Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены

«Раффлз» оказался еще более ветхим, чем я помнил. Однако ребе Эзра, видимо, знал, что говорил, — либо это, либо ничего. В любом случае, мне хотелось скрыться подальше от посторонних глаз, и я согласился бы на куда более убогое пристанище — лишь бы спрятаться за запертой дверью.

Я сказал мужчине за стойкой, что меня прислал ребе Эзра, и спросил, что насчет комнат. Думаю, он предложил мне самый дорогой из свободных номеров — за восемнадцать крон.

Я ритуально поторговался с ним — но без души. Скинув цену до четырнадцати, я заплатил и взял ключ. Клерк повернул большую книгу.

— Распишитесь здесь. И предъявите вашу квитанцию на воздух.

— Гм? И с каких пор началась эта хрень?

— С приходом новой администрации, приятель. Мне это нравится не больше, чем вам, но приходится подчиняться, иначе мою лавочку прикроют.

Я задумался. Кто я — Ричард Эймс? Зачем делать так, чтобы копы пускали слюнки при мысли о награде? Колин Кэмпбелл? Человек с длинной памятью может вспомнить это имя, а заодно и Уокера Эванса. Я написал: «Ричард Кэмпбелл, Новолен».

— Спасибо, gospodin . Номер «Л» — налево в конце коридора. Ресторана у нас нет, но еду доставляют на лифте в номера. Если хотите поужинать, учтите, что кухня закрывается в двадцать один час. Тогда же заканчивает работать доставка, кроме напитков и льда. Но метрах в пятидесяти к северу от нас есть круглосуточный «Ленивый Джо». Готовить в номерах запрещено.

— Спасибо.

— Компания не нужна? Традицоналки, ручной привод или универсалы? На любой вкус, любого возраста и пола, только для избранных клиентов.

— Еще раз спасибо, но я очень устал.

Номер вполне устраивал меня, несмотря на потрепанный вид. В нем имелись односпальная кровать, откидная кушетка и кабинка освежителя — небольшая, но со всеми удобствами и без ограничений на воду. Я пообещал себе горячую ванну… потом, потом! Полка-кронштейн на стене, похоже, предназначалась для терминала связи, но теперь она пустовала. Возле нее в каменную стену была вделана латунная табличка:

В этой комнате 14 мая 2075 года, во вторник, Адам Селен, Бернардо ла Пас, Мануэль Дэвис и Вайоминг Нотт составили план, положивший начало Свободной Луне.

Здесь была провозглашена революция!

Меня это не очень-то впечатлило. Да, эти четверо были героями революции, но в тот год, когда я похоронил Колина Кэмпбелла и сотворил Ричарда Эймса, я останавливался в десятке отелей в Луна-Сити. В большинстве из них имелась такая же табличка. Примерно то же самое, что «Здесь ночевал Вашингтон» у меня на родине — приманка для туристов, которая лишь по счастливой случайности могла сойти за правду.

Впрочем, мне было все равно. Я снял свою ногу, улегся на кушетку и попытался прогнать из головы все мысли.

Гвен! Проклятье, проклятье, проклятье!

Неужели я оказался всего лишь упрямым глупцом? Возможно. Но, черт побери, всему есть предел. Я во многом потворствовал Гвен, позволяя ей принимать решения за нас обоих, и не возмущался даже тогда, когда она не советовалась со мной. Но не надо было поощрять нахлебника, бросившего мне вызов. Ведь правда же? С этим я примириться не мог. Мужчина не в состоянии так жить.

Но и без нее я жить не могу!

Неправда, неправда! До этой недели — чуть больше трех дней назад — ты прекрасно жил без нее… и сейчас сможешь.

Без протеза я тоже могу обойтись. Но мне не нравится быть одноногим, и я никогда не смирюсь с потерей. Конечно, ты можешь обойтись без Гвен, ты не умрешь — но признайся, дурак: за прошедшие тридцать лет ты был счастлив лишь в течение нескольких часов, после того как Гвен перебралась к тебе и вышла за тебя замуж. Часы, полные опасности, проявлений вопиющей несправедливости, борьбы и лишений, но не важно — ты купался в лучах счастья лишь оттого, что она была рядом с тобой.

А теперь ты отправил ее прочь.

Надень свой дурацкий колпак и закрепи заклепками — ты никогда больше не снимешь его.

Но я же был прав!

И что? Какое отношение имеет какая-то правота к браку?

Вероятно, я все же заснул (поскольку смертельно устал), и мне снились кошмары — к примеру, то, как Гвен насилуют и убивают на Дне. Но изнасилования в Луна-Сити настолько же редки, насколько обычны в Сан-Франциско. Последнее случилось восемьдесят с лишним лет назад, и совершивший его землеройка не дотянул даже до ликвидации: местные мужчины услышали крики и растерзали его на куски.

Как выяснилось позже, женщина кричала потому, что он ей не заплатил. Разницы, впрочем, никакой — для лунаря проститутка так же священна, как Дева Мария. Я не урожденный лунарь, но в глубине души согласен с ними. Единственное достойное наказание за изнасилование — немедленная смерть без права на обжалование.

На шарике когда-то можно было защищаться в суде, ссылаясь на «ограниченную дееспособность» и «невиновность по причине невменяемости». Эти понятия поставили бы в тупик любого лунаря. В Луна-Сити «ограниченно дееспособным» сочтут любого мужчину, у которого возникает одна только мысль об изнасиловании, а само оно станет окончательным подтверждением невменяемости. Но такие психические расстройства вряд ли вызовут у лунарей сочувствие к насильнику. Лунари не подвергают психоанализу тех, кто совершил изнасилование, а просто убивают их. На месте, быстро и жестоко.

Жителям Сан-Франциско стоило бы поучиться у лунарей, как и обитателям всех городов, где женщинам опасно ходить одним. В Луне нашим дамам нечего опасаться мужчин, будь те родственниками, друзьями или незнакомыми; здесь мужчина никогда не причинит вреда женщине — иначе его ждет смерть!

Меня разбудили собственные безудержные рыдания. Гвен мертва, Гвен изнасилована и убита — и виноват в этом только я!

Даже пробудившись в достаточной степени, чтобы осознавать реальность, я продолжал рыдать. Я знал, что это всего лишь сон, жуткий кошмар… но чувство вины не ослабевало. Я и в самом деле не сумел защитить свою любимую. Я сам ее прогнал… «Шагай отсюда и не оглядывайся». Неисправимый идиот!

И что теперь делать?

Найти ее! Может, она простит меня. Похоже, женщины обладают почти не исчерпаемой способностью прощать. (Поскольку в прощении обычно нуждается мужчина, вероятно, это способствовало выживанию человека как вида.)

Но сначала я должен ее найти.

Меня распирало от желания выйти за дверь и отправиться на поиски — вскочить на коня и мчаться галопом во все стороны сразу. Но это классический случай из учебника математики: «как нельзя найти пропавшего». Я понятия не имел, где искать Гвен, но она могла сама прийти за мной в «Раффлз», если бы вдруг передумала. Раз так, надо было оставаться здесь, а не заниматься поисками вслепую.

Но я мог увеличить свои шансы. Позвонить в «Ежедневный лунатик» и разместить объявление, а может быть, даже несколько объявлений разного вида: простое объявление, объявление в рамочке и — самое лучшее! — коммерческую вставку, которая появится на всех терминалах, в каждой ежечасной новостной сводке «Лунатика».