Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

(Возможно, я сообщаю слишком много подробностей. Все зависит от того, насколько вам приходилось иметь дело с орбитальными станциями. Можете спокойно пропустить эту часть.)

Итак, там наблюдается приливной захват — передний конец станции постоянно направлен в сторону Луны. Если бы «Золотое правило» было размером с корабль-челнок или находилось так же далеко, как «Эль-пять», ничего подобного не случилось бы. Но станция пятикилометровой длины движется по орбите вокруг центра масс, отстоящего от нее всего на пару тысяч километров. Естественно, это лишь одна четырехсотая от радиуса орбиты, но квадратичной зависимости никто не отменял, и в отсутствие трения эффект длится вечно. Приливное воздействие, которое Земля оказывает на Луну, лишь вчетверо сильнее — и даже меньше, если учесть, что Луна круглая, как теннисный мяч, а «Золотое правило» больше похоже на сигару.

У «Золотого правила» есть еще одна особенность. Его орбита проходит над полюсами (конечно, это знают все, так что прошу прощения), но этот почти идеальный круг полностью открыт Солнцу, то есть плоскость орбиты всегда обращена к Солнцу, а Луна вращается под ней. Отчасти напоминает маятник Фуко или патрулирующие Землю спутники-шпионы.

Иными словами, «Золотое правило» просто следует за терминатором, линией, отделяющей лунный день от ночи, совершая нескончаемое движение по кругу и никогда не уходя в тень. Если уж быть совсем точным, станция оказывается в тени во время лунных затмений, и только.

Такая конфигурация не может быть жесткой, она лишь метастабильна — на станцию воздействует что угодно, даже Сатурн и Юпитер. Однако маленький автопилот «Золотого правила» делает так, чтобы ее орбита всегда была полностью обращена к Солнцу: это и позволяет получать обильные урожаи на «Ферме старого Макдональда». Коррекция орбиты почти не требует энергии — лишь едва заметных толчков при обнаружении крошечных отклонений.

Надеюсь, вы пропустили все вышеизложенное. Небесная механика интересна лишь тем, кто применяет ее на практике.

Мистер Кондо — невысокого роста и явно японского происхождения — отличался предельной вежливостью. Мускулы его лоснились под кожей, словно у ягуара, и в манере двигаться было что-то от зверя. Даже без подсказки от доктора Шульца сразу становилось ясно, что с Тигром Кондо лучше не встречаться в темном переулке — если только он не оказался там, чтобы защитить тебя.

Поначалу он лишь слегка приоткрыл дверь, но когда я показал карточку доктора Шульца, нам тотчас же оказали довольно официальный, но теплый прием. Небольшое заведение было заполнено лишь наполовину. Основную часть посетителей составляли мужчины; не все из присутствующих здесь женщин были их женами, но и особами легкого поведения не являлись. Чувствовалось, что они профессиональные партнеры. Окинув взглядом нашу троицу, хозяин решил, что нам не место в главном зале, с обычными клиентами, и провел нас в маленькую комнатку или кабинку, где едва хватало места для трех человек вместе с багажом. Там он принял заказ. Я спросил, можно ли пообедать.

— И да и нет, — ответил он. — Есть суси, а также сукияки, которое готовит на месте моя старшая дочь. Могу предложить гамбургеры и хот-доги. Имеется также пицца, но замороженная, — мы не делаем ее сами и никому не рекомендуем. В основном это бар: мы подаем еду, но посетители не обязаны ничего есть. Можете играть всю ночь в го, шахматы или карты и ничего не заказывать.

Гвен дотронулась до моей руки:

— Можно мне?

— Пожалуйста.

Они с хозяином говорили о чем-то довольно долго, но я не понял ни слова. Однако лицо его просветлело, он поклонился и ушел.

— И что это значит? — поинтересовался я.

— Я спросила, не мог бы он обслужить нас так же, как меня в прошлый раз. Это не конкретное блюдо, а просьба: пусть мама-сан посмотрит, что есть под рукой, и приготовит блюдо на свой вкус. Если бы я не сказала, он никогда не подал бы виду, что я тут бывала — в тот раз я приходила с другим мужчиной. Еще он сообщил, что наш маленький питомец — лучший экземпляр сахарного клена, виденный им за пределами Японии. Я попросила его опрыскать для меня деревце, прежде чем мы уйдем. Он согласился.

— Ты сказала ему, что мы женаты?

— Не было необходимости. Когда я говорила о тебе, то использовала идиому, которая это подразумевает.

Мне захотелось спросить, где и как она выучила японский, но я не стал делать этого: Гвен сама расскажет, когда сочтет нужным. (Сколько браков разрушилось из-за неодолимого стремления знать всю подноготную супруга? Как человек, сочинивший множество «историй из жизни», могу заверить вас, что необузданное любопытство в отношении прошлого мужа или жены — прямой путь к семейной трагедии.)

Вместо этого я обратился к Биллу:

— Билл, это твой последний шанс. Если хочешь остаться в «Золотом правиле», самое время уйти. Когда пообедаешь, конечно. Но после обеда мы отправляемся на Луну. Хочешь, лети с нами, хочешь, оставайся здесь.

Билл удивленно уставился на меня:

— Она сказала, что я могу выбирать?

— Конечно можешь! — резко сказала Гвен. — Можешь полететь с нами… но тогда я потребую, чтобы ты вел себя как цивилизованный человек. А можешь остаться в «Золотом правиле», вернуться в свое болото и рассказать Фингерсу, как ты провалил задание.

— Ничего я не провалил! Это все он !

Имелся в виду, естественно, я.

— Все ясно, Гвен, — сказал я. — Я ему не нравлюсь. Не хочу даже находиться рядом с ним, а тем более помогать ему. Однажды ночью он подсыплет отраву мне в суп.

— Билл на такое не способен. Правда, Билл?

— В самом деле? — усмехнулся я. — Заметила, как быстро он отозвался? Гвен, сегодня днем он пытался меня застрелить. Почему я должен мириться с такими грубыми манерами?

— Ричард, прошу тебя! Не может же он сразу исправиться!

Бессмысленную дискуссию прервал мистер Кондо, вернувшийся к нашему столику, чтобы накрыть его к ужину… включая держатели для нашего деревца. Одной десятой земной силы тяжести вполне достаточно, чтобы еда оставалась на тарелке, а ноги касались пола — но лишь едва-едва. Стулья были прикреплены к полу и снабжены привязными ремнями. Я не стал пристегиваться, но ремень бывает нужен, когда приходится резать жесткий бифштекс. К стаканам и чашкам прилагались крышки и носики для питья. Последние были самым полезным приспособлением: когда берешь чашку кофе при силе тяжести в одну десятую, запросто можно ошпариться. Вес почти отсутствует, зато инерция нисколько не изменилась… и все выплескивается на тебя.

Раскладывая рядом со мной тарелки и палочки, Кондо тихо проговорил мне на ухо:

— Сенатор, а вы не участвовали в высадке у Солис Лакус? [23] Солис Лакус — озеро Солнца, темная область на поверхности Марса размерами 500×800 км, из-за формы иногда называется «Окулусом» или «Оком Марса». Неподалеку от Солис Лакус в 1986 году высаживалась Первая марсианская экспедиция (единственный выживший — Валентайн Майкл Смит). — Примеч. С. В. Голд .