвижный причал, пребывающий в невесомости. Причальные гнезда прокатных контор расположены в виде розетки вокруг главного стыковочного узла.

Проплывая через зал ожидания, я избегал людских взглядов, направляясь прямо к цели — двери в переднем углу. За мной неотрывно следовали Гвен и Билл. Повесив сумочку на шею, Гвен одной рукой придерживала клен-бонсай, а другой крепко держалась за мою лодыжку; за ее лодыжку, в свою очередь, держался Билл, буксируя за собой сверток, упакованный в фирменную бумагу «Мэйси» с логотипом компании. Уж не знаю, что было в нее завернуто до того, но теперь она скрывала чемодан Гвен — тот, что поменьше, не для одежды.